Китай-город

Автор

Петр Дмитриевич Боборыкин

Год написания книги

1882

<< 1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 121 >>

На страницу:

Перейти

22 из 121

Настройки чтения

Размер шрифта

Высота строк

Поля

– А нешто очень плох?

– Плох, не доживет, говорят, до распутицы.

– Что ж… мы не наследники, – пошутил старик, – за честь благодарим…

– Я вот сегодня хочу к нему заехать в полдень; так… узнать, когда он желает вас просить?

– Да, чтобы верно было… и день и час… Коли может, так вечером. Тут ведь история-то короткая. Читать мы завещание не станем.

– Конечно-с. Только у него есть расчет на душеприказчиков.

– Я не пойду. Так ему и скажи, чтоб извинил меня. Есть люди молодые. Да и своих делов много… Где мне возиться?.. Еще кляузы пойдут! Жена остается… А он ей вряд ли много оставит.

– Я полагаю, что не много… Так, на прожитье.

Помолчали.

– Жаль его, – выговорил дядя, – пожил бы.

Нетов вздохнул на особый манер.

– С ним много для тебя уходит, Евлампий… Чувствуешь ли ты?

– Помилуйте, дяденька!

– Надо тебе другого Константина Глебовича искать.

– Где же сыщешь?

– Да, ноне, братец, не та полоса пошла… Он для своего времени хорош был… Ну и события… Герцеговинцы… Опять за Сербию поднялись, тут, глядишь, война. А нынче тихо, не тем пахнет.

– Да, да, – повторил Нетов, отводя глаза от дяди.

– Ты достаточно у Лещова-то в обученье побывал. Пора бы и самому на ноги встать. Не все на помочах. Ты, брат, я на тебя посмотрю, двойственный какой-то человек… Честь любишь, а смелости у тебя нет… И не глуп, не дурак-парень… нельзя сказать; а все это – как нынче господа сочинители в газетах пишут – между двумя стульями садишься… Так-то…

Старик добродушно рассмеялся.

VI

У дяди своего Нетов чувствовал себя меньшим родственником. К этому он уже привык. Алексей Тимофеевич делал ему внушения отеческим тоном, не скрывал того, что не считает племянника «звездой», но без надобности и не принижал его.

К Взломцеву Нетов всегда обращался за мнением и редко уходил с пустыми руками.

Помявшись на месте, он сел в сторонку и выговорил:

– Вот опять тоже Капитон Феофилактович.

– Что еще? – насмешливо спросил старик.

– Да как же, дяденька, вы рассудите… Был все с нашими… Помните, прием добровольцам делал… и по Красному Кресту… И во всех таких… делах… речи тоже говорил… А мы, кажется, оказывали ему всякое почтение. А между прочим, он между нашими врагами очутился.

– Почему ты так думаешь?

– Как же-с! Теперь хоть бы в этой новой газете пошли разные статейки и слухи… Прямо личность называют. Тут непременно по внушениям Капитона Феофилактовича делается.

– Можешь ли доказать?

– Видимое дело, дяденька. – Евлампий Григорьевич заговорил горячее. – Кто же, кроме его, знает разные разности… Хотя бы и про нас с вами?

– А разве и про меня есть что?

– Изволите видеть, прямо-то не смели назвать, а обиняками. Но узнать сейчас можно.

– Вре-ешь? – все еще весело спросил Взломцев. Евлампий Григорьевич развернул портфель и вынул сложенный вчетверо лист газеты.

– Вот, извольте взглянуть.

Он указал Взломцеву столбец и строку. Старик надел черепаховое pince-nez, взял газету, развернул весь лист, отвел его рукой от себя на пол-аршина и медленно, чуть заметно шевеля губами, прочел указанное место.

С его губ не сходила усмешка, брови не сдвигались… Алексей Тимофеевич не почувствовал себя сильно обиженным. Он часто говорил: «На то и газетки, чтобы быль с небылицей мешать». В статейке имени его не стояло, но намеки были ясные. Подсмеивались над славянолюбием и «квасным» патриотизмом и его племянника и его самого.

– Изволили видеть, дяденька? – начал в тот же тон Нетов. – И к чему же это исподтишка?.. И сейчас «славянолюбцы» и все такое… А сам он разве не в таких же мыслях был?.. Везде кричал и застольные речи произносил… Ведь это, дяденька, как же назвать? Честный человек пойдет ли на такое дело?

Взломцев промолчал.

– И все это один свой интерес…

– А ты думал как? – перебил дядя и тихо рассмеялся.

– Ему, изволите видеть, непременно хотелось прямо в действительные статские… или чтоб Станислава через плечо… А вместо того и коллежского не получил. Так мы с вами, дяденька, тут не причинны.

– Уж ты меня-то бы не вмешивал, – порезче перебил Алексей Тимофеевич.

– Да я говорю вообще, дяденька. Но, между прочим, и вы косвенно… Нельзя же так именитых людей!.. И после того, что он себя выдавал…

– А ты постой… Все это ты так… Очень он тебя испугался, хоть ты теперь и в почете… Ему надо в дворяне выйти или надо ему предоставить место такое, чтобы дела его совсем наладились.

– Это верно-с.

– Канючить, следственно, нечего. Надо его ручным сделать.

– Я и думал то же.

– А придумал ли что?

– Да если что представится… А теперь вот я к нему собираюсь… заехать… Насчет статейки ничего не скажу, а увижу, как он себя поведет.

– С пустыми-то руками явишься?.. умно!..