«Берти, чудовище, требуется твое скорейшее прибытие. Брось все и приезжай сюда, с тем чтобы остаться подольше. Совершенно необходимо взбодрить субъекта с бачками. Целую. Трэверс».
Я до полудня ломал голову над этим посланием и, идя обедать в клуб «Трутни», отбил по дороге ответ, точнее – краткий запрос:
«С бачками или бочками? Целую. Вустер».
По возвращении домой я нашел вторую телеграмму от нее:
«С бачками, осел. У субъекта короткие, но четко выраженные бакенбарды. Целую. Трэверс».
Удивительная вещь – память. Как часто она оказывается не способна поразить желаемую цель! Где-то у меня в мозгу шевелилось смутное воспоминание, что где-то от кого-то я слышал о чьих-то коротких бакенбардах, но в какой связи, я ну никак не мог вспомнить. И тогда, следуя старому доброму правилу обращаться за информацией к первоисточнику, я вышел из дома и отправил такую телеграмму:
«О каком субъекте с короткими бачками речь и почему его требуется взбадривать? Телеграфируйте все подробности, так как в настоящий момент недоумеваю, озадачен и не могу взять в толк. Целую. Вустер».
Тетя ответила со свойственным ей размахом и пылом, из-за которых многие в их кругу держатся за шляпы, когда она пускается во все тяжкие:
«Слушай, ты, позорище. Ты что это, хочешь разорить меня на телеграммах? По-твоему, я сделана из денег? Какое тебе дело, кто таков этот субъект с бачками и почему его требуется взбадривать? Просто приезжай немедленно, как тебе сказано, да смотри не тяни с этим. И кстати, съезди в ювелирную мастерскую «Эспиналь» на Бонд-стрит и возьми у них мое жемчужное ожерелье. Усвоил? Бонд-стрит, «Эспиналь», жемчужное ожерелье. Жду тебя завтра. Целую. Трэверс».
Слегка ошарашенный, но не спустивший флага, я ответил следующим образом:
«Вполне уразумел эспинально-бонд-стритовскую жемчужно-ожерельную сторону, но вы упускаете из виду, что приехать в Бринкли мне в настоящий момент не так-то просто, как вы, похоже, воображаете. Имеются разные трудности и т. п. Сложные взаимозависимые обстоятельства, если вы меня понимаете. Требуется глубокий анализ. Тщательно все взвешу и сообщу решение. Целую. Вустер».
Видите ли, Бринкли-Корт мне, конечно, как дом родной и заслуживает пяти звездочек по путеводителю Бедеккера как местопроживание месье Анатоля, французского повара моей тети, так что в обычных условиях, получив от нее приглашение, я лечу туда со всех ног. Однако в данном случае я сразу сообразил, что для моего приезда в дом тети сейчас имеются серьезные препятствия. Не приходится объяснять, что я имею в виду тот факт, что там гостит Флоренс и в скором времени ожидается Сыр Чеддер.
Из-за этого-то я и колебался. Кто может ручаться, что последний, обнаружив в доме меня, не решит, что я приехал по следам первой, как юный Лохинвар, прибывший из западных стран?[20 - Зачин поэмы Вальтера Скотта «Мармион».] А стоит такой мысли мелькнуть у него в мозгу – и к чему, спрашивается, это приведет? Его прощальные слова про мой позвоночник все еще кровоточили у меня в памяти. Я знал его как человека, зря словами не бросающегося, если он говорит, что разломает мне хребет на четыре части, можно быть уверенным, что ровно на четыре части он и будет переломан.
Я провел вечер в волнении и беспокойстве. Будучи не в настроении пировать у «Трутней», я рано вернулся домой и только было взялся за свою «Загадку красного рака», как зазвонил телефон. Нервная система у меня была в таком расстройстве, что я подпрыгнул чуть не к потолку. Из последних сил доковыляв до телефона, я снял трубку.
Голос, долетевший до меня по проводам, принадлежал тете Далии.
Я сказал «долетевший», но, вероятно, правильнее было бы употребить слово «прогудевший». Недаром в девичестве и в молодые замужние годы моя тетка при любой погоде вместе с товарищами из «Куорна» и «Пайчли»[21 - «Куорн» и «Пайчли» – два из многих английских охотничьих клубов.] скакала по лугам и оврагам, беспокоя британских лис, – с тех пор у нее остались кирпично-красный цвет лица и небывалая мощь голосовых связок. Сам я никогда за лисами не гонялся, но кто этим занимается, вынужден, как мне говорили, постоянно орать во всю глотку, перекрикивая встречный ветер на дальние расстояния, и это становится привычкой. Если у тети Далии есть недостаток, то это манера, разговаривая в небольшой гостиной, кричать вам в лицо так, будто вы – старый закадычный друг, скачущий с собачьей сворой по дальнему краю поля. А в остальном это добрая, веселая, крупная женщина, сложением напоминающая Мэй Уэст[22 - Мэй Уэст (1893–1980) – американская киноактриса и сценаристка, обладавшая довольно пышными формами.] и любимая всеми, включая нижеподписавшегося. Наши с нею отношения всегда были дружественными до мозга костей.
– Алло, алло, алло! – прогудела она на свой неискоренимый охотничий манер. – Это ты, Берти, голубок?
Я подтвердил.
– В таком случае, что это за разговоры про какие-то затруднения и обстоятельства, свинья ты гадаринская?[23 - Сюжет со свиньями в Гадарине описан в Евангелии от Луки, 8:26–40.]
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: