Коромысла и толкунчики. До этого были «Я и зелёные стрекозы»

– Это тебя зовут Антип? – тихо проговорил я

– Нет

– Врёшь! – закричал я, и мне снова ответили собаки – Тебя зовут Антип! А меня зовут Пётр.

– Подумай-сказал он.

– Твоё имя Пётр?

Он усмехнулся – Нет.

– Пётр!

– Что Пётр?

– Тебя зовут Пётр?

– Пётр? Пётр на греческом языке означает камень, у меня не могло быть такого имени.

– Пётр – снова повторил я.

– — Ты повторяешь это имя – проговорил Заморыш – Потому что имя Антип, расшифровывается как Анти Пётр.

Мне удалось сжать кулаки. Впервые за время своего существования я почувствовал пальцы и руки. Удовлетворение, от этого достижения прояснила мой разум.

– Лака! – прошептал я слово, которое вновь, как и прежде, получило способность всплывать в процессе моих размышлений.

Он снова обратил на меня внимания, и долго смотрел на моё формирующиеся тело. Я стушевался, мне требовалось чтобы он отвлёкся или что-нибудь говорил.

– Кто я? Зачем мне существовать? – мой шёпот, хорошо передал философское фиаско – Для чего тебе понадобилась моя жизнь?

– Потрогай снег, попробуй воздух – сказал он —Когда мне станет свежо, и я отдышусь от духоты, ты исчезнешь.

– Пётр! Лака! Всё что я делал с тобой и для тебя, это был мой долг. Долг друга перед другом. Я учил тебя быть сильным. Моё превосходство, моя власть сделала меня сильнее огромного количества людей, которое ты встречал на своём пути … – мне пришлось шипеть, чтобы скрыть злобу.

Лака продолжал молчать. Возможно молчание – это основное состояние этого мужчины. И как я не силился, я не мог вспомнить этот простой факт, что любит Лака: – Говорить? А может молчать? – Боле того, я не мог вспомнить, кем по статусу является Лака. Ведь я должен знать почему в моих воспоминаниях он занимает важное место. Почему, запах гнилой соломы притащил меня сюда, почему я постоянно испытываю приступы гнева, агрессии, но не понимаю причины происходящего.

– Лака! Заморыш! – мой крик распугал собак – Лака ты Заморыш! Ты не проснёшься! Я убью тебя! Я убью тебя!

Мне удалось вскочить на скирду и ударить его в темечко. Он не заметил мой манёвр, а моя рука от удара, скрутилась в болезненных конвульсиях. Я впервые почувствовал острую, смертельную боль, в ужасе я спрыгнул со скирды, ища способ унять дрожащие и пульсирующие костяшки на кулаке.

– Меня зовут Лука! – сказал Лука – Несмотря на все попытки, мне не удалось найти материальный эквивалент к слову Лака.

Я промолчал в ответ. Для меня, вся эта игра с именами потеряла смысл. Моё существование познало боль, и полностью изменилось. Словно в воду добавили соль, и она потеряла способность замерзать, так и я потерял способность упиваться бешенством, поддаваться агрессии, и сосредотачивать в своём сознании гнев и злость.

Лука вслед за мной тоже сник. Он сидел, обхватив колени и раскачивался в стороны словно большая пластиковая выцветшая от нахождения на улице – неваляшка.

– Лака … – проговорил он в задумчивости и повернулся ко мне – помоги вспомнить – сказал он – Антип, помоги вспомнить кто такой Лака. Для меня это важно.

– Нет – сказал я твёрдо.

– Почему?

Я промолчал в ответ. Изменения произошли не в моём существовании, а в зародившимся в болевом шоке теле. И физическая оболочка помогла мне прочитать всю ситуацию и с нашей встречей, и с гнилой травой. Лука, пускай это и есть его имя, воспринимал происходящее как сон. Его сознание тонуло в бездну, и не пыталось себя спасти. Меня он забудет, даже если сможет выплыть и проснуться.

– Умоляю тебя! Скажи! – воскликнул он и заплакал.

– Ты плачешь во сне? И как часто?

– Мужчины плачут во сне – сказал он – Когда не могут вспомнить детство.

Я сел на корточки, и положил ноющую руку на голубую твёрдую поверхность земли. Снег таял под моей ладонью, я собрал податливую массу в снежок и поднёс к лицу. Холодные капли сочились между каплями и падали вниз. Я открыл рот и попытался поймать несколько капель языком, но капли летели сквозь него. Тогда я положил комок в рот и с наслаждением почувствовал весь спектр вкуса талой воды.

Вкусовое пиршество на ровне с пыткой болью окончательно прояснили для меня происходящую ситуацию. И самое грустное было то, что вслед за Лукой я тоже исчезал в бездне небытия.

– Падаль – это пропитанная трупным ядом плоть – сказал я – Нельзя, субстанцию, которая и внешним видом, и запахом вызывает рвоту и конвульсии желудка, называть физиологической едой.

– Гнилая солома.

– Что? – я был сбит с толку его ответом.

– Гнилая солома – повторил он – Мне не даёт вольно дышать, гнилая солома. Её аромат, испарение, содержит яд

– Солома?! – это было дурное слово, оно означало путы, которые привели меня сюда, и держали на месте.

– Или не яд – размышлял Лука – Возможно это газ – метан. Бактерии, когда разлагают целлюлозу возможно выделяют метан.

– Что такое целлюлоза?

– Это длинные молекулы, которые как из кирпичиков состоят из глюкозных циклов. Основной строительный материал для растений. Древесина и солома состоят из целлюлозы и некоторых добавок.

– Разве древесина и солома так похожи?

– Да. И то и другое мёртвая механически-проводящая ткань растения. Только солома обычно у однолетников, а древесина у многолетников.

– Мёртвая?

– Да. Чтобы проводить воду от корней до почек достаточно свойств самой воды. Поэтому восходящий ток идёт по мёртвой ткани, а нисходящий от веточек к корешкам по живой ткани флоэме или лубу.