Белый Дом

Опоздал я на очень приличный промежуток времени. По крайней мере, об этом мне говорил взгляд Бориса, который был очень зол и явно нервничал. Учитывая, что мы были друзьями и оба любили приключение, его состояние мне было понятно, но разделить я его не мог. На самом деле, мне не часто удавалось выскочить на улицу и погулять, особенно после нескольких несчастных случаев у нас в станице, на которые, кстати говоря, у меня упал глаз.

Очень жутко осознавать, что все это твориться именно тут – у меня под боком. Однако, я уверен, что в других местах не лучше, пусть мне и не довелось побывать много где. Пропажи и смерти с убийствами обычное явление. Особенно для глуши, в которой я обитаю.

Борис слегка грыз ногти, иногда отводя взгляд в сторону. Он явно не хотел вымещать на меня скопившееся зло и всячески себя сдерживал. Вова же просто стоял рядом и ждал хоть какого-то слова, чтобы сказать очередную глупость.

– И вам привет, товарищи – протянув руку, произнёс я.

Вместо каких-либо приветствий мне очень крепко пожали руку, и мы перекинулись взглядами. Его глаза выражали обиду, а мои сожаление.

– Мне тут по пути один человек встретился… – сделав паузу и глянув в глаза Боре произнёс я, ожидая увидеть, насколько он заинтересуется информацией, которую я собираюсь ему поведать – он рассказал мне про белый дом, недалеко от озер.

Он поднял голову. Его взгляд стал менее тяжёлым и было видно, что его уже чуть отпустило.

– Бульнёвских? Я видел его. Разруха, да и только. Хочешь туда сходить? – скрестив руки спросил Борис и глянул немного прищурившись.

– Да. Там один бомж на что-то наткнулся, и оно его… – начал уж я рассказывать о моей недавней встрече, как меня вдруг перебили.

– Бомж? Серьёзно? С каких пор мы ходим по наводкам бомжей? – его лицо стало олицетворением недоумения.

– Он был очень серьёзен и подчеркну, что абсолютно трезв! – ткнув куда-то в небо указательным пальцем сказал я очень уверенно.

– Мда. Ты в своей жизни много адекватных бомжей видел? Они уже свои ведения от реальности не отличают и им хоть трезв, хоть пьян – а всё состояние одно – недоверчиво и скептически ответил мне Борис.

– Да у него на теле был огромный шрам, будто медведь на него кинулся! – продолжая настаивать на своём, говорил я ему.

– Упал неудачно или с собаками подрался. Ты чего, думаешь у бездомных жизнь скучная?

– Давай так. Если там ничего интересного не будет, мы просто уйдём… – меня опять перебили

– А если будет – останемся? – с очевидностью в голосе произнёс Борис.

– А ты у нас сообразительный – чуть улыбнувшись сказал я.

Он улыбнулся в ответ, и мы снова пожали руки, как бы заключив между собой договор. Забыл сказать, что у наших прогулок был особенный договор, который заключался в делении всего найденного в ходе шастаний. Вова в это дело не входил.

Мы слегка размялись и начали прикидывать дорогу до того самого места. Борис знал каждый уголок нашей станицы и мог буквально провести нас куда угодно. Я же за всю свою жизнь не смог запомнить не один поворот и частенько плутал по давно исхоженным мною улицам теряясь так на несколько часов. Однажды, идя со школы, я пришёл домой только ближе к вечеру и то, лишь потому, что за мной приехал мой брат на велосипеде. Родители тогда не на шутку испугались.

Было же время, когда тебя мало что заботило, и голова не забивалась даже элементарной дорогой домой. Вся память уходила на поглощение информации касательно моего хобби. Честно говоря, я и сам не до конца понимаю, как вообще пришёл к такому. У меня, наверное, были предпосылки или какие-то ориентиры. Не могу точно выделить момент, когда свернул на эту трапу, но помню, что занимаюсь изучением этого довольно таки давно.

Солнце лениво подходило к зениту, а мы шли тихой и совсем неторопливой походкой к белому дому. Меня до сих пор немного настораживало присутствие какого-либо животного на территории этого места, однако, кампания давала чуть больше уверенности в том, что я выйду оттуда хотя бы частично целым. Они конечно не борцы с собаками или ещё каким-нибудь зверьём, но в обиду не дадут. По крайней мере, Борис.

Где-то с огородов доносились голоса работающих там пожилых и не очень людей. Кто-то хвалил урожай, кто-то наоборот его ругал. Речь текла речкой по нашим ушам и будто бы незримой прохладой пронизала уши. Это было настолько знакомо, что надоедало. Я не очень любил возню с землёй, а уж тем более что-то сажать или выдёргивать. Это страшное и скучное дело, которое раньше сведёт в могилу, чем накормит.

Пыль ласкала нашу обувь, не давая шансов грязи прибрать её к рукам. Небольшие лужи то и дело заставляли нас перепрыгивать и скакать вдоль улицы как сайгаки. Это прибавляло темпа к нашей ходьбе, и мы иногда переходили на шутливые догонялки, в которых не было води или победителя. Мы просто дурачились.

Пару раз встретились знакомые лица, которые лишь кивком приветствовали нас и исчезали за нашими спинами так и не проронив не единого слова. Я снова читал в их глаза слова, который они сотню раз говорили про мои увлечения. Это был бред и безумие, за которое меня давно надо было отвести к специалисту.

Это место – где я живу – и так походило на лечебную палату, где все врачи и лучше знают, что мне нужно делать и о чём думать. А те, кто хоть как-то поддерживал, были такими же психами, как и ты сам. Вместо таблеток тут осуждение и вечные причитания, которые в последствии обязательно перерастают в идиотские насмешки. Будто тебя выставляют на публику на выставке уродов и приглашают народ поглазеть на тебя – отличающегося от остальных. А в итоге выходит, что из-за прутьев клетки на уродов смотришь ты. И Тебе становиться страшно – их много, а ты лишь один.

Борис внезапно остановился и вытянул передо мной свою левую руку, чтобы я сделал тоже самое. Мы оказались на распутье. Если бы мы повернули влево, смогли бы выйти к тем самым озерам Бульнёва, которые славились своим огромным запасом рыбы. Именно сюда ездили отдыхать местные рыбаки. Для них это было райское местечко, где можно было спрятаться от своих проблем и забот. Нас от этого места отрезал старый и ржавый шлагбаум, который судя по состоянию, стоял там с тех самых пор, как это приспособление было придумано человеком. Справа же нас ожидал выход на улицу Матросов, которая шла вплоть до номера 6А и была самой маленькой у нас. Насколько мне было известно, здесь умудрилась полностью заселиться одна семья. Фамилия у них была Рогозиновы и они считались одной из первых семей, который вообще тут поселились. К сожалению, именно у них утонул сын. На этой же улице на углу и расположился заветный Белый дом.

Зайдя за угол его громоздких стен, мы обнаружили, что восточная стена была разобрана до основания и кирпичи из неё волшебным образом пропали. Хотя, человек, который рассказал мне об этом месте мог бы быть причастен к хищению стройматериалов. Ну это как гипотеза того, что он забыл в этом заброшенном здании, ибо, при разговоре я не удосужился разузнать, что он там забыл.

Первое, что мы увидели, были старенькие качели размером с лавочку, где могло поместиться два, а то и три человека. На ней были аккуратные лакированные доски, которые, несмотря на свою заброшенность, сияли как новенькие и только ржавые опоры и цепи выдавали их истинный возраст. Ветер их совсем легонько покачивал и заставлял противно скрипеть. Честно говоря, это наводило небольшую жуть.

Я сделал несколько шагов вперёд и уже стоял спереди умирающего от гнёта пыли механизма, который когда-то захватывал человеческий дух и ныне, скрёб по нему песней рыжих пожирателей. Я оглянулся. Вокруг было очень много территории, которая была обнесена забором и спрятана под надёжной стражей травы, которая была мне почти по пояс. Вова мог элементарно потеряться в силу своего маленького роста.

Дом выглядел немного агрессивным и в тоже время абсолютно мёртвым. Его белая палитра делала его похожим на труп, который уже не первый год потихоньку разлагался, отдаваясь вечности. Даже не подходя к нему вплотную, в окнах, виднелись сотканные пауком узоры, которые пытались соединить разбитые стёкла, которые раз и навсегда были выбиты по неизвестным нам причинам. Ветер ударил легонько в спину, но он явно изменился. Это было чьё-то зловещее дыхание. Дом знал, что мы пришли.

Заходить в него мы сразу не стали, и я предложил пройтись вдоль обширного земельного участка, предварительно попросив Волдыря остаться около входа и смотреть, чтобы никто внезапно к нам не пришёл. Идея оказалось не такой и плохой. Освободив себе путь от зарослей разной степени колючести, мы набрели на небольшую беседку. Точнее на то, что от неё осталось. Крышу с неё будто бы спилили и осталась только лавочка, в виде неполного шестиугольника, у которого словно украли одну из сторон. Далее, мы наткнулись на какие-то сооружения, которые напомнили нам собачьи загоны. Они были очень большие и свободные, будто тут была псарня или хозяин дома очень любил разводить зубастых прихвостней ада. Входа в них не было и каким образом там оказывались собаки было очень сложно представить. Там были решётки и небольшие окошки на высоте почти двух метров. Неужели хозяин дома просто в них вкидывал щенков?

– Метров пятнадцать – двадцать в длину. Ещё и странные помещения, в которые будто отдельно собак выпускали – вдумчиво и осматривая каждый уголок произнёс Борис.

– Складывается ощущение, будто псов тут на кого-то выпускали – указав на круглую форму одной из комнат, в которую заводила парочка маленьких отверстий, через которые явно могли пролезть только собаки, сказал я.

Подняв голову чуть выше, я обнаружил люк в крыше, и со стороны казалось, что это был единственный способ туда зайти. Собственно, так и оказалось, позади всей этой конструкции были ступени, на которых мы заметили какие-то алые пятна. Мне стало жутко.

Мы аккуратно подошли к ним и начали рассматривать оставленные кем-то следы уже давно высохшей крови. Тут явно жил какой-то псих с садистскими наклонностями. Но оно и не удивительно. Наркоборон или просто богатый наркоман наверняка мог бы позволить себе кровавые игры с обычными жителями станицы. Разве что-то могло связывать ему руки?

– Помогите! – раздался громкий крик Вовы, который больше походил на писк.

Мы испугались и быстро побежали на услышанное, забыв вообще о том, что рассматривали секунду назад. Вова не умел шутить, поэтому его просьба о помощи воспринялась максимально серьёзно. На месте его не оказалось.

Глава 3

«Замкнутые во тьме»

Тишина ударила с новой силой. На все наши просьбы Вову откликнуться он не отвечал. Вовчик просто взял и исчез. Шутка про кусты уже переставала быть такой смешной, а учитывая моё увлечение Стивеном Кингом, увеличивало страх ещё больше. Траве доверять нельзя. Она может завести тебя совсем не в ту степь.

Мы с Борей прочесали все внутри и около дома по несколько раз, но хоть какого-то следа младшего брата и моего мини друга обнаружить не вышло. У нас оставался лишь один путь, который лёг прямиков в Белый дом. Я бы не сказал, что меня это напрягло, чего уж скромничать, меня это не на шутку пугало. В первые мне поверилось, что какой-то обшарпанный бомж мог говорить что-то серьёзное. Моё любопытство сыграло с нами злую шутку, однако, зачем я в это втянул остальных?

Мы медленно прошли мимо ещё одной беседки, которая стояла прямо перед нами и уже за ней красовался дом. Судя по наличию крыши над ней, местные вандалы решили её пощадить или у них просто не было возможности её снять. По размерам она была в несколько раз больше прошлой и её опоры были из того же белого кирпича, а высота их составляла где-то метра три-четыре.

Мы аккуратно прошли мимо неё вслушиваясь в каждый шорох и хруст рядом с нами. Я очень наделся, что это просто неудачная шутка Вовы и он обязательно выпрыгнет откуда-то из-за угла и со смехом заявит, что он нас наконец-то смог разыграть. Однако, этого не происходило. Это очень давило на меня. Я чувствовал себя ужасно виноватым.

Раздвинув очередные кусты мы вышли во двор. Откуда-то с дерева сорвалась целая стая ворон, которые с противным визгом отправились в небо, а после уселись на крышу дома и уставились прямиком на нас. Перед собой мы увидели небольшой деревянный колодец, который очень сильно выбивался из общего стиля, однако огромные и железные ворота, метров пять в высоту это быстро компенсировали.

Вход в дом был менее пафосным и отсутствие двери облегчало нам проникновение во внутрь. По бокам расположились два окна, причём одно было очень обширным, а другое очень маленькое и с решётками, будто выходило из подвального помещения.

– Может он от нас там спрятался? – взглянув на окна второго этажа спросил Борис.

– Конечно. Сидит там и смеётся, глядя на нас с окон. Неудивительно, что после всех наших подколов он решил и над нами подшутить – пытаясь его хоть как-то подбодрить, говорил я натягивая улыбку на лицо.

– Тот бомж, что рассказал про дом, точно не уточнял, что оставило на нём такой след? – будто пропустив мимо ушей мои слова вновь спросил Боря.

Я молча кивнул и жестом показал, чтобы он проходил. Он взглянул на меня как на дурачка. И оно было понятно почему. Заварил всю эту кашу, а теперь ещё и вперёд приглашаю пройти. Мысли у меня путались от тревоги и сложно было нормально соображать.

Я сделал шаг за порог дома и по телу пробежало странное чувство. Будто всё в миг потяжелело и на мне появились оковы. Воздух явно стал тяжелее. Будто я попал совсем в другой мир. Через секунду за мной шагнул и Борька, аккуратно и внимательно оглядываясь по сторонам.