Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Черный марш. Воспоминания офицера СС. 1938-1945

Год написания книги
2013
Теги
<< 1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 18 >>
На страницу:
12 из 18
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Вскоре я готов применить на практике эти замечательные теории.

Мне выделен планер «Гессенланд». В последний раз просматриваю инструкции и отмечаю свои действия. Подъем – ручка управления на себя, посадка – ручка управления от себя. Педаль руля и ручка управления вправо – руль и машина движутся влево.

Если я не сломаю себе шею, то только потому, что у меня хорошая память.

Поехали! Пусковой механизм переходит в скоростной режим, и я взмываю вверх как стрела. Стараюсь помнить наставление инструктора. Перемещаю ручку управления от себя, выдерживаю курс насколько возможно…

Сейчас я на высоте 180–200 метров. Восхитительное ощущение! Не слышно ни звука за исключением тихого шелеста воздуха, обтекающего крылья и фюзеляж.

Вижу под собой озеро Гросер-Пленер-Зе. Высотомер показывает, что я набираю высоту. Теперь я вижу все побережье Кильской бухты с островами Фемарн и Лолланн впереди. Но надо следить за тем, чтобы меня не отнесло в море. Медленно делаю вираж влево. «Гессенланд», обтекаемый, как игла, хорошо слушается. Хочу пролететь над окраинами Киля. Увидеть пароходы в канале.

Но прежде чем осуществить это, сознаю, что нахожусь в полете уже почти четверть часа. Надо подумать о посадке.

Она проходит без заминки. Меня приветствуют и поздравляют Франц, Карл и инструктор. У меня легкое головокружение в связи с самостоятельным полетом. В ушах слегка гудит.

Но чего только не сделаешь, чтобы заслужить похвалу друзей?

Этим утром получил письмо от Бригитты. Бедняжка жалуется, что я мало думаю о ней. Очевидно, она плакала, когда писала. Своими письмами она разрывает мне сердце. В них столько трагических переживаний покинутой женщины, столько пятен от слез и всего такого. Достаточно, чтобы почувствовать угрызения совести из-за того, что не любишь писать письма.

Думаю, я не брошу Бригитту ни за что. Но она явно не может понять, что в условиях нашей дневной загруженности очень трудно выкроить минутку для написания писем.

Воскресенье – день, который я не забуду. Франц, Карл и я поехали в Гамбург.

Ганзейская столица – шумная, грязная, дымная и деятельная. Вечером Карл захотел посетить знакомый кабак в Санкт-Паули.

Этот ночной клуб близ пристани Ландунгсбрюкен фактически был борделем. Вся его атмосфера наводила жуть. Едва мы ступили туда, как были ангажированы тремя хозяйками. «Хозяйки» – их точное определение, так как их целью было обеспечить нам гостеприимство в своих постелях.

Очень трудно было отказать им в напитках, которые они так любезно предлагали захватить с собой.

Через несколько мгновений одна из этих грациозных фрейлейн легкого нрава попыталась обвить мою шею руками. Я мягко отстранился. Не привык к фамильярностям такого рода.

С другой стороны, Франц и Карл, казалось, уступали им с отталкивающим видом отсутствия разборчивости. Я захотел пресечь это. Мне не нравятся такого рода пошлые забавы.

Я встал и сказал:

– Пойдемте, парни? Хотелось бы подышать свежим воздухом.

Франц сразу поднялся, однако Карл, уже прилично набравшийся, глядел на меня мутным взглядом.

– Но здесь хорошо! – возразил он.

Он повернулся к своей роковой женщине и добавил:

– Да и Грета очаровательна! Ты ведь ласкова, правда, Грета? У тебя чудные волосы, прелестный ротик и груди, крошка…

Он заходил далеко, и наступил момент действовать. Я подал знак Францу, и мы попытались взять Карла под руки. Но девицы не желали сносить это. Одна из них вскочила и заголосила:

– Оставьте его в покое, болваны! Раз вы еще не мужчины – хотя в вашем возрасте пора ими быть, черт возьми, – то зачем мешать ему забавляться, если он хочет?

Все остальные в комнате уставились на нас насмешливыми взглядами. Нашему благоразумию и достоинству студентов государственного учебного заведения был нанесен серьезный урон.

Я побледнел и с трудом сдерживался. Но старался отвечать спокойным голосом:

– Вы не видите, в каком состоянии мой приятель? В общем, нам нужно вернуться в казарму.

– Только послушайте его! Приятель, оказывается, не в норме. И пришла нянька, чтобы забрать его домой, да будет благословенно ее доброе сердце! Вы скорее просто компания напуганных юнцов, которые не знают, как себя вести, когда находятся рядом с женщиной.

Девица расхохоталась вульгарным хриплым смехом, обнажив порченые зубы.

– И еще хотят построить с такими сосунками новую Германию! Если бы фюрер увидел сейчас вашу дрожь, он, конечно, наградил бы вас Железным крестом 2-го класса!

Теперь настала моя очередь отвечать в ее духе.

– Фюрер, – сказал я, – категорически запрещает любому члену гитлерюгенда мараться совокуплением с такими шлюхами, как вы!

Девица промолчала. С раздраженным лицом она вертела головой, ища поддержки со стороны своих компаньонок.

Однако они, видимо не желая скандала и прибытия полиции, предпочитали держать язык за зубами.

Мы снова подхватили Карла, который явно находился в полусне, и вывели его – не без труда.

В борделе его мутило, снаружи ему стало немного легче.

Таксист довез нас до вокзала, откуда мы вернулись, как могли, в Плён.

Заканчивался 1938 год.

Позавчера мы отмечали в большом арсенале Рождество. Там присутствовали все студенты нашего учебного заведения, и каждому из них предназначались кусочек гуся, полбутылки вина, вдоволь пирожных и конфет, а также речь штандартенфюрера СС Курта фон Берштольда, директора НАПОЛА, и фото, на котором обмениваются рукопожатиями Шир и Геббельс.

Елку украсили сотнями разноцветных электрических лампочек и в полночь включили их.

Думаю, многие из нас, должно быть, вспоминали рождественскую песенку из детства:

Stille Nacht,
Heilige Nacht…

(Тихая ночь, святая ночь…)

Карл, Франц и я по-глупому обнялись.

Уединившись в углу зала, мы взялись за руки и поклялись той ночью быть верными нашей дружбе, что бы ни случилось.

16 марта 1939 года. Зима постепенно подходила к концу. Месяц прошел за месяцем, день за днем. Зимний сезон следовал своей природе: поля освобождались от снежного покрова, таял лед, сковывавший реки, лютики поднимали головки. Наступала весна…

Мне только девятнадцать лет.

Это вряд ли кому-либо интересно, но чрезвычайно важно для меня, ибо предстоящий год, несомненно, решит мое будущее.

<< 1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 18 >>
На страницу:
12 из 18

Другие аудиокниги автора Петер Нойман