Хиллингар

– В фельдшерском пункте, где же еще.

Мне всегда было любопытно чем фельдшеры отличаются от врачей. От этого слова веяло какой-то стариной, порошками, стеклянными шприцами и анатомическими атласами. Но ничего подобного там не оказалось, даже к легкому разочарованию. За толстой, обитой дерматином и уплотнителем дверью с красным крестом затаился вполне чистый и светлый кабинет. Даже три кабинета. Один был закрыт, в другом играло на полированной поверхности стола и гранях стаканов солнце, в третьем сидели двое. Я узнал их сразу, хотя Игоря видел в сознании впервые. Он сидел на краю кушетки, перебинтованный по пояс с накинутой на плечи курткой. На его щеках темнела щетина, словно он провел тут неделю, а воздухе завис душный спиртовой запах. Для медпункта, впрочем, неудивительно. Даша сидела рядом с ним и пыталась держать за руку, но он все время вырывал свою пятерню и тер ей колючий подбородок.

– Никто из вас не врач? – уточнил я. – Мне бы перекись.

– Мне бы тоже, – хохотнул Игорь. – И закусь.

Даша обернулась, спрятала за ухо локон коротких светлых волос.

– Она вышла. Если что-то срочное, могу дать ее телефон.

– Нет, я подожду.

Я сел на свободный стул. Пытался осматриваться, но все время натыкался на перевязку Игоря. Тот покачал головой.

– Ни хрена не помню. Муть какая-то, – он потер виски. – Тут помню, тут нет – знаешь, как в том кино.

– Вы были возле шахт? – спросил я.

– Вот и участковый пристал. Да не знаю я ни про какие шахты. На берегу я был. Нужно было отвязать лодку. А потом поскользнулся либо или по голове шарахнул кто… Короче, пусть участковый разбирается – у него голова большая, – он нервно глянул в окно, затем на сестру. Его рука колотила по ее тонким пальцам нездоровой дрожью. – Слышишь, пожрать бы. Этой козы не дождешься. Если что – сам доберусь.

Даша молча поднялась, взъерошила пальцами его жесткие сальные волосы.

Она оказалась ниже меня на полголовы. У нее были зеленые глаза, и она явно отращивала челку – непослушные пряди все время сползали на миловидное лицо со слегка вздернутым носом. С нее получился бы отличный арт аниме, но рисовать я не умел, а в единственный блокнот заносил сценарии, расходы и графики движение автобусов и поездов.

– Вы дождитесь, – сказала она, подхватив с кушетки сумочку. – Марина Андреевна часто отбегает дочу покормить. Тут в паре домов отсюда. Она обычно недолго.

Мы остались в тишине. Почти в тишине – тикали часы, Игорь шумно потирал щетину.

– Полчаса отдай, – заметил он. – Как уйдет – так с концами.

– Тогда я завтра загляну.

Я вышел и торопливо заспешил вниз по лестнице. Дашу я окликнул только на углу дома. Она обернулась, подняла воротник и терпеливо дожидалась меня, пока я, стараясь удержаться на скользком асфальте спешил к ней. Даша покусывала уголок нижней губы – милая, но странная привычка для городка, где дуют, не прекращаясь ни на час холодные ветра.

– Что-то случилось?

– Нет. Просто хочу вас проводить. То есть, чтобы вы показали мне хоть какой-нибудь магазин, – чтобы быть долее убедительным я сунул ей телефон с открытым списком. Даша близоруко всмотрелась в экран, затем подняла на меня огромные зеленые глаза.

– Начет термобелья – это надо было заранее подумать, в городе. Перекись могу вам дать. Пойдемте.

Я не сразу понял, что мы идем к ее дому. Следовало завязать безобидный разговор, но чувство неловкости очень выборочно парализовало меня – в основном язык и немного мозг.

– Вы собираетесь туда, верно? – спросила Даша, не глядя на меня. – Я про шахту.

– Просто пофотографировать. А это так заметно?

– Приезжие или сидят безвылазно в отеле или сразу собираются на шахту. Если говорят об этом на каждом углу, то их планы заканчиваются кабинетом участкового.

– Значит я настолько предсказуем? Человек-шаблон.

Даша промолчала, только улыбнулась. Улица быстро закончилась. За ней потянулась промерзшая грунтовая дорога, в конце которой маячил старый трехэтажный дом с облупившимися стенами и единственной дверью, придавленной снаружи кирпичом. Снег занес один его угол, от чего казалось, что дом стоит криво. Из-под потрескавшейся штукатурки торчала дранка, а из-под перекошенных подоконников куски старой желтой стекловаты.

– Подождите тут, – сказала она и шагнула к подъезду. Да, разумеется. С чего я вдруг решил, что мне позволено узреть чертоги принцессы? Но так даже лучше – менее неловко и язык вместе с мыслями снова начали обретать подвижность.

Я осторожно оглядывался. Тут на пустыре я выглядел, наверное, довольно нелепо – один на ветру и даже без сигареты. За домом возвышались и тянулись к далеким скалам ледяные дюны, а паре сотен метров от подъезда лежал каменистый пляж, за которым покачивались волны. Идеально, если бы море было южным, а дом не таким старым. Я с любопытством скользил взглядом по его окнам, стараясь сильно не наглеть и не привлекать внимание. За пыльными стеклами темнели такие же пыльные занавески. В одном из окошек появилась и тут же исчезла лохматая голова. Где-то окно было завешено изнутри одеялом, где-то оказалась приоткрытой форточка и оттуда вырывался, и клубился в прозрачном воздухе густой кухонный пар. На подоконнике справа от подъездной двери стоял кораблик. Даже не один. Точнее, мне показалось что это кораблик поначалу. Такие продают как сувениры в южных городах – бутылка из тонкого стекла, в которой расправив паруса и воткнув в стекло мачты замерла бригантина. Но это был явно не сувенир с Юга. Я подошел ближе. Бутылка обычная, в ней мелкие цветные камешки и кусочки мха. Кораблик оказался затонувшим – он накренился среди валунов из белой гальки, его паруса были порваны, а на реях и бушприте застыли ровные полоски ила. Синеватая прозрачная смола была толщей океана. В другой застыл на скалистом берегу старый маяк. Я потихоньку достал телефон и попытался сфотографировать подоконник, но скрипнула дверь и торопливо сунул его обратно в карман.

– Держите, – Даша протянула мне полупустой белый флакон. – Надеюсь не пригодится, но на всякий случай – будьте там осторожнее.

Я поблагодарил, пообещал вернуть полный флакон и кивнул в сторону окна.

– У вас тут не перевелись мастера романтики. Дайте угадаю – школьник или пенсионер.

Она снова покусала губы.

– Это мое, – и чтобы заполнить неловкую паузу, добавила. – Тут у нас не слишком много развлечений. А так…

Даша немного смущенно развела руками и взглянула на подоконник. Сквозь толщу смолы и стекла пробился луч солнца – словно маяк включился и теперь светил далеким кораблям.

– Глупо, я знаю.

Мне следовало сказать правду, что это красиво и мило, но я как идиот промолчал.

– Ладно, мне пора. Не потеряйте флакон.

Даша почти скрылась в подъезде, когда я окликнул ее, неожиданно и для не и для себя. Мне показалось, что она даже вздрогнула.

– Подождите! А не хотите прогуляться со мной? – и спохватившись добавил. – Я ничего не знаю о вашем городке, а хотел бы, ведь я тут ненадолго. Местные слишком заняты, а приезжие сами мало что знают, кроме того, какая розетка в номере работает, а какая нет.

Даша в нерешительности замерла на крыльце, придерживая дверь. Но похоже, что я был очень убедителен.

– Если только недолго. Я меня правда очень много дел.

– Говорите как местная, – заметил я и она не удержалась от улыбки.

Мы побрели в сторону берега и некоторое время молчали. Я вглядывался в море, наблюдал за мелкими барашками на воде, хаотичными и непостоянными, как мысли в моей голове. Даша смотрела под ноги, изредка нагибалась и поднимала цветные камешки.

– Для ваших сувениров? – спросил я. Хотелось сказать «поделок», но это звучало как-то насмешливо и пошло.

– Понемногу делаю маленький грот. Думала, что проблема достать клей и смолу – капитан часто забывает привести то, что я прошу с Большой земли. Но оказалось, что найти камешки одного нужного цвета – тоже задача. Кто бы мог подумать, – она с улыбкой обвела рукой каменистый пляж.

– Я в этом ничего не понимаю, – сознался я. – Могу только раздобыть какую-нибудь красивую бутылку в отеле.

– Вот как раз с пустыми бутылками у нас в доме проблем нет, – тихо ответила Даша и я понял, что пора менять тему.

– Где все люди? – спросил я.

– А кто вам нужен? Я тут.