Трудно быть человеком. Том первый

Но Генри оказывается еще не закончил свою демонстрацию, просто ему нужна была трехсекундная пауза. Он взял чистую салфетку и с артистизмом вытер красную каплю.

– Та-дам! Вуаля!

На теле не осталось и следа от укола. Мр. Дженкинс вынужден был наклониться пониже, чтобы убедиться в реальности происходящего.

– Это суперрегенерация! – Ликовал Генри как ребенок. – В сотни, а может быть в тысячи раз быстрее, чем у нас с вами.

– Это точно не человек. – Потрясенно проговорил Мр. Дженкинс и озабоченно снял очки. – Как бы у нас не возникло с ним больших осложнений. Надо немедленно усилить охрану на этаже. Ведь если это дитя вырвется из наших фармацевтических оков, то возможно остановить нам его будет нечем. Кто знает, можно ли его убить нашим оружием? Что если нет… Мы все можем оказаться в смертельной опасности. – Потом он подумал еще о чем-то, и лицо его помрачнело. – И если есть один такой, что если их тысяча или больше.

– Может попросим его, чтобы он нас тоже научил, а? – Хохотнул Генри, но вышло как-то неуместно, и он решил заткнуться.

– Вряд ли он киборг-убийца, с виду слишком молод. Для подобного логичней было бы послать зрелого мужчину. Скорее всего он – жертва, и сам нуждается в нашей защите. – Назидательно вставила Мария. Ей претила склонность окружающих чуть что впадать в панику. А параноидальный лепет начальника и вовсе ее раздражал. – Предлагаю его разбудить.

У Мр. Дженкинса от этого радикального предложения аж мурашки по спине побежали.

– Может, для начала попытаемся еще что-нибудь о нем выяснить. – Довольно робко предложил он.

Мария презрительно глянула на этого обрюзгшего пожилого человека, и ей стало жаль его спокойно-размеренной скучной жизни, за которую он держался всеми силами, постоянно мечтая о подвигах, приключениях и опасностях.

– У нас заканчиваются варианты. Скоро нам будет просто нечем его усыплять, мы за эту ночь потратили годовой запас медикаментов. Кроме того, мы качаем в него столько химии, что о чистоте экспериментов можно забыть.

– Ну, будить, значит, будить… – Неохотно согласился Мр. Дженкинс. – Только, девочки, позаботьтесь о бандаже… чтобы он не повредил себе, когда будет отходить от наркоза. – Виновато добавил он. – А я пока пойду, распоряжусь по поводу охраны на этаже, мало ли что.

– Будем начинать. – Мария еще раз проверила застежки на ремнях.

Скучающий охранник профессиональным движением посмотрел на часы отрешенным взглядом. Местные охранники сильно избалованы безмятежностью закрытого заведения, привыкли безучастно созерцать происходящее с одними и теми же людьми.

– Генри, включи, пожалуйста, камеру на Джона Доу. – Попросила Мария.

– Запись пошла. – Откликнулся тот.

– Ввожу ингибитор. – Комментировала по привычке свои действия Лиза.

– Учащение сердцебиения. Мозговые волны синхронизированы. – Озвучивала показание приборов София. – Пробуждение на три,..два,..один…

Мария нагнулась над пациентом и всмотрелась в его безмятежное лицо. Ресницы юноши задрожали, приоткрылись… Мария неосознанно наклонилась еще ниже, чтобы увидеть его глаза. И вдруг, ресницы двинулись еще немного, и их взгляды встретились. Лазурные, как тропические пляжи, большие, как два озера глаза внимательно смотрели в нее. Да, да, именно в нее… Она почувствовала в них интерес, радость, доброту… Она наклонялась все ниже, все ближе, тонула в этих двух омутах, ощущение полета из давно забытых снов становилось все отчетливее, и от упоения им волосы на затылке стали подниматься дыбом. Нежность к нему вдруг охватила все ее существо, в груди защемила сладкая истома, словно детское предчувствие чуда… Она уже ощущала его теплое дыхание… Мир вокруг перестал существовать, ей вдруг стало так хорошо и спокойно, глубокая безмятежность охватила все ее существо, и безумная догадка посетила девушку, она оказалась внутри этого человека, и внутри него было здорово. Неожиданно, в себе она услышала:

– Я Оуи, а ты кто?

Мгновенно она словно очнулась и в испуге отпрянула от него, потрясенная, смущенная, напуганная силой новых ощущений. И в тот же миг глаза пациента растерянно раскрылись, зрачки расширились, и лицо исказила гримаса боли и страдания. Челюсти сжались, мышцы на руках и ногах вздулись от напряжения, спина выгнулась от мощной судороги, и из открытого рта вырвался такой дикий вопль, что люди по всей лаборатории побросали свои дела, с удивлением прислушались.

В первое мгновение, от неожиданности все замерли.

– Судороги! – Крикнула под стать пациенту Мария, и кинулась к шкафчику с лекарствами.

– Пульс 180, давление 210 на 180. – Вторила ей София.

Генри бросился на пациента, чтобы придержать его, потому что катетер чуть не вскочил из плеча парня.

– Пульс 210, давление 240 на 200. – Отчаянно вопила София.

– Уровень дофаминов слишком низкий для судорог, это боль. Адреналин зашкаливает. – Сквозь невероятные вопли докричалась Лиза до Марии, которая у шкафчика с готовыми шприцами не знала, что выбрать.

– Десять кубиков морфина. – Выкрикнула она и бросила шприц Генри.

Тот с обезьяньей ловкостью поймал его, снял зубами колпачок и, не отпуская вопящего пациента, ввел все десять через катетер. Юноша тут же обмяк, расслабился.

Мария была уже рядом, нежно сняла с лица прилипшие белые кудри. Глаза юноши смотрели в потолок полные тоски и отчаяния.

Всех колотила мелкая адреналиновая дрожь.

– Это было… ух… – Устало опустился в кресло Генри.

– Кто-нибудь мне объяснит, что это было?! – Оторвалась София от мониторов.

Мария виновато потупилась, будто это она виновница происшедшего.

В бокс ворвался Мр. Дженкинс. Поток озона обработал только его следы на полу.

– Что… что случилось? – Бросился он прямиком к пациенту. – Слава Богу, он жив. Что вы сделали? – обратился он уже к присутствующим.

– Мы только разбудили его, Мр. Дженкинс. – Развел руками Генри.

– По всей вероятности это был неясной этиологии болевой синдром. Нужно провести несколько тестов, может быть ситуация прояснится. – Отрешенно пробурчала Лиза себе под нос, занося данные в журнал учета.

Мр. Дженкинс отдал дань внимания пациенту, постояв рядом около минуты, поглаживая щетинистый подбородок.

– Случай определенно занятный, не забудьте зарядить автоматический дозатор, иначе он скоро избавится от морфина и будет вторая серия. Разберитесь с этим и побыстрее. Скоро от нас потребуют отчета, было бы неловко писать, что нам все непонятно, и мы ничего не знаем.

С этими словами начальник покинул помещение, а его сотрудники молча наблюдали, как его сгорбленная фигура медленно проплывает вдоль прозрачных стен бокса.

Мир Оуни: первый контакт

Стив Гордон вырвался из темноты в царство тошнотворной зелени. Глаза его были открыты, но все перед ними расплылось и не поддавалось фокусировке. Со слухом тоже было не все в порядке, в голове звенело, и далекие звуки леса едва пробивались сквозь этот звон. Боли не было, но правая нога как-то странно пульсировала, словно жила своей собственной жизнью.

Он попытался пошевелиться, но из этого тоже ничего не вышло. Тело просто ему не повиновалось. Тогда он попробовал вспомнить, что произошло…

Вспомнились лес, сумерки, прибор ночного видения перед глазами, острая боль возникшая в ноге, толстое упругое тело змеи в густой растительности, головокружение и больше ничего.

«Ну, что же, это уже что-то. Из этого ясно, что я был укушен змеей и не умер»: – Подумалось ему, и ясность мысли, на фоне ослабевших чувств, приятно его удивила. Затем мысли потекли сплошным потоком, и общий их смысл сводился к тому, что раз уже утро, а он все еще в лесу, то видимо спасать его особо никто не торопится. Но что же тогда могло произойти? И где же его коллеги? Он знал все процедуры, понимал, что оставить его одного в лесу не могли, если только не произошло что-нибудь невероятное.

Состояние его было мягко сказать неудовлетворительным, и надо было что-то срочно предпринимать. Он собрал всю свою волю в кулак и сосредоточился, чтобы сфокусировать зрение, но ничего не произошло. Вот теперь ему становилось по-настоящему страшно. Что если лучше уже не будет? Как ужасно быть в сознании, и при этом совершенно не владеть своим телом! При данных обстоятельствах даже муравьи и те могут им благополучно закусить. Ему вдруг представилось, как его тело поедают сотни всевозможных голодных тварей, которых в джунглях пруд пруди, а он при этом даже боли не чувствует. Как же он поймет, что умирает? И почему до сих пор ему не оказали помощь?

В приступе паники он завопил, что есть мочи: «На помощь! Помогите! Кто-нибудь!» Но он не услышал своего голоса. Толи слух был плох, толи голосовые связки не работали, и что может быть страшнее подобного отчаянного положения?

– Все в порядке, не волнуйтесь, мы оказываем вам помощь. – Вдруг услышал он чей-то спокойный голос.

– И что же вы делаете, скажите на милость?! – только и мог мысленно ответить Стив.