Нет.
Оживление в зале. Штоль берет бумажную салфетку,
пишет.
КОНФЕРАНСЬЕ
Почему?
ФИДОРРА
Почему? Слушай, друг, что ты сочиняешь быстрей, хорошую шутку или хреновую?
КОНФЕРАНСЬЕ
Хреновую, друг.
ФИДОРРА
И тебе за хорошую шутку платят больше, чем за хреновую?
КОНФЕРАНСЬЕ
Ни пфеннига.
ФИДОРРА
Значит, ты выдаешь хреновые шутки. Оживление в зале. Всю дорогу. Оживление в зале. А нам приходится твою ахинею слушать. Оживление в зале. Аплодисменты. Фидорра с бутылкой спускается в зал.
КОНФЕРАНСЬЕ
А кто получает твои дерьмовые брикеты? Уходит.
ШТОЛЬ стает, Валеске
Очень жаль, Валеска. Уходит.
ФИДОРРА
Ты куда?
ВАЛЕСКА
Меня просили передать вам записку.
ФИДОРРА читает
«Коллега! Вы хвастаетесь, что зарабатываете кучу денег за счет других людей. В отличие от вас, не нахожу в этом ничего похвального, ей-богу». Про себя. Ее зовут Хеда.
ВАЛЕСКА
Что она пишет?
ФИДОРРА
Пишет, что у меня слишком много денег.
ВАЛЕСКА
А по мне, не бывает мужика, у которого слишком много денег.
ФИДОРРА обнимет ее одной рукой
В «Локомотиве» веселей. Они встают. На них движется высокий рабочий, Стеклодув.
СТЕКЛОДУВ
Эй, брикетчик, вы хорошо устроились.
ВАЛЕСКА
Не заводись, Ойген.
СТЕКЛОДУВ
Я старый стеклодув-машинист. Знаешь, сколько я зарабатываю? Триста пятьдесят. А ты? Шестьсот?
ФИДОРРА
Семьсот.
СТЕКЛОДУВ
Нормально. Ничего не имею против. Ты пролетарий, я пролетарий. Солидарность – любовь пролетариев. Понятно, если не схалтуришь, зубы на полку. Нет вопросов. Вопрос как схалтурить? Вот, к примеру, такая бутылка… Берет бутылку шампанского. Она течет, или не течет. Третьего не дано. Если течет, тебе не платят.
У нас нельзя работать плохо, как ни старайся. Такая профессия.
ФИДОРРА
А как насчет оплаты простоя?
СТЕКЛОДУВ мрачно.
Два процента.
ФИДОРРА
А вы помозгуйте.