Ведут себя назло весне
решившей разум взять с наскока
мне все равно.
Опять тебе?
Всем прочим счастья. В два захода
один на цель, второй на смерть
и дай их помыслам свершиться
апрельским утром, когда твердь
земли
уйдет
не возвратится.
Ты пессимист.
Я одинок.
Элен не в счет?
Она в порядке – завидный стан, красивый рот
кипучий нрав без подзарядки.
Ни алкоголем, ни травой?
Траву не курит. Выпить может
совсем немного – внеземной
унылый зов ее не гложет.
Россию любит?
Сам спроси. Войди с цветами
крикни: «Лена! Я с первых дней, бля, на Руси
вдыхаю свет зимы и сена!
Ответь мне честно – ты довольна
рожденьем в брошенной стране
не понимающей, как больно
упавшим в пропасть на коне —
я не успел его избавить
от массы друга-седока…»
«Ты успокойся. Хватит лаять»
«Я успокоился. Пока».
«Ну, до свиданья. Ты на память
мне не оставишь свою боль?»
«Она нужна. Она товарищ.
Нет, не оставлю. Не неволь».
С Котляковского на просторы воды
на обветренном лице написано недоумение
ссади меня, речной трамвайчик
окликни турка, пусть столкнет
он сын посла. Спортивный мальчик.
По всем повадкам идиот —
бубнит ритмичную унылость
скребет ногтями чернь перил
«Салям алейкум. Сделай милость
послушай, как я раньше выл»
«Ы-ууууу! У-ыыы! Хы-ыыы!»
«Теперь я вою дольше, громче
не понимаешь? Ничего – отнюдь не к спеху
мыслить тоньше, чтобы считать за НЛО