– Да вот хоть бы меня.
– Вам от моего отъезда, я вижу, ни тепло ни холодно.
– Ошибаетесь! – горячо возразил он и только на этот раз искренне.
– Вряд ли.
– Ошибаетесь, говорю вам. Ваш дом был для меня самый, как бы это сказать… позволите… без сентиментальности?
– Говорите, пожалуйста.
– Самый выгодный.
– Вот как?
– Вы не обижайтесь… Самый выгодный. Здесь я встречал разный люд, нужный для меня. Ваш супруг без вас совсем будет не то, что он был при вас. Вы умели сделать приятными и вечер, и обед, – тут он уж начал привирать, – ваш дом избавлял от необходимости делать визиты, рыскать по городу, разузнавать.
– Вы говорите, точно тайный агент.
– Ха, ха, ха! Да, я отчасти такой именно агент. А недавно сделался и настоящим деловым агентом.
– Где, у кого?
– Оставим это в тайне. Вы видите, ваш отъезд мне невыгоден.
– А я сама?
Вопрос выговорен был гораздо искреннее, чем Палтусов ожидал. Он застал его врасплох.
– Вы?
– Да, я?
Ее карие глаза, прищурясь, глядели на него.
– И вы также.
– Выгодна?
– Очень.
Она отодвинулась.
– Андрей Дмитриевич… Зачем у вас этот тон?.. Я заслуживаю другого.
– Я только откровенен. И что же тут обидного для молодой женщины?
– Выгодно!
– Полноте, Марья Орестовна… Вы не сентиментальный человек.
– Вы не знаете, – живо перебила она, – какой я человек. До сих пор я не жила… Я уже говорила вам.
Он сумел остановить разговор на этом спуске. Дальше он не хотел раздражать ее – не стоило. Без всякой задней мысли спросил он ее:
– Кто же будет представлять здесь ваши интересы?
– Денежные?
– Да.
– Надо сначала обеспечить их, Андрей Дмитриевич.
– Это сделается. Только не натягивайте супружеской струны. Вы играли на Евлампии Григорьевиче, как на послушном инструменте, но вы мало наблюдали за ним.
– Мало!
– Недостаточно. С такими натурами нужна особая сноровка… В нем вообще что-то происходит с некоторого времени.
Она презрительно повела губами.
– Уверяю вас, я говорю совершенно серьезно.
– Пускай его проживает здесь, как знает… Вы спрашиваете, кто будет здесь представитель моих интересов? Вот случай чаще видеть вас.
– Меня? Выбираете меня своим chargе d'affaires? [43 - поверенным в делах? (фр.).] Для того, чтобы супруг имел подозрения?..
– Мне все равно и теперь, а тогда и подавно.
Она встала и прошлась по комнате.
Раздался звон швейцара. Один удар – приезд самого Евлампия Григорьевича.
– Супруг и повелитель? – спросил Палтусов.
– Как это хорошо, что вы сегодня у нас обедаете, – с ударением выговорила Нетова.
XXVIII
Внизу, в сенях, Евлампий Григорьевич закричал на швейцара, зачем он не выбежал вынимать его из кареты.
Этот окрик изумил гусарского вахмистра. Никогда барин не делал ему и простых замечаний, а тут разгневался попусту.
– Осмелюсь доложить, – оправдывался он, – кареты я не расслыхал-с. Стены толстые, притом же окна замазаны.
– Нечего! – сердито обрезал его Нетов.
Сени и лестницу он оглядел с нахмуренными бровями, чего опять с ним никогда не было.