Академический год

– И ладно был бы дураком, сослал бы на непрофильные факультеты, да нет, бывают у тебя прозрения. На тебе же эта кафедра держалась, студенты ради тебя на специализацию стаями стекались. Что случилось, Кирилл?

– Старею, Иван Иванович.

– Ну, я так и подумал, – он отправил окурок в поле и закрыл окно. – Дома все в порядке?

– Кошка спит на балконе, фикус вчера полит.

– Значит все стабильно. А вот у нас стабильности не предвидится. Я тебя жалел прошлое полугодие, но сейчас нужно будет пописать бумажек. Сколько ты там дисциплин ведёшь?

– Недостаточно.

Иван Иванович хмыкнул.

– Посмотри на него. Сам просил поменьше на этот год. Ладно, Оля объяснит детали. Да, кстати, у нас пополнение штата.

Я замер. Такие новости всегда настораживали. В нашем коллективе работало три доцента, два ассистента и один старший преподаватель, и состав этот не менялся годами. Было всякое – и тихая ненависть, и почти искренняя симпатия, как в любой семье. И тут словно объявляется дальний родственник.

– Кто такой? – спросил я, пожалуй, слишком поспешно.

– Лев Петрович. Из столицы. Отчаянно просился к нам, и я сдался. У него степень и много публикаций, два года стажировки за границей.

– В общем, гений, я понял. Грядут сокращения?

– На место Гордеева.

Гордеев числился у нас профессором и последние два года именно числился. В свое время он был одним из основателей факультета, но в последние годы сил старика хватало на поддержание жизни только в чем-то одном: факультета или собственного тела.

– Иван Иванович, дайте мне группу.

Заведующий хмыкнул.

– Здрасьте, добрый день! Не ты ли просил сократить тебе нагрузку на этот год?

– Передумал, Иван Иванович!

– Уже все распланировано и подписано.

Некоторое время я смотрел на него в упор. Потом поднял вверх указательный палец.

– Всего одну.

Иван Иванович нацепил очки и показал на дверь.

– Я подумаю. Иди уже.

Я вылетел из кабинета под удивленный взгляд Оли.

– Оленька, мне нужна группа. Иван Иванович велел выбрать любую. Что предложишь?

Оля подала плечами и разложила на столе расписание.

– Бедные дети.

– Это к делу не относится. Что у нас есть?

– Могу предложить второй курс.

Я поморщился.

– Детский сад. Давай третий.

– Семинары?

– Всё.

Она равнодушно кивнула.

– Отдам вашу же. Вы читаете лекции на потоке, а одна группа пойдет на практические.

– Отлично!

– Но это будет бесплатно.

– Сойдёт.

Оля улыбнулась.

– Странный вы человек, Кирилл Олегович.

– Не больше, чем наш шеф. Представь, он освободил меня от заполнения месячных ведомостей на полгода.

– Вот даже не начинайте!

Во второй половине дня солнце светит во все окна западной стороны корпуса, и три десятка кабинетов превращаются в духовки. Ещё три часа в них предстояло медленно поджариваться заочному отделению. На мой вопрос, куда подевались шторы и жалюзи, комендант развела руками. Лекция превращалась в сплошную игру в жмурки – я щурился от слепящего солнца, пытаясь пересчитать студентов, а они, пытаясь разглядеть меня.

– У кого есть некормленые дети, мужья и жены, можете сразу идти домой. Лекцию сброшу по электронной почте старосте. Всем присутствующим автомат.

Смущенная, но счастливая аудитория разбрелась в течение пяти минут. Кроме парня в очках, застывшего на последнем ряду. Он сидел, разложив тетради и щурился на меня сквозь толстые линзы.

– А вы решили задержаться? – поинтересовался я, собираясь.

– Да я бы послушал Кирилл Олегович.

– О, знаете мое имя. Редкость для заочной группы.

– Я раньше на очном учился, – смущенно сказал студент, – сессию завалил. Потом армия.

– Понятно. Давайте флешку, сброшу лекцию.