Стена

Выйдя из своих приятных воспоминаний, я начал стремительно приближаться к подъезду. Маленький домофон показался слева от двери. Я нехотя поклацал по нему, ожидая, что из этого ничего не выйдет, однако тот затрещал под моими пальцами. Электричество все-таки было. Наверное, в этом районе города электросети еще не пострадали. Динамик противно захрипел, и я начал томиться в ожидании. Взгляд мой упал прямиком на название домофона, на который я раньше не обращал никакого внимания. Теперь скука позволила расширить свои знания.

– Богатырь? – с искренним удивлением послышалось от меня. – Забавно, наверняка, сперва бьют, потом спрашивают, – тихо посмеявшись подытожил я.

Смешно было от интересного факта. Кто бы с подъезда не выходил, от этой двери получал. Либо механизм был уже староват, либо темные силы затаились в петлях, но чтобы уйти целым – не было такого. Когда я первый раз пришел к Вячеславу, сразу заявил, что после такого больше не появлюсь у него. Уже пять лет прошло, и мы по-прежнему виделись, а я только сейчас вспомнил об этом.

– Что есть музыка жизни? – послышалось из динамика.

Я подскочил от неожиданности и прилип к микрофону, рассматривая, с какой квартиры спрашивают.

– Вячеслав? Это ты? Слава богу, ты здесь… – проговорил я в трубку, но в ответ послышалось молчание.

Я нервно отпрянул от домофона, ожидая, когда откроется дверь, но этого не происходило. Неужели он меня не узнал? Это было бы абсурдно. Кто, по его мнению, еще может прийти? Я постоял в нерешительности еще несколько минут и постучал прямо по домофону, требуя Вячеслава хоть как-то отреагировать. Динамик противно трещал. Ну как же так? Вот я на месте, и он мне не открывает. Чертов город! Ну не могло же мне это померещиться? Свет горел, голос его я услышал. Внезапно по моей коже пробежали мурашки. Вспомнилось зловещее присутствие Теней в моем доме и в аптеке.

– Не поймаешь! Не поймаешь!.. – вдруг по-детски раздалось за моей спиной.

Я невольно обернулся. Детская площадка, утонувшая в тенях мрачного дня, стояла в полной пустоте. Ветер слегка трепал плохо закрепленные алюминиевые листы, которыми были оббиты горки. Покрутил головой, пытаясь различить отдельные силуэты, но кроме еле видимых пятен, ничего нельзя было разобрать. Вот горка, вот песочница, а вот навсегда замершие качели, которые… Дуновение ветра стихло, и мой голый торс его более не ощущал, но качели ходили в стороны. Ноги сами собой пошли вперед, пытаясь понять, какие силы движут там. Вот еле заметный запах дерева ударил в нос, и я уже стоял около площадки.

– Здесь точно никого нет, – произнес я с такой интонацией, словно больше спрашивал, чем утверждал.

Подойдя еще ближе к качелям, я заметил, что они замедлились. Не желая дальше наблюдать за этим действием, я схватился за железный шест и остановил безобразное движение. «Мои нервы просто шалят, вот и кажется, что происходит что-то непонятное. Я наверняка просто уже привык к ветру и не замечаю его. Да и какая вообще разница, почему качели качаются? Тем более, я их уже остановил. Проблемы больше нет». – Все эти мысли давали толику спокойствия, пока я не ощутил в своей второй руке что-то холодное и очень маленькое.

– Дядя, а вы мою маму не видели? – донесся голос.

Я застыл как вкопанный. Передо мной стояла маленькая девочка. Посреди пустынного города. Одна. Мне очень хотелось разжать свою руку, но холодная ладошка сжала ее еще крепче.

– Я ее давно не видела. Мне так холодно без нее. Давайте поиграем? Согреемся! – радостно произнесла девочка.

Мне не хотелось ей ничего отвечать. Мурашки побежали по коже, и я осознавал странность этой ситуации. Ну просто не бывает у людей такой холодной кожи. Было ощущение, что я держу в руках лед, а не ручку ребенка. Я привел свои мысли в порядок и все же решился на контакт.

– А как выглядит твоя… – проговорил я, оборачиваясь к девочке, но на ее месте обнаружил лишь таящую фигуру.

В ладони больше не было ничего холодного, но на душе царил такой мороз, что было трудно передать словами. Я вздохнул с сожалением и уже было хотел пойти дальше, как вдруг по мне ударила сильная дрожь. Качели закачались с противным скрипом еще сильнее, и слева от себя я ощутил ужасную тяжесть. Голова сама собой повернулась в сторону скрипа и я увидел маленькую девочку в белом платье. В ее руках была маленькая и потрепанная игрушка. Она смотрела на меня внимательно своими голубыми глазками. Ее бледная кожа больше походила на снег. Маленькие бровки изогнулись, выражая печаль. Мне мгновенно стало ее жаль.

– Дядя не сможет играть со мной. Еще не пришло время, – слетело с ее маленьких бледных губ, и по щекам потекли слезы.

Я тут же хотел броситься к ней и уберечь от грусти, но по небу внезапно раскатился гром. Девочка исчезла, словно ее никогда и не было. Я попятился назад. Где-то вдалеке снова послышался страшный гул. Теперь нельзя было медлить и тратить свое время на всякое. До этого тоже, конечно, нельзя было.

– Что есть музыка жизни? – вновь затрещал динамик.

Я ругнулся. Снова он со своим вопросом. Я напряг свою голову, пытаясь вспомнить ответ. Он плавал где-то на поверхности, и я был уверен, что вот-вот его выхвачу. Если бы Вячеслав только знал, как дорого время, он бы не стал заниматься этим.

– Тишина! Точно, тишина! Открывай быстрее, Славик, у нас времени не так много! – закричал я в динамик, нервно постукивая в дверь.

Домофон помолчал в нерешительности. Через секунду раздался щелчок, и дверь открылась. Как и ожидалось, мне прилетело по самому мягкому месту. Однако вместо оскорбительных возгласов, я что есть силы дернул дверь в сторону и залетел прямиком внутрь. Минуя лестничный проем, я добежал до знакомой мне двери и начал сильно колотить в нее,.

– Ник? Гаденыш, это ты? Извини, что сразу не узнал. Богатым будешь! – говорил Вячеслав, ковыряясь в дверном замке. – Сейчас открою!

Двери легонько приоткрылись, и я залетел в квартиру моего друга с большим усилием. Даже не представляю, как бы я шел до конца города, если бы Вячеслава тут не оказалось.

– Славка, черт дранный, ты даже не представляешь… Господи, наконец-то, живой человек! – говорил я прерывисто и запинаясь.

Он осмотрел меня с ног до головы, и в его глазах отчетливо виднелся испуг. Честно говоря, я уже и забыл, как выглядел со стороны. До этого момента мне не перед кем было стыдиться. По телу прошла странная дрожь, и меня будто унизили.

– Ник, – обеспокоенным тоном начал Вячеслав, – что стряслось? Тебя словно мясник какой-то изуродовал. Еще и без майки, там ветер такой страшный ходит.

– Уже не ходит, Славка. Еще будет время тебе рассказать, там слишком много. Извини, честно, я бы рад поделиться, да устал чертовски. Я, в целом, в порядке, ты не переживай. Дай мне только присесть. Я отдохну и… – тараторил я ему в ответ, пытаясь не свалиться с уставших ног.

– Не заливай. Это ж какой порядок в мире, что твое «в порядке» выглядит именно так? У тебя все лицо в бинтах, а тело в небольших шрамах и засохшей крови. Я боюсь представить, что творится на улице, что ты явился таким. Не пойми неправильно, ты определенно молодец, но мне просто жаль, что ты в таком состоянии. Сейчас я быстро поменяю тебе бинты и дам нормальную одежду, ты только не отключайся, хорошо? – говорил Вячеслав, параллельно сажая меня на диван.

Глаза моего друга бегали суетливо и встревоженно. Хоть по его словам не всегда сразу определялось, но Вячеслав был впечатлительным. Я принес в его оплот безопасности смуту. Стало немного совестно. Не хотелось лишний раз беспокоить Вячеслава, но я был уверен, что это спасет нам обоим жизни.

Вернувшись из своей спальни, он кинул мне новую одежду из своих вещей и, подойдя ко мне поближе, начал старательно снимать бинты.

– Тут такая суматоха была, Ник, просто ужас, – говорил он, водя рукой вокруг моей головы. – Сперва шум странный на улице поднялся. Знаешь, словно что-то в небе взорвалось, а потом тряска ужасная… Помнишь, как в Челябинске? Когда метеорит упал. Я от этого как раз проснулся, но особого значения не придал. У нас часто на заводах что-то «хлопает», но потом, – его руки еле заметно задрожали, – Ник… Весь дом начал орать как сумасшедший. На улице не лучше было. Людской гомон вперемешку с сигналами машин. Плач. Такой звонкий и пронзительныый. Он до сих пор отзвуком в моих ушах отдается. Я в окно выглянул, а там толпа и все бегут куда-то. Все с твоей стороны. И плевать им друг на друга – толкают, роняют и топчут! – Глаза его покрылись еле заметными слезами, и он вдруг замолчал.

– Я понимаю тебя, Славик. Ужасно все это звучит.

К концу своего рассказа он уже закончил реставрировать мое лицо, и бинты мне больше не были нужны. Раны зажили и больше не кровоточили. Кожа чуть расслабилась, и морщинки на время покинули мое лицо. Я похлопал Вячеслава по плечу и предложил ему сесть рядом. Мы оба понимали, что ситуация не завидная, но я знал, что паника нам не поможет.

– У нас началось рано утро, – начал я свой рассказ. – Только вот, все тихо было. Без единого писка. У меня окно открылось, и я от холода проснулся. Сперва ничего необычного. Закрыл окно, оделся, стирку заложил. Да и на улице паники не было, – мой голос немного дрогнул. – А вот потом… Стоял я у окна. Слышу, на лестничной площадке паника. Бегут, кричат. На улице то же самое. Дом трясти начало. Я уже плохо помню детали, но затем послышался страшный грохот. Стену спальни пробило…

– Пробило? – спросил Вячеслав обеспокоенно.

– Да, пробило, – продолжил я, чуть замявшись. – Только не считай меня психом, ладно?

Вячеслав молча кивнул и как-то напрягся.

– Я глаза протер. Когда трясло, с ног сбило. С пола встал, а у меня на всю комнату шип. – Взглянул на Вячеслава, но на удивление, он просто ждал продолжения, хоть и был довольно удивлен. – В общем, долго я терся у него, ничего не понимая. Затем пролез под ним и уже тебе звонить хотел. Но телефон… – неловко почесав руку, запнулся я, – сломался он, в общем. Потом голоса…

– Какие голоса? Ты не один был? – начал перебивать Вячеслав, и мне вдруг стало неудобно.

– Звуки какие-то. Они меня обратно в комнату завели. Я как зачарованный к камню прилип, а потом… Кхм. Говоря коротко, я увидел на нем труп, – сказал я, после чего нас передернуло. – Дальше вкратце. Услышал стиральную машину, очнулся. Быстро собрался и давай к двери, а из нее прямо на меня еще шип вылез. Ну я давай в окно, на пожарную лестницу. Там окно собой выбил. Ты сам видел результат. Пока спускался, здание рушилось, и лестница в какой-то момент от стены отскочила… Повезло, что большая часть уперлась в соседнее здание, и я смог до конца добраться.

Вячеслав как-то грустно опустил глаза. «Эх, дурак ты, я ж не хочу выставить себя большей жертвой. Надо просто, чтобы ты был в курсе дела. – Так хотелось вслух ему это все сказать… – Да нет. Отнекиваться начнет. Не из-за этого он грустит. А про Тени я ему лучше говорить не буду. Если дойдет до этого, сам спросит. А там уже не до молчания будет. Все скажу, как на духу».

– Дальше я вышел из переулка и увидел Стену. – Вячеслав заинтересованно поднял глаза. – Она очень громадная, Славка. Из нее торчат эти копья, и она рушит под собой здания. Мой квартира сгинула под ее гусеницами. Это все звучит бредово, знаю, но ты просто мне поверь, хорошо? Вместе мы даже это дерьмо переживем, ты только нос не вешай! – говорил я, пытаясь его взбодрить.

– Шипы, огромная Стена… Это все трудно усвоить, но я не то чтобы не верю тебе, Ник, но… – Он чуть помялся и снова отвел взгляд. – Я уверен, страшные вещи творятся в городе. Давай чуть попривыкнем к обстановке, а потом снова обсудим этот момент с… Стеной? Хорошо?

– Конечно, Славка. Не бери сейчас в голову, – сказал я, скрывая досаду. – Ты только не кисни. А то как нам с тобой к самому логову Врага пробираться?

Вячеслав искреннее посмеялся. Меня это тоже развеселило, и я более уверено расположился в диване.

– Властелин колец… Да-да, мистер Фродо. А как же? Я не кисну, просто запутался немного, – попытался оправдаться Вячеслав. – Меня просто еще новости смутили.

– Ты видел утренний выпуск? – резко спросил его я.

– Да. Экстренный выпуск. Там ничего стоящего не было сказано. Сидите дома, никуда не выходите. Правительство ищет способы решения проблемы… А какой проблемы? Так никто и не сказал. Вот я и остался тут сидеть. Экстренные службы ждать.