Муха шатун. Сборник рассказов

– Так это, поляков – их и сотни не было, а тут целый народ…

– Ой, бросьте. Принцип тот же.

– Мудрёно всё это, я простой мужик…

– Это вы до революции были простой мужик. А теперь вы архимужик.

– А в чём разница?

– Как в чём? В архи. До – мужик, после – архимужик. Не слышите разницы, или у меня дик-

ция плохая?

– Дикция хорошая, ни с кем не спутаешь. Речи мудрёные, плохо усвояемые…

– Это от необразованности. Каждый советский человек что должен сделать? Прочитать «Капитал», перечитать его и построить мавзолей. В будущем мы обеспечим всех людей мавзолеями. И для следующих поколений построим.

– Лучше уж тогда один, большой…

– И то верно, вы ухватили суть. А что нужно простому человеку?

– Ну, покушать там, чего… Детей поднять…

– А вот и нет! Коммунизм надо поднять, тогда и остальное подымать потеряет смысл.

– Это точно…

– Вы на что-то намекаете?

– Да куда мне, сирому мужику…

– Не прибедняйтесь батенька, вон, поляки тоже так думали, до сих пор их ищут.

– Да вывел я их, вывел. Только немного не туда.

– Ну вот, я же говорил, что мы коллеги.

Сусанин остановился:

– Мне сейчас направо, а вы куда, Владимир Ильич?

– А мы пойдем другим путем. Так-то.

И повернул обратно, пиная грибы на другой стороне тропинки.

ПОНЯТОЙ ДЛЯ БОГА

Грязное такси с всхлипом остановилось возле покосившегося, словно зубы ветерана бокса, забора. За ним уже лет двести рос старый могучий дуб. Это место было одновременно родным и несло боль утрат времени. И ещё было просто мерзко от того странного дела, которое предстояло мне сделать.

Такси, будто понимая свой техногенный контраст с деревенской атмосферой, поспешно уползло в утробу города.

А я дышал, пытаясь найти отличие в воздухе, о котором так вдохновенно говорят все банальные горожане. Но то ли деревня была близко к трассе, то ли я – небанальный, но радикальной разницы в атмосфере не почувствовал. Правда, навозом пахло больше. Но на душу населения его было меньше.

Как ни странно калитка не заскрипела, во дворе тоже было всё цивильно и чисто. Выложенная зеленоватым камнем дорожка привела меня к миленькому уютному крыльцу. За массивной деревянной дверью громко работал телевизор. Диктор новостей смаковал очередную катастрофу, с умилением перечисляя жертвы.

Я постучал. Ответа не было. Я постучал громче.

– Чё ломишься?

Сзади стоял одноногий дед с ведром и тяпкой.

– Зачем тебе тяпка, зима скоро.

– Раз взял, значится, нужно, – ответил дед и шумно почесал тяпкой спину. – Входи уж, раз припёрся. Избранный, еловый корень тебе в ухо.

Я, пригнувшись, вошел в натопленную хату. Обстановка древняя, правда напротив печки натужно хрипел мощный кондиционер.

– Кто ж за электричество-то платит, а, дед?

– Папа Карло, дефективное ему полено. Я и плачу, кто ж ещё? Падай на скамью.

– Нехилые счета, наверное?

Дед вытащил с полатей ноутбук и брякнул его на стол.

– А я сервер коммунальный взломал, хочу ещё сделать, чтобы они мне приплачивали.

Я вновь осмотрелся. Старинные раритеты легко соседствовали с последними достижениями науки и техники.

– Слышь, дед, а что у тебя видак последней модели, а телевизор чёрно-белый, денег не хватило?

– А я дальтоник, лук тебе мохнатый за пазуху.

– Тогда почему ноутбук цветной?

– Ах, паразит, над инвалидом смеешься?! Да я на войне цветозрение потерял!

– А ногу?

– А-а… По пьяни, над медведем прикалывался…

Дед что-то стал нащёлкивать на компе, время от времени затягиваясь вонючей самокруткой.

Из-под печки вылез рыжий взъерошенный кот. Вместо правой задней ноги был протез.

– Что ж ты, старый изверг, делаешь, для равновесия и коту ногу оторвал?

– Не, это тот же медведь. Злопамятный попался, собака Пржевальского. Ложку дёгтя ему