Будьте здоровы!

Людовик. Они не часто встречались, но он был ее отцом.

Профессор Гаррон. Скажите, два часа тому назад Стефан выглядел усталым, больным?

Людовик. Совсем нет. Он был в прекрасной форме, я помню, он шутил!..

Луиза. Да, конечно, он так громко шутил, что даже разбудил меня.

Людовик (с гримасой). А! Вы нас слышали?

Луиза. Я же не глухая.

Людовик. Да, вы правы. Мы немножко поспорили. Вы же знаете, каковы бывают отцы единственных дочерей?… Уже на свадьбе он устроил нам большую неприятность. Именно поэтому мы и не встречались.

Луиза. До сегодняшнего вечера.

Профессор Гаррон. Но нельзя же оставаться в ссоре всю жизнь.

Людовик. Вот именно, я всегда это говорил Люси.

Профессор Гаррон. Луиза мне сказала, что он разнервничался.

Людовик. Да, он раскипятился… Я пришел попросить его об одной услуге, которую оказал бы каждый тесть. Он же – ни в какую. Слово за слово, он разнервничался, раскричался. Я ему говорил: «Успокойтесь, Стефан, вам вредно так волноваться». Безусловно, с его сердцем это было самоубийством. Аорта, наверное, в буквальном смысле слова – лопнула!

Снова звонок. Луиза идет открывать. Входит Люси.

Она тоже в халате.

Люси. Он в спальне? (Уходит в спальню).

Остальные остаются на своих местах.

Людовик. Я страшно боюсь покойников, а вы?

Профессор Гаррон. Увы, моя профессия меня к этому приучила.

Людовик. Да, конечно. Совсем забыл. Кстати, прошлый вторник по телевизору я видел вашу операцию. Люси рассказала мне о вас. Это было очень интересно.

Профессор Гаррон. Совсем простая операция на желчном пузыре.

Людовик. Возможно. Но это было так увлекательно. Казалось, что ты сам оперируешь.

Профессор Гаррон. А я тем не менее чувствовал себя очень скованным. Ненавижу прямую передачу. К тому же я поспорил с режиссером, но главное, что передача все-таки удалась!

Людовик. Это было замечательно! Что у вас еще в планах?

Профессор Гаррон. Возможно, желудок. Вы же знаете, с телевидением… (Делает выразительный жест.)

Людовик. Если передача состоится, предупредите нас заранее, пожалуйста. Это нам доставит такое удовольствие.

Профессор Гаррон. Правда? Тогда я сделаю еще лучше: я пришлю вам приглашение, чтобы вы могли пройти прямо на съемочную площадку.

Людовик. Да, мне будет очень интересно увидеть всю эту кухню.

Профессор Гаррон. Хорошо, обещаю.

Люси выходит из спальни и бросается в объятия Людовика. Луиза проходит в спальню Стефана.

Люси (рыдая). Боже мой, я же ушла, не поцеловав его на прощание.

Профессор Гаррон. Уверяю вас, дорогой друг, Стефан вас давно уже простил. Я его хорошо знаю.

Люси. Все-таки… Если бы я знала…

Людовик. Профессор прав. У твоего отца были недостатки, он был скуп, лгал, но он не был злым человеком.

Люси. Да, правда. Он бывал резким, но никогда не был злым.

Людовик. Он даже и резким не был.

Люси. Нет, был. Доказательство – сегодняшний вечер. Как он с тобой обращался! Он был даже жесток. Он унижал тебя!

Людовик. Чтобы меня оскорбить, этого мало.

Люси. Я так страдала за тебя, когда он указал тебе на дверь.

Людовик. Но ты же видела, как я это воспринял?

Люси. Ты был великолепен!

Луиза выходит из спальни Стефана и прерывает эту трогательную сцену.

Луиза. Кто-нибудь поможет мне одеть его?

Люси делает движение, но профессор Гаррон останавливает ее.

Профессор Гаррон. Позвольте мне. Стефан был и моим другом. (Уходит в спальню вместе с Луизой.)

После их ухода Людовик закуривает сигару и не может скрыть своего удовлетворения.

Люси (сморкаясь). Я чувствую, что не выдержу… Смерть папы и все твои денежные неприятности – это уже слишком…

Людовик. Я знаю, это очень трудно, но поверь мне еще один раз… Возможно, наши дела налаживаются.

Люси. Ты действительно думаешь, что к понедельнику достанешь эти деньги?

Людовик. Вполне возможно.

Люси. Два месяца ты по всему Парижу ищешь эти двести миллионов! Какие у тебя основания считать, что ты найдешь их к понедельнику? Боюсь, что в понедельник вечером ты окажешься в тюрьме. Вот все, что нас ждет.