Что-нибудь эдакое. Положитесь на Псмита. Замок Бландинг

– Вы слишком сильный, слишком властный. Наверное, вы сверхчеловек, о которых так много пишут. А я слишком мягкая. Вам нужен кто-то вроде Джоан.

– Опять эта Джоан! Кто это?

– Моя школьная подруга, я ведь училась тут, в Англии. Потом я уехала, а вчера встретила ее на улице. Отец у нее разорился и умер, она очень много перенесла. Где она только не служила! В театре, в магазине, всюду. Какой ужас, да?

– Кошмар, – без особого пыла откликнулся Джордж.

– Она такая сильная, – продолжала Эйлин, – вы бы прекрасно ужились.

– Спасибо. Брак не бокс. Мне нужна кроткая, уютная, жалостливая жена. Поэтому я люблю вас.

Эйлин засмеялась:

– Ну, Джордж! Пойдемте, у меня масса дел. Если Фредди в городе, он захочет со мной повидаться.

Эмерсон покачал головой:

– И что вам дался этот Фредди? Ничего, приеду в Бландинг, там разберемся. Вам от меня не уйти.

3

Мы, умные, ученые романисты, сменяем романы на сценарии потому, что сценарий намного приятней и проще.

Скажем, если бы я писал сейчас для кино, на экране возникла бы надпись:

МИСТЕР ПИТЕРС

ОБНАРУЖИЛ ПРОПАЖУ

А зрители бы увидели, как сердитый человечек все это изображает. Минутное дело.

Печатное же слово требует большего.

Вынести бурю довелось той же Эйлин. Страдает всегда невинный.

– Старый гад! – кричал мистер Питерс.

– Папа!

– Что «папа»? Ну что «папа»? Да лучше бы он дом у меня отнял! Понимает, мерзавец, что почем! Казалось бы, можно оставить на секунду будущего родственника! Куда там! Коллекционер – хуже разбойника. Я бы скорей доверился синдикату Джесси Джеймс – Дик Тарпин – капитан Кидд[11 - Джесси Джеймс (1847–1882) – американский авантюрист. Ричард Тарпин (1705–1739) – английский разбойник. Уильям Кидд (ок. 1645–1701) – шотландский пират.]. Хеопс четвертой династии! Он больше пяти тысяч стоит!

– Папа, напиши ему. Он такой милый. Это он не нарочно.

– Не на-роч-но?! А как, по-твоему? Взял на сохранение? Старый клептоман! Нарочно, нарочно, не волнуйся. У него в замке музей. Я бы пять тысяч дал, если там найдется хороший взломщик! Взял бы он скарабея, стукнул заодно твоего лорда…

– Папа, скажи ему, он отдаст.

– Прямо сейчас! Отдаст он! Он помолвку расторгнет. Только намекни, он такую отмочит фамильную честь!..

– Я не подумала.

– Ты вообще не думаешь, то-то и плохо, – заключил беседу мистер Питерс.

Эйлин не заплакала, она плакать не любила, но, при всей своей кротости, обиделась – такие сцены всегда огорчали ее – и, воспользовавшись минутным затишьем, выскользнула из комнаты.

Ей очень хотелось, чтобы ее утешили. Кто же? Джордж Эмерсон? Он может перейти от слов к действиям. Вероятно, он считает, что лучший способ утешения – посадить ее в такси и отвезти в регистратуру.

Тогда к кому же ей пойти?

Перед ней встал образ Джоан Валентайн – сильной, уверенной, веселой, несокрушимой. Она надела шляпку и пошла к ней.

Как ни странно, на четверть часа раньше туда же отправился мистер Джонс.

4

После бурной, тяжелой сцены приятно перенестись в обитель мира и счастья; и я рад, что летопись наша уводит далеко от мистера Питерса, в курительную комнату Бландинга, известную своим уютом.

Когда Эйлин шла к подруге, в комнате этой находились три человека. Поближе к дверям, в кресле, сидел и читал Фредерик Трипвуд. Неподалеку распластался молодой человек, смотревший сквозь очки в роговой оправе на спинки игральных карт (Руперт Бакстер, бесценный секретарь лорда Эмсворта, недостатков не имел, но пасьянсом баловался). Дальше находился сам граф, тихо куривший сигару.

Книга, которую читал Фредди, привлекала красно-бело-желтой обложкой, украшенной вдобавок чернобородым человеком, светлобородым человеком, безбородым человеком и дамой, состоящей из глаз и волос. Чернобородый человек из каких-то своих соображений привязал даму к сложной машине, светлобородый помогал ему, а вот безбородый, вылезая из люка, целился в них обоих.

Под картинкой была подпись: «Руки вверх, негодяи!», а наверху – надпись: «Феликс Кловли. Похождения Гридли Квэйла, сыщика». Фредди читал с упоением. Лицо его пылало, волосы встали дыбом, глаза вылезли. Он переживал то же самое, что герои.

В наше время всякий, если постарается, найдет словесность, соответствующую его умственному уровню. Серьезные ученые люди терзали Фредди латынью, греческим и английским, но он с овечьим постоянством отвергал все шедевры, созданные на этих языках, предполагая, что, кончив школу, читать ничего не будет.

Однако он ошибся. Через годы он стал читать о Гридли Квэйле, сыщике. Только Гридли вносил свет в его унылую жизнь, был оазисом в пустыне. Хорошо бы, думал Фредди, познакомиться с человеком, который это пишет…

Лорд Эмсворт курил, прихлебывая виски с содовой, опять курил, опять прихлебывал и наслаждался миром. Разум его был пуст настолько, насколько может быть пустым человеческий разум.

Левую руку граф рассеянно сунул в карман, и пальцы его стали рассеянно играть каким-то небольшим предметом.

Постепенно он понял, что предмет этот какой-то новый – не карандаш, не ключи, не мелочь.

Он его вынул и рассмотрел. Предмет оказался достаточно противным жуком.

– Откуда он взялся? – сказал граф.

Фредди не ответил. Аннабел, героиня, совершенно измоталась – то ее похищали, то сажали в темницу. Гридли Квэйл шел по следу, непрестанно верша суд. Словом, младшему сыну было не до бесед с отцом.

Руперт Бакстер получал деньги за беседы с хозяином и оторвал взгляд от пасьянса.

– Да, лорд Эмсворт?

– Я тут что-то нашел, Бакстер. Что это, а?

Руперт Бакстер едва не охнул от восторга.

– Великолепно! – вскричал он. – Нет, просто поразительно!