И смех, и грех на афганской войне

– Сторожевой баран.

Эту старую ташкентскую шутку никто из мужиков не знал и продолжали наяривать мясо со страшной силой.

И только после полного насыщения наконец вопрос повторили, мол откуда баран-то?

Я объяснил, что сторожевой баран, это такая шутка и так говорят про собак, которых подали к обеду. Сначала не поверили, я сказал не верите можете раскопать яму с отходами.

Что тут началось, один стал изображать позывы рвоты, другой тут как-то загрустил, третий стал делать вид, что ему совершено всё равно.

В общем не прибили, и то спасибо.

Потом, дня через три на горизонте запылила колона нашей техники, мы добежали и договорились о топливе и так прибыли в полк. Там нашего отсутствия не заметили, вроде ничего и не произошло.

5. О роли матюгов на войне

Как известно, связь в современной войне вещь необходимая, однако, хреновая связь – это, наверное, куда хуже её отсутствия. Рассказывал мне один мой друг, как это бывает.

Ситуация. Идёт операция в зелёнке. Бравые спецназовцы сосредоточено работают по кишлаку. Уже почти прошли с прочесыванием небольшой кишлак и собрались было переходить на следующий, как вдруг из кяриза на краю кишлака выскочило трое духов и в дуру, или от того, что ослепли с темноты давай палит в спецуру в лице передового отряда в три человека. Да, от такого невежливого отношения слегка опешила, и на всякий случай ответила. Как потом оказалось их тоже было троё, и эта троица шла к своим из соседнего ущелья с новостями, ну, типа курьеры, или посыльные из штаба. А кяриз как раз выходили в стыке между двух кишлаков. Ну, знаете, как это бывает в Афгане, когда воды мало, ущелья узкие, и народ селится тесно прижимаясь друг к другу, да так, что порой не поймёшь, где заканчивается один кишлак и начинается второй. Одним словом, на пострельбушки как тот Саид на звук сбежались товарищи с обоих сторон, то есть спецназовцы к своим, духи к своим. Только вот оказалось так, что группа наших, что нашла духовских связных оказалась между этими тремя, которых, правда после первых же очередей стало только двое и самой бандой, что резво подошла со стороны того, кишлака, что спецназ лишь собирался чесать следующим.

Ситуация, знаете ли красивая, как торт Наполеон, всё слоями. Наши по семейной традиции вызывают низколетящую винтовую авиацию в лице «восьмёрок», те, как ребята, дисциплинированные прибыли примерно к середине встречи и спрашивают, мол «кого мочить».

Среди спецуры как обычно один заточен на общение с авиацией, говорит сейчас переключу на ту группу, что духи зажали. Что там было с переключением никто так и не понял, но связь с бортами резко просела по качеству.

Орёт радист тех троих, что мол мы за большой каменюкой возле реки и рядом с нами большое дерево, а куда ударить укажем трассерами, но летун и половины не разобрал и решил, что именно туда, в эту каменюку и надо лупить.

После того, как ведущий вдул небольшую эдак штук в шесть серию НУРСов в направлении «главного» удара, в эфире раздался такой мат, с таким эмоциональным накалом, что ведомый этот информационный посыл разобрал и решил по камню всё-таки не стрелять. Второй заход был не быстрым, так как ущелье было очень узким и вертушками пришлось делать набор высоты, и лишь потом делать развороты и возвращение на боевой курс. За эти три минуты, все стороны конфликта успели обменяться любезностями и информацией и следующий залп положили в нужное место.

Одним словом, если вас, друзья подводит связь, переходите на общепринятый в России русско-матерный и связь наладиться.

6. Восток дело, такое, тонкое

Всё-таки заграница для советского человека всегда была манящей. Странные чужие лица, языки, города привлекали наш народ изначально любопытный, но и поход по магазинам, он же будущий шопинг, за пределами Родины привлекал не меньше. При всей бедности Афганистана в магазинах, они же дуканы можно было найти практически все. Как в своё время в песне пелось «от недельки до движка от вертолёта», всё можно было купить в объектах торговли нищего Афганистана – были бы у тебя деньги. Вот с деньгами-то у русского солдата были всегда проблемы. Так как приехать из-за границы и не привести с собой чего-то такого, заграничного было «полный западло», то добывать деньги на покупки и приобретать дембельские товары было главной задачей солдата на последних полгода службы. Опять же добывать их можно было законно, полузаконно и совершенно незаконно. Последнего метода, правда побаивались, а первые были практически невозможны, и потому процветали серые схемы обогащения.

Среди них, экономия топлива была чуть ли не самой распространённой, так как бензин афганцы брали всегда охотно, особенно если тот поступал к ним вместе с отличными (с их точки зрения) советскими канистрами. Наэкономить бензин, ну или соляру, было порой нетрудно, прихватизировать канистру с машин соседней роты было чуть ли не делом чести, а вот чтобы продать всё это добро надо было ехать на рынок. Предположим, срослись добыча трофеев, ну у тебя есть бензин в соседской канистре, которую руки чешутся продать ушлому дукандору, но вот как к нему попасть?

Вариантов было немного. Первый, попросить за часть прибыли разведку, которая по своим делам моталась в город часто. Второй, подъехать к дукану и быстро договориться об обмене без денег во время операции. Третий договориться с кем из своих офицеров, ну типа они по приказу едут, на самом деле на рынок. Вероятно, были и иные методы «рвануть на затарку», но я их не знаю. Главное – у тебя всё срослось и вот ты весь из себя счастливый входишь в дукан.

Надо тут заметить, что все вышеперечисленные операции по добыванию денег или материальных ресурсов для меновой торговли сами по себе несколько поводов для написания рассказов серии «И смех, и грех на Афганской войне». И ночные дежурства на броне с целью не допустить воровства канистр или запасок, и подкручивания карбюраторов с целью сэкономить бензин, и мухлёж зампотехов с целью списать подольше соляры – это само по себе повод постебаться, но всё-таки речь о другом.

Надо заметить, что у афганцев, особенно, когда дело касается зарабатывания денег, способность к языкам колоссальная. Уже через полгода нашего присутствия в стране, большинство дукандоров сносно говорило на русском, а фраза «давай-давай», была на устах местных пацанов уже на второй день после ввода войск. Так вот, только заходишь в дукан и приветствуешь торгаша традиционным «читурасты», как он тебе тут же в ответ на практически чистом русском «Заходи, брат, как твои дела, как здоровье, что хотел купить?». Что и говорить, располагает. Дальше идёт торг, без которого можно человека, извините, дукандора, обидеть. Ибо после того как он тебя три раза обдурить, и обведёт, и впарит туфту, человеком его называть язык не повернётся.

И вот ситуация. Подъезжает к дукану, на самом краю базара тентованный ЗИЛ-131, из него выбирается молодой лейтенант, в ещё невыгоревшей форме, и ушлый сержант. Водила остаётся в машине, ибо, в дукане никто клиента не тронет, но машину на улице, без присмотра через три минуты узнать не сможешь, открутят всё что успеют.

Внутри следует следующий диалог.

– Али, вот новый командир у нас, ему нужен японский двухкассетник, дублёнка на него и шесть пачек Мальборо, сделаешь?

– Алёша-джан, обижаешь, конечно сделаю. Все есть. Чем платить будешь?

– Афгани, немного реалов, чуть-чуть долларов, ну и две канистры.

– Соляра или бензин?

– Бензин.

– Бензин хорошо. – он кричит пацана помощника и отправляет его сделать чай гостям.

– Немного посидите, чай попейте, я соберу заказ.

Лейтенант нервничает.

– Он нас не спалит?

– Ему не выгодно терять клиентов, а с нашими у него дел нет.

Дукандор Али возвращается, пацан наливает чай и ему, он начинает расспрашивать как дела у Алёши дома, как служба идёт, и прочая вежливая чепуха. В конце концов, когда вежливости соблюдены сержант, начинает.

– Али, ты уважаемый купец, но ты и нас пойми, у нас мало времени, скажи, что это будет стоить.

– Алексей, ты знаешь, как я тебя уважаю, и только для тебя 20 000 афгани за всё.

– Али, ты носишь такое святое имя, побойся Аллаха, это же очень много…

Тут начинается главная часть представления – торг, в конце которого, выпито три чайника чая, ценник опустился до трети от первоначальной цены, лейтенант доволен как слон, Али доволен как настоящий дукандор, ибо наварил процентов пятьдесят сверху, а сержант Алёша, знает, что с этого клиента ему на счету Али капнет ещё пять процентов от суммы покупки. В конце, Али делает всем по небольшому подарку включая водилу, сидящего в машине.

Уже возвращаясь в полк, лейтенант на всякий случай спрашивает у сержанта.

– Лёх, а ничего, что мы на базар в одной машине без охраны? Не стрёмно?

– Товарищ лейтенант, рынок контролируется Исмаил-ханом лично.

– Главным бандитом города?

– Ага.

– Так, тем более опасно.

– Нет, совершенно безопасно. Любая сделка приносит ему пять процентов. Откуда он денег возьмёт на войну если рынок перестанет торговать.

– Так, что мы платим деньги, чтобы нас на них стреляли, а они торгуют с нами и нами же воюют.

– Ну, типа того. Восток дело, такое, тонкое.

7.

О «кулибиных» на войне

На войне смекалка первое дело. А советскому солдату всегда помогала ещё и техническая смекалка. Говорить о том, что перевязывать магазины Калашникова изолентой я не буду, потому как дурацкий совершенно способ, и те, кто его придумал, практически тут же о нём и забыли. Ну, просто не удобно, ни ходить с таким, позволения сказать стволом, ни воевать. Подсумок удобнее. А вот иные способы не только придуманы были прямо на поле боя, но и тут же подхвачены производителями. Итак, вспомним некоторые из них.