На Закате

Девушка робко подошла, села, уставилась в пол. Она кажется ожидала, что в любой момент её начнут бить, или еще чего хуже, словно сжавшись в маленький комок страха. Только Каспару не было её жаль, впрочем, и неприязни к ней он не испытывал.

– Так ты Лия, дочь Анны, так? – проговорил он умиротворенно. Девушка робко кивнула.

– Ну что же, Лия… Меня сейчас интересует вот что. Как умерла твоя мать?

Лия вжала голову в плечи, но не ответила ничего.

– Хорошо, следующий вопрос. В каких отношениях ты была с Паулом, где он сейчас, когда и где вы встречались последний раз?

Лия не подала ни звука, ни движения, застыв на табурете.

– Ты знаешь в чём тебя обвиняют, девочка? – поинтересовался комиссар, приближаясь. – Детектив прибывший по твоему делу, исчез бесследно. Возможно, нет… Скорее всего, его нет в живых. И если я не смогу разобраться в том, что произошло, кара падёт на тебя.

Барроумор приблизился к девушке, присел перед ней на корточки. Брат Натан, стоявший поодаль смотрел на эту сцену с тревогой. Ему девчонку было откровенно жаль, а сейчас она испытывала терпение одного из самых страшных людей в Империи, самого мрачного инквизитора, каких только знала история. Если ему будет нужно, то она расскажет всё, что понадобится…

Комиссар протянул руку и взяв Лию за подбородок поднял её лицо к себе. Её уже била мелкая дрожь, глаза были закрыты, но что заставило инквизитора прищуриться со вниманием, так это её облик. Огромные черные синяки вокруг запавших век, проступающий через бледную кожу череп… Кто-то словно пил из Лии кровь, причем регулярно. Или не словно.

– Нет, девочка, никто не причинит тебе вреда. Никто не будет тебя пытать… Ты сама нам поможешь, и себе тоже… – проговорил инквизитор задумчиво. – Брат Натан, подойди-ка сюда.

Интерн повиновался и тоже замер, глядя на мертвенное лицо девушки.

– На что это похоже, брат Натан?

– Десмодия?

– Возможно. Но почему именно она, наша сельская ведьма? Если только они не поддерживают личные отношения с реципиентом.

– Ведьма-донор?

– Сначала мы узнаем ведьма ли, и насколько ведьма. Как будем узнавать, брат Натан?

– Тесты на обрупцию.

– Совершенно верно. Твои предложения.

– Ну стандартно, по Мануалу. Фимиам, елей, и канон из Ритуалии.

– И только?

Брат Натан озадаченно замолчал, удостоившись от комиссара крайне тяжелого взгляда.

– Скажи мне, брат Натан, чем обусловлен положительный эффект обрупции?

– Обсессией, очевидно…

– Очевидно. – согласно кивнул Кастор. – А каковы степени обсессии у развитых малефиков?

– От третьей до шестой, с возможностью летального исхода.

– Ты хочешь, что бы наша девочка откусила себе руку или голову размозжила? Фиксация, брат Натан! Этого поди в Мануале не написано. Неси шарф и веревки.

Лию усадили с табурета на пол, и пока брат Натан готовил кадильницу, комиссар решил связать девушку. Сначала ей следовало стянуть руки шарфом, что бы уже поверх наложить веревки. В противном случае путы могли причинить ей боль или даже травмировать, учитывая её комплекцию и состояние. Во время обрупции, или отторжения, когда в человеке начинают действовать демоны, мучимые благодатью, несчастные люди корчатся и бьются в страшных судорогах, рвут свою плоть, в более сложных случаях проявляют агрессию, или, что было совсем редкостью, даже видоизменяются телесно. Какой бы ни была степень одержимости, фиксация в таких случаях была необходима.

– Не волнуйся, это для твоего же блага. – проговорил Комиссар, мягко взяв девушку за запястья, и вдруг заметил гримасу боли, промелькнувшую на её лице. Сдвинул рукав рубахи выше по локтю, и увидел нечто, чего и ожидал: на тонком предплечье обретался глубокий разрез, едва подернутый свежей коркой. Рядом розовели два шрама от разрезов немногим старше.

– Ну, как я и думал… Похоже, мы все-таки с кем-то делимся кровушкой, да девочка? Брат Натан, взгляни-ка на это.

Интерн, едва нашедший в печи последние угли для кадильницы, отвлекся от своего занятия.

– Как думаешь? – продолжил Кастор, демонстрируя ему руку девушки, – Какова периодичность надрезов?

– Эм… Неделя?

– Брат, Натан. Между надрезами по две недели, с чем это может быть связанно?

– Лунный цикл.

– Совершенно верно. Сейчас полнолуние, этот шрам вчерашний. Вот новолуние, а вот еще одно полнолуние. Реципиент пьет кровь перед фазой упадка и после пробуждения. .. Кстати мог бы и обойтись в новолуние, не критично. Десмод у нас жадный, и требовательный. Самый ранний надрез сорок пять суток назад примерно, это начало января… Связь с реципиентом началась не раньше середины декабря. Что произошло в этот период?

– Умерла мать Лии!

– Поздравляю, брат Натан, одну часть расследования мы практически закончили. – кивнул Каспар, и все-таки стал связывать девушке руки. – Потерпи, детка… Тесты мы все равно проведём. Мы должны убедиться, что ты не так страшна, как твоя матушка.

В этот момент в дверь без всякого стука вошел Маркус, а за собой втащил шинкаря Устина, по виду весьма перепуганного. Увидев, как Комиссар связывает девушку, а интерн занимается углями, Устин явно не успокоился.

– Брат Рорик, – с досадой проговорил Кастор, – Давай попозже его. Видишь, будем тестировать нашу маленькую ведьму.

– Что вы с ней долго-то так возитесь… – нахмурился Маркус.

– Господь явно благоволит этой девушке, если не отдал её в твои руки. – усмехнулся Кастор, хотя это была не шутка. Рорик всегда действовал жестоко и грубо, следуя кратчайшим путем к закрытию дела. Пожалуй, у него Лия уже созналась бы в том, что сожрала Грейса лично, со всеми его вещами.

Скоро помещение наполнилось плывущими завитками сизого дыма, ароматами смолы. Кадильницу установили прямо перед Лией, которая продолжала сидеть на полу, поджав ноги, с руками привязанными к щиколоткам.

Интернт достал флакончик с маслом, что бы нанести крестное знамение девушке на лоб.

– Что за елей? – спросил комиссар, открывая походный томик Ритуалий на разделе экзорцизма.

– Ну как… Литийный, из Академии.

– Ладно, у меня в сумке, в торцевом кармане возьми колбу. Что бы уж точно…

Когда Лии на лбу начертили крест, она не отреагировала никак. И это означало либо что все не так плохо, либо что все очень серьезно. Если демон не реагировал сразу, то либо его не было вообще, либо он был достаточно силён, что бы до сих пор терпеть.

В задымленном полумраке зазвучал размеренный речитатив интерна, слова канона. Комиссар сидел на табурете рядом, внимательно наблюдая за реакцией Лии. Сначала девушка уронила голову на колени, и сидела так до пятой песни, потом откинула её назад, подняв лицо кверху. Глаза Лии были закрыты, дышала она тяжело, видно было что ей весьма нехорошо. Комиссар ждал.

На седьмой песне девушку вырвало тёмной желчью, и она, потеряв сознание, стала заваливаться на бок. Комиссар успел её подхватить, и уложить на пол. Так она и лежала неподвижно, дыхание её стало размеренным, и с последними словами канона ничего не изменилось. Повисла тишина, в которой продолжали безмолвно клубиться синеватые облака фимиама.

– Обсессии, соответствующей малефику, не наблюдается. – резюмировал Комиссар.