Посоветуйтесь с Дживсом!

– Дживс!

– Прошу прощения, сэр. Я только хотел заметить, что, как мне представляется, вы подходите к решению проблем мистера Сипперли не в том порядке.

– Как это «не в том порядке»?

– Видите ли, мне кажется, сэр, нужный результат скорее может быть достигнут, если вначале побудить мистера Сипперли сделать предложение мисс Мун. В случае, если молодая леди ответит согласием, мистер Сипперли, думаю, придет в такое приподнятое состояние, что ему не составит труда отстоять свои права в отношениях с мистером Уотербери.

– А, вот вы и загнали себя в угол! Каким образом вам удастся побудить мистера Сипперли объясниться с мисс Мун?

– Мне пришло в голову, сэр, что, поскольку мисс Мун поэтесса, натура романтическая, вероятно, на нее произведет впечатление известие о том, что мистер Сипперли получил тяжелую травму и в беспамятстве все время повторяет ее имя.

– Срывающимся голосом?

– Именно, сэр, как вы тонко заметили – срывающимся голосом.

Я сел в постели и с укоризненным видом помахал перед Дживсом чайной ложечкой.

– Дживс, – сказал я, – я последний, кто обвинил бы вас в том, что вы изменили себе, но все это на вас так не похоже. Дживс, вы потеряли форму. Вы утратили прежнюю хватку. Возможно, пройдут годы, прежде чем мистера Сипперли угораздит получить тяжелую травму.

– Это обстоятельство следует принять во внимание, сэр.

– Не верю своим ушам! И это вы, Дживс, вы предлагаете смиренно приостановить всякую деятельность, может быть на годы, в расчете на то, что когда-нибудь мистер Сипперли попадет под грузовик? Нет! Мы будем следовать той программе, которую наметил я. Прошу вас сразу после завтрака пойти и купить полтора фунта муки самого лучшего качества. Остальное я беру на себя.

– Слушаюсь, сэр.

Каждый полководец знает, что, приступая к боевым действиям, прежде всего следует детально изучить топографию местности, где будут разворачиваться события. Что ожидает вас в противном случае? Вспомните Наполеона, вспомните дорогу на Ватерлоо. Какая ослиная тупость!

Топографию Сиппиной редакции я знал назубок. Однако ее план рисовать не буду, ибо опыт мне подсказывает, что, как только вы доходите до того места в детективном романе, где автор приводит план поместья с комнатой, в которой найден труп, с лестницами, ведущими в коридор, и со всякими прочими подробностями, вы эту страницу пропускаете. Лучше я все объясню в нескольких словах.

Редакция «Мейферского бюллетеня» находилась на втором этаже старого замшелого здания неподалеку от Ковент-Гарден. Если войти в парадную дверь, прямо перед вами окажется коридор, ведущий в помещение компании «Братья Беллами», торгующей семенами, овощами и фруктами. Идите мимо «Братьев Беллами», поднимитесь по лестнице – и перед вами окажутся две двери. Одна из них, с табличкой «Посторонним вход воспрещен», ведет в святая святых, где обитает Сиппи. Другая, с табличкой «Справочная», открывается в комнатенку, где сидит мальчишка-рассыльный и, посасывая мятные лепешки, читает о приключениях Тарзана. В этой комнатке есть еще одна дверь, ведущая в кабинет Сиппи. Все предельно просто.

Именно над дверью с табличкой «Справочная» я предполагал пристроить пакет с мукой.

Заметьте, устройство ловушки для такой уважаемой персоны, как директор школы (пусть даже не столь престижной, как ваша), – дело, к которому ни в коем случае не следует подходить легкомысленно, напротив, оно требует самой тщательной подготовки. Никогда еще я не уделял столько внимания выбору блюд за обедом, как в тот день. Роскошной трапезе предшествовали два сухих мартини, в заключение заказано полбутылки прекрасного легкого шампанского, за ним последовала рюмка коньяку. Теперь подайте мне хоть самого епископа, я в два счета устрою ему ловушку.

Отделаться от мальчишки-рассыльного – вот единственная трудность в разработанном мною плане. Естественно: кому нужен свидетель, когда вы устанавливаете над дверью пакет с мукой? К счастью, к любому человеку можно найти подход, и я, наврав мальчишке, что кто-то из его родных заболел, отправил его домой, в Криклвуд. А сам влез на стул и принялся за дело.

Хоть я много лет не брался за такую работу, но, как выяснилось, прежней сноровки не утратил. Уравновесив пакет с мукой так, что легкое прикосновение к двери приводило в действие всю систему, я спрыгнул со стула, прошмыгнул через кабинет Сиппи и вышел на улицу. Сиппи пока еще не появился, что было мне на руку, но, насколько я знал, обычно без пяти три он уже на месте. Я расхаживал по улице около здания редакции; вскоре из-за угла показался Уотербери. Он вошел в парадную дверь, а я отправился на прогулку. В мои планы не входило быть поблизости от того места, где вскоре начнут развиваться события.

По моим расчетам, с поправкой на погоду, ветер и прочее, пелена должна была спасть с глаз Сиппи примерно в четверть четвертого по Гринвичу. Итак, побродив минут двадцать по Ковент-Гарден среди прилавков с картошкой и капустой, я вернулся к дому, поднялся наверх и вошел в дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен», ожидая увидеть старину Сиппи. Представляете себе мое изумление и разочарование? За столом Сиппи сидел Уотербери и читал газету с таким видом, будто это был его личный кабинет.

Более того, на нем не было и намека на муку.

– Вот черт! – сказал я.

Да, это был мой Ватерлоо. Но пропади все пропадом, мог ли я ожидать, что этот нахал, хоть он и директор школы, не моргнув глазом ввалится прямо в личный кабинет Сиппи, вместо того чтобы, как принято у порядочных людей, войти через дверь, предназначенную для посетителей?

Он нацелил на меня свой нос:

– Да?

– Я зашел к старине Сиппи.

– Мистер Сипперли еще не прибыл.

Он говорил раздраженно, как человек, который не привык ждать.

– Как жизнь? – спросил я, желая разрядить обстановку.

Он снова уткнулся в газету. Потом вопросительно взглянул на меня, будто давая понять, что я здесь лишний:

– Извините?

– Нет-нет, ничего.

– Вы что-то сказали?

– Только спросил «Как жизнь?», знаете ли.

– При чем тут жизнь?

– Так, вообще.

– Я вас не понимаю.

– Не берите в голову, – сказал я.

Какой тяжелый труд поддерживать светский разговор с этим типом, подумал я. На редкость необщительный субъект.

– Хорошая погода, – сказал я.

– Хорошая.

– Но говорят, посевам необходим дождь.

Он снова уткнулся в газету и был ужасно недоволен, что приходится отвлекаться на разговор со мной.

– Кому?

– Посевам.

– Посевам?

– Посевам.

– Каким посевам?

– Ну, просто посевам.