Прощай, Саша

– Интересные новости есть.

– Не сегодня давай. Не могу.

– Тогда я сам приеду. Жди.

Он повесил трубку прежде, чем я успел возразить.

В ванной все еще шумела вода. Вот только Лешки сейчас не хватало с его глупыми историями и странными словечками. Еще чего скажет про меня, что гостье вообще ненужно знать. Была еще большая вероятность, что Лешка забудет или передумает.

Я не заметил, как Саша вышла из ванной. Она стояла позади меня и терла в ладонях кончики длинных волос.

– Можно расческу?

– Конечно.

Я не рискнул предложить свою с обгрызенной ручкой, сбегал в зал за маминой с железными зубчиками-гвоздиками, по пути осмотрев ее на предмет запутавшихся между гвоздиков волос. Два нашел.

Саша неспеша ходила по дому, медленно расчесывая волосы, иногда трижды одну и ту же прядь. Я как дурак бродил за ней. У стеклянной дверки громоздкой стенки она остановилась, долго разглядывала фотографию, где я стоял с мамой. Я жмурился от солнца и было мне пять лет, а позади нас искрился фонтанами солнечный Киев. Ту поездку я помнил плохо, так что даже рассказать толком о ней ничего не мог.

– Это мы на Украину ездили, – только и пояснил я.

Саша кивнула.

– А папа твой где?

Я пожал плечами.

– Он на подводной лодке служил. Далеко в океане. А потом лодка затонула. Я еще настолько маленький был, что не помню этого и папу никогда не видел. Мама рассказывала, очень путано и неохотно.

– А. Понятно, – сказала Саша и как-то странно на меня посмотрела.

Мне стало неловко.

– А твой папа? – спросил я.

– Что мой папа? – Саша перестала расчесывать пряди и посмотрела на меня вроде как с вызовом. Может показалось.

– Где?

– У бабушки. Его уволили два года назад, и он много пил. Мама отправила его к бабушке жить, а дом наш продала.

– Так ты его с тех пор и не видела?

Она пожала плечами.

– А это кто?

Со старого черно-белого снимка на нас прищурено смотрела мама. На ней было еще платье с огромными цветами, а не клетчатый костюм. Такой я маму на помнил.

– А, тетя Юля, – догадалась Саша. – Тут у нее волосы как у тебя. Кудрявые.

Я обижено пригладил руками волнистые локоны. Подумаешь.

– Что будешь делать? – вдруг спросила Саша.

Неожиданный вопрос. На предложение заняться чем-нибудь вместе непохоже, скорее на просьбу оставить ее одну и уже развлечься как-то кроме хождения за ней попятам. Вопрос из разряда «расскажи анекдот», когда не помнишь ни одного, хотя накануне прочитал их штук сто в газете или купленной в киоске сиреневой книжечке с забавными картинками. Я иногда завидовал Лешке – его способности сразу вспоминать любой анекдот по случаю. Правда большинство из них были несмешные, но рассказывал он их так забавно, но все невольно начинали хохотать, не дожидаясь конца. Я так не умел.

– Почитаю, – неуверенно сказал я.

– Гулять не ходишь?

– Почему, хожу.

Саша посмотрела на меня, словно хотела предложить немедленно отправиться гулять. В мои планы, насколько я помнил свои планы, это вообще не входило. Да и показать тут нечего. Не то что на старой улице, где живет бабушка.

– Включи мне телевизор. Я не нашла пульт.

Наш телевизор к пультам не имел никакого отношения. Настроенный всегда на один канал, он показывал нам по вечерам яркую цветную картинку, хоть и немного смазанную. Это я что-то намудрил с настройками под крышкой с рычажками и тумблерами, куда мама соваться боялась. Ладно, у бабушки вообще был черно—белый «Рекорд» с плоскогубцами вместо переключателя каналов.

– А видика нет?

Видика у нас не было. Я открыто завидовал тем, у кого он стоял дома, пожирал глазами кассеты с наклейками, на которых, словно на печатной машинке с маминой работы, были выбиты названия фильмов, которые ничего мне не говорили. Кроме тех, о которых наперебой кричали Лешка, Валерка и прочие счастливцы. Я знал почти наизусть каждую сцену из «Киборга», хотя никогда его в глаза не видел.