Успех или борода

Проблема в том, что они – не особо приятный вариант. Они опасны, потому что их интересует только одно: красивые девушки, да побольше. И постоянно.

Ну, пусть его.

У рейнджера Джетро наверняка целая свита красоток. Год назад я бы с удовольствием стала одной из них, но как раз сейчас меня не привлекает перспектива нового романа. Не хватало рисковать своим сердцем ради серийного бабника.

Он с видимым усилием сглотнул, уже не на шутку заволновавшись. И я не удержалась – просто не смогла.

Я запрокинула голову и захохотала.

Глава 2

Я не заблудился, потому что знаю, где я.

Наверное, это само Где заблудилось.

    Алан А. Милн, «Винни-Пух и все-все-все»

 ~ Джетро ~

Я явно потерял хватку.

Вместо того чтобы оставить мне свой номер телефона или хотя бы назваться, эта хорошенькая леди подняла меня на смех. Трудно было не обидеться – приступ безудержного веселья пришелся у нее целиком на мой счет.

Но ее смех был непритворным и заразительным, и я тоже засмеялся.

– Ну, рейнджер Джетро… – сказала она, утирая большие карие глаза. От выступивших слез ресницы у нее потемнели. Я засмотрелся на них. Таких длинных ресниц я никогда не видел. – Вы просто прелесть. Так и хочется положить вас в карман и увезти домой!

Карману я предпочел бы ее трусики, но мысленно удовлетворился тем, что есть.

Пока.

Я принялся сгибать-разгибать пальцы на руле, так как последняя мысль несколько выбила меня из колеи. Пять лет добровольного целибата заставляли задаться вопросом: а что, собственно говоря, происходит? Какого черта я делаю? Почему сейчас и почему – ну, помимо очевидного – она?

Да еще это словечко «прелесть»! Я с трудом удержался от гримасы.

– У вас красивый смех, – заметил я, потому что у нее действительно был красивый смех.

Она стрельнула в меня глазами и сверкнула белыми зубами. У меня перехватило дыхание от ее просто нереальной улыбки.

А эти ямочки!..

Ого!

Незнакомка снова заговорила, и я усилием воли оторвал взгляд от ямочек на ее щеках и прислушался.

– Спасибо, рейнджер! Вот мой смех еще никто не хвалил.

Я нехотя втянул глаза обратно в череп и свернул влево, на Парк-вэй. Кашлянув, я заметил:

– Значит, все, кого вы встречали раньше, были глухими.

Дело было не только в ее смехе, а в самом голосе – мелодичном, но не только. В нем звучало что-то еще, неуловимое и магнетическое, естественное, а не тщательно выработанное.

Незнакомка снова засмеялась, на этот раз тише.

– Обычно смеюсь не я, – пробормотала она. Я искоса взглянул на нее и увидел, что она смотрит вперед. – Я, наверное, должна примечать дорогу, если хочу сама тут ездить и чтобы меня не похитили местные. Или инопланетяне. Или местные инопланетяне.

Она, конечно, не догадывалась, что мы уже близко к повороту на Бандитское озеро. Я соображал, не поехать ли вокруг горы, чтобы продлить нашу беседу, потому что, хотя пять лет назад я дал зарок не прикасаться к женщинам, не красть машины и не доставлять людям страданий, эта незнакомка во всех отношениях была в моем вкусе.

Длинные волосы, темные глаза, высокая, в фигуре больше изгибов, чем прямых линий. А еще губы, к которым больше всего подходило определение «сочные и соблазнительные». Да, у меня свои предпочтения в смысле внешности, и незнакомка автоматически ставила галочку в каждом из пунктов. Это делало ее опасной. Это превращало ее в искушение.

Я обратил внимание, что она так и не назвала мне своего имени. Такая скрытность, учитывая мою неожиданную и бурную реакцию, может, и к лучшему.

Я кашлянул, охваченный странным волнением. Не помню, когда в последний раз кто-то заставлял меня волноваться. Разве что женщина-шериф через два городка от нашего, которая пыталась меня «закрыть» по подозрению в угоне ультрадорогого автомобиля шесть лет назад. Она была весьма хороша собой и сильна, но вооружена…

Несмотря на все тревожные звоночки, хорошее, приподнятое такое волнение сотрясало мой мозг в поисках способа спросить имя у Ресниц-Ямочек, не выдав, однако, своей заинтересованности.

– Не угодно ли вам экскурсию? – галантно растягивая слова, предложил я. – Я прекрасный гид, – продолжал я с притягательной интонацией, сгущая свое обаяние. Господи, отвык, совсем отвык!..

Незнакомка взглянула на меня, вопросительно приподняв брови.

– По горному серпантину? – пояснил я, стараясь говорить непринужденно, и показал на дорогу впереди: – Я могу повезти вас кружным путем и показать окрестности, чтобы вы освоились и больше не терялись. – После чего я прибавил, подмигнув: – Хотя ничего не имею против того, чтобы спасти вас еще раз.

– Как, прямо сейчас? – Она разглядывала меня как шального, явно не проникшись харизмой, которую я так расточал. А может, до нее просто не дошло.

– Ну да, – я пожал плечами. – Крюк-то совсем небольшой.

– Хм… – Она заерзала на сиденье. – Я бы с удовольствием, но вот как раз сейчас я хочу п?сать сильнее, чем ночная бабочка с циститом, так что, если мы поедем прямо в дом на озере, это будет идеально, – доверительно сообщила она.

Я сжал губы, стараясь выглядеть спокойным. Мне не показалось, что она намеренно меня смешит, – она просто говорила забавные вещи. Смешные и очаровательные. Хотя готов признать, они не казались бы столь очаровательными, не будь она такой красавицей.

– Если в доме Уэллера не окажется еды, у меня за вашим сиденьем кулер с сэндвичем.

Я сбросил скорость и включил поворотник. Мы въехали на галечную аллею, проложенную вокруг озера.

– Нет, спасибо, не могу же я взять ваш ланч!

– Я уже обедал. Там сэндвич для экстремальных ситуаций.

Она извернулась на сиденье и уставилась на меня:

– Прекрасная идея, я тоже всегда теперь буду брать с собой сэндвич на крайний случай!

Я поднял брови и стиснул зубы, сдерживая неожиданное раздражение – мне не понравился ее тон. Похоже, она удивилась тому, что я способен на хорошие идеи. Таким тоном городские заказывают в наших кафе большую порцию кофе, называя его «венти американо». Я пошевелил мозгами, припомнив заодно оброненную ею фразу об аппалачской глухомани, и пришел к выводу: брюнетка считает меня деревенщиной.

Согласен, неотесанных у нас в Грин-Вэллей хватает – тут вам и мужланы, и пентюхи, и реднеки[3 - Ре?днеки (англ. rednecks, буквально – «красношеие») – жаргонное название белых фермеров, жителей сельской глубинки США. (Прим. ред.)], и вахлаки, и даже обломы-анахореты. Но я не отношусь ни к одной из этих групп. Обычно скороспелые выводы посторонних меня не задевают: я не завожусь по мелочам.

Но нелестное предположение из уст мисс Ямочек покоробило. Мне не особо по сердцу презрительное или снисходительное отношение.