Охотничьи рассказы

Я их пустил. Подошли к порогу. Вышла моя мачеха, поздоровались. Цыганка грязная и уже немолодая, просит милости. Через плечо у неё веревка, а на боку полотняная сумка. Прямо как у старцев, ходивших иногда в те времена и просивших милостыню.

– Давай тебе, хозяйка, погадаю.

Мачеха долго не слушала её лепет и ушла в дом. Вскоре вернулась с половиной булки чёрного своего хлеба и кусочком сала.

– Нате вам и идите с богом.

Девчонка перехватила хлеб и тут же впилась в него зубами. Цыганка отобрала у неё хлеб, стукнула ей затрещину и поблагодарила хозяйку.

– Я вижу, голубушка, ты не веришь ни в какие гадания, а я честно могу – и на картах, и по руке. Давай погадаю.

– Не надо, я всё про себя знаю.

– Ну, мне хлеб нужно отработать, я так не могу.

– Ладно, посмотри руку мальчонке.

Та взяла мою левую ладонь.

– Выучится, уедет от тебя далеко. Богатым будет. Вода ему грозит, береги его. Утонуть может в детстве, если не в детстве, то сильно тонуть будет лет в 30. Но если выплывет, после жить будет долго.

– Да ладно, поберегу, идите с богом.

И вот сбылось же. Тонул я часто малым, пока не научился плавать. А один раз, потом говорили мне, откачивали. Но случай тот я очень смутно помню.

Хоть богатым я и не стал, но смелее на речке был, немного помогло, что больше не буду тонуть и что жить буду долго.

В следующий раз сплавляясь, я подплыл к своему непонятному, коварному врагу, что встал на моём пути так неожиданно, в темноте и тумане.

Это была так называемая расчёска, опасное препятствие.

С левого берега подмыло огромный ясень. Он почти лёг на воду, с полметра вершина не доставала воды, потому как несколько боковых крупных веток упёрлись в дно. Висел он над водой поперёк течения. Ветки от вершины буравили воду и создавали шум. И вынесло меня почти на вершину. Выбросило меня под них, а лодку тут же потянуло течением, развернув кормой по течению. Хорошо, не повис за ветки на глубине. Но боги помогли мне не утонуть и не околеть в холодной воде.

Сказать, что прошло это бесследно, тоже нельзя. Случается этот припадок дикой тряски тела, когда в барачке спишь и температура понизится. Всегда чувствую понижение температуры. Встаю и подкидываю в печку дров. А когда под тёплым одеялом прозеваю похолодание, меня может так затрясти, что трудно потом управлять руками и ногами. И потом под одеялом унять эту дикую дрожь. Похоже, проснулся какой-то древний центр управления телом (рудимент).

Тигролов Трофимов

Ещё я был лично знаком с известным тигроловом Трофимовым.

Матрёна Игнатьевна (его последний ребёнок), просто Мотя, была замужем за Кочкиным (старшим геологом партии), в которую меня перевели в 1975 году. Она работала чертёжницей в экспедиции. Два раза мне с самим Трофимовым довелось пообщаться.

Я всё расспрашивал его про охоту. Рассказчик он был очень хороший и ничего не скрывал. Был очень смекалист, физически очень развит. И талантлив, я думаю, не только в охоте. Научился он ловить тигров самостоятельно. Когда его попросили первый раз, он не отказался. Видно, ему самому было интересно. Собрал небольшую бригаду из односельчан и смело взялся за рисковое дело.

Потом была создана бригада тигроловов и в Хабаровском крае. Но человек, её возглавивший, напросился к Трофимову и три сезона ходил учеником. У староверов было распространено состязание, борьба на (крючьях). Берут друг друга за средний палец и тянут. И чей палец разогнётся, тот и проиграл. Так вот он попробовал и со мной. Я проиграл и огорчился.

– Да не горюй ты, у меня ещё никто не выигрывал.

О его смекалке и силе может говорить такой факт. Однажды он убил бурого медведя. А морозов ещё хороших не было. Так чтобы не испортилось мясо, выпотрошил и поднял медведя на тросике, подвесил над землёй метра на два с половиной. А когда медведя взвесили, оказалось 500 кг с лишним.

В тот год, когда он погиб, соболь ни на какую принаду не ловился. Охотники вышли из тайги ждать января (когда соболь начнёт тропить). Он же пришёл к нам в партию и попросил у Моти собаку при мне.

– Да зачем она тебе, она уже восемь лет просидела с мальства на цепи? Какой с неё охотник?

– Э, нет, ты не права. Я её хорошо посмотрел, прирождённый охотник она. Я её научу, собак я вижу насквозь и учить умею.

И действительно, потом я узнал, что собака хорошо пошла на соболя. И брал он соболя до января гоном. Загонял или на дерево, или в корчи, потом обмётывал сетью. И приходил на то место на второй день. Забирал соболя без дефектов. А за собаку охотники спорили ещё три года после него, кому достанется, к Моте она уже во двор не попала.

Так он и измотал себя сильно на охоте. Организм ослаб и приболел простудой, когда закончил охоту. Он был сильно уверен в себе, мол, нет такой простуды, которую нельзя выгнать в бане. Три раза заходил в свою парилку. Парился до изнеможения. И когда выпил рюмку после бани, случился инсульт.

Он был прирождённый лидер (я бы так сказал). О нём много писали в газетах. Сохранились киносъёмки в архивах редакций, и у меня есть два документальных фильма о нём.

В те (доперестроечные) времена была хорошая кормовая база для зверя, орех кедровый, маньчжурский и, главное, жёлудь. Было много чушки, косуль и изюбрей. Поэтому была неплохая численность и тигра. И тигроловы ловили только котят, годовалых или двухгодовалых. Мать их водит до трёх лет. Но уже трёхлетние почти никому не нужны. Да и отлавливать их уже очень тяжело. Они уже больше 100 кг. Один такой тигр и искусал ему руку. Укусы были не просты, кости сломаны в нескольких местах. Хорошо, его мать могла лечить домашних животных и людей. Особенно могла собирать переломанные кости. Часто и в больницу её привозили хирурги. А то на дом привозили изломанного.

Он всё-таки как-то удерживал голову и шею тигра, пока ребята из бригады не спеленали его пасть.

***

Вот такие встречи были у меня по жизни с тиграми. Убивать, слава богу, не пришлось, зверь осторожный и без причины на человека не нападает, но впечатление при встречах вызывает огромное. Когда восторг, а когда и испуг – всё это надо иногда испытывать для остроты жизни.

Про мишку-малыша

История эта началась с 2013 года. У меня было много зависшего меда (непроданного). Мед был очень хорошего качества, но закристаллизовался в бидонах и стоял уже три года. И мне не охота было его перекладывать в куботейнеры и сдавать по минимальным ценам, да ещё и самому отвозить в Хабаровск или Уссурийск. Я решил его скормить пчёлам весной. Пчелу разовью посильнее, а что у них будет лишнее – перед медосбором заберу.

Ещё 9 июня возле пасеки походил медвежонок. Следочки были видны и по дну протоки, и под черёмухой Маака, и на самой черёмухе следки коготков. Похоже, он на неё залазил и хорошо оглядел пасеку. Эти черёмухи в 20 метрах от ульев. Но к ульям он не подходил. Я подумал: с мамкой шёл, пошалил немного и она увела его подальше. В этот июнь пчела развивалась хорошо. Числа с 8-го пошёл небольшой принос, что довольно редко бывает на моей пасеке. И я начал налаживать мёд в кормушки и раздавать пчёлам. Но они забирать его стали очень плохо, а с природы несли хорошо. Плевать хотели пчёлки на мои планы.

19 июня мы с Людой решили сделать так называемую воздушную подкормку. Наложили мёда в корыто и поставили возле поилки. Но пчела и на него не пошла. К ночи мы мёд переложили опять в бидон. Корыто не помыли, а так и унесли его в холодное хранилище (крыша без двери, чердака и фронтонов). Эта постройка, складик для корпусов, рамок и прочего, построена в 20 метрах от омшаника. Над омшаником навес, под которым настил. Летом мы и живём в палатке на этом настиле.

Ночью я услышал, что корыто упало, громыхнуло, оно железное, и звук был громким. Стояло оно на двух корпусах от ульев. Я, проснувшись, какое-то время вслушивался в тишину, но тихо… Кот, наверное, прыгнул, решил я и опустил голову на подушку. Утром я пошёл в хранилище. Корыто лежало на земле и было вылизано дочиста. Я поднял корыто на место. Хорош кот, подумал я. Вот и тропа сбоку от задней стенки хранилища. Задняя стенка хранилища упирается в лес, и трава к лесу не кошена. Тропа хорошо натоптана. Видимо, когда корыто упало, он отбегал, испугавшись, после опять несколько раз подходил.

На следующую ночь медвежонок опять его уронил, опять меня разбудил. Долго я вслушивался – тихо. Значит, к пчёлам не идёт, видимо, мамка не позволяет. И я опять после долгого прислушивания уснул. Утром я опять поставил корыто на место. Прошёлся возле провода ограды – нет, не подходил. Электрического сторожа (пастуха животных) я отключаю, как приезжаю на пасеку, экономлю заряд аккумулятора. Когда ухожу домой, пускаю ток по проволоке. По проводу и идёт импульсный ток, как на свечу двигателя с интервалом в 10 секунд. Со стороны омшаника и хранилища и провода нет.

22 июня я включил сторожа и с Людой уехали домой. Беспокойство всё-таки закралось, и 24-го мы опять приехали на пасеку. Медвежонок к пчёлам не подходил. Видимо, мать строгая, увела подальше. И мы опять домой, встречать дочку с города.

27 июня Люда, Настя и Чурин заехали на пасеку, готовить пчёл к медосбору. В наше отсутствие мишка, видимо, каждую ночь подходил к корыту. А в последнюю он осмелел и зашёл от хранилища мимо кострища в ограду к пчёлам. Видимо, он без матери. Страх его не покидал. Он опростался возле улья и не мог понять, откуда идёт такой запах мёда. Но, видимо, его напугал кот: убегая прыгнул на лист железа, лежащий возле уличной печки, тот громыхнул. Миша ретировался своим путём обратно. Но потом тишина, запах, исходящий от ульев, и любопытство не дали ему успокоиться. И он опять подошёл к ульям. Выбрав двухкорпусный сильный улей, он повалил его с кольев. Улей, упав, не развалился, только между корпусами появилась щель в три сантиметра. Пчёлы дружно кинулись на защиту от непрошеного гостя, облепили нос и часть – укусили. Миша бросил улей и побежал напрямик к хранилищу. Но на пути он зацепил проволоку сторожа, и тут его ударило импульсом тока. Мишка и рванул что было сил по огороду к лесу. Всё это было видно как на ладони по следам на траве и по огороду. Провод лежал на земле, сбитый с кольев ограды. Я показал картинку Людмиле, Насте. Мы весело похохотали над малышом. Да, видимо, он ходит один, решил я, и теперь не скоро здесь появится. И правда, всё лето его не было.

Вспомнился мне один случай с моей работы в полевой геологической партии в 75-м году. Я застрелил тогда мишку килограмм на 30. Думал, пестун двух-трёхлетний. Но он оказался старым, со сточенными зубами. И как-то один охотник мне говорил, что убивал такого мишку, старого и его мясо поместилось в рюкзак. В справочной литературе про таких мишек я ничего не нашёл. Вот только оговорка есть, что в неурожайный год кедры гималайский медведь не растёт – малым и остаётся. Ещё в природе почти у всякого зверя бывают часто последыши. Последний детёныш рождается мелким и так толком и не растёт (своего рода карлик). Вот и этот малыш, видимо, таков. Но то, что он один, без мамки – это факт. Может, её убили или попалась тигру. В тайге свои законы, и нам к ним примерять свои не стоит. Родила двоих, а голодная весна. Вот одного и отогнала, не стала кормить, слабого бросила, а второго увела. Это чаще бывает, чем мы думаем. Почти всегда рождается два, а доводит она до взрослого состояния одного.

Долго не было малыша возле пасеки. Но 4 октября он появился. Пришёл ночью в холодное хранилище. Там я уже наставил много сокращённых и обсушенных пчелой рамок от мёда. Колонны по 7 корпусов. Он залез наверх корпусов, с двух корпусов рамки повынимал и повыкидывал в окно за заднюю стенку хранилища к лесу. После вылез с хранилища, подошёл к рамкам и уже спокойно, без страха «пировал». Да, голод не тётка, заставил пожирать пустую и вылизанную вощину пчелой. Там и запаха-то мёда не остаётся. А он всё переломал. Что сгрыз, а что переломал, попортил. Погрыз и часть деревянных брусков рамок. Утолил, видимо, чувство голода, а смелости не набрался подойти к ульям. И до постановки пчёл он к пчёлам не подходил.

Этот год был очень активного Солнца. Было много землетрясений и проснулось много вулканов. И небывалое наводнение было на Амуре. Вода возле Хабаровска поднималась до 9,2 метра выше уровня. Огромные пространства долин речушек Амура были затоплены. Много зверя и потонуло, и осталось без корма. Часть сменило места обитания, разбрелось-разошлось в другие места. Эта катастрофа отразилась и на нашем районе.

Зима прошла, пчёл я выставил вовремя. Бросил их до тепла и жил дома. Ожидал тепла, когда можно будет пересмотреть пчёл, начать с ними работать. Про мишку иногда вспоминал, но особо не волновался. Первые медведи приходили на пасеку к началу мая. Да, голодно им было осенью, и ходило много голодных не вдалеке от пасеки. Я видел следы по грязи на дороге и по первым снежкам. Вряд ли и он перезимовал. Так я думал и успокаивал себя. Но с первым теплом уже в конце апреля, с 8 часов утра, я поехал добираться до пасеки. Машину пришлось бросить километрах в двух от пасеки. И только к двум часам дня я подхожу к пасеке. Волнуюсь. Не снимая рюкзака, бегу к пчёлкам. Не зря волновался, чувствовал беду. Миша перезимовал. И уже две ночи отъедался после зимы на пасеке. Мне пчёл было жаль, но какая-то поддержка уверенности, что жизнь, она крепче всяких невзгод и горя. Нужно не опускать руки, бороться и надеяться. Малыш, без матери, брошенный, голодный, не накопивший жира, перезимовал суровую зиму, и вот он отъедается – осмелел. Электросторож был не включён. Мишка первым делом подошёл к прошлогоднему пиршеству. После зашёл в хранилище к рамкам, снял один корпус пустых рамок. Одну извлёк из корпуса, исцарапал, потоптал, обнюхал и бросил. После забрался наверх на корпуса, поскидывал крышки, всё обнюхал, извлекал ещё пару рамок, драл их когтями, обнюхивал и, убедившись, что мёда в них нет, бросил своё занятие. Но голод гнал, и он, осмелев, пошёл, обходя проволоку, к тому улью, что валил осенью. Он ему, наверное, всю зиму снился. Холодная ночь, пчёлка грела расплод и не очень-то кинулась защищать себя и своё добро. Но первую рамку, самую медовую, он поедал в лесу в 20 метрах от улья за хранилищем. Видимо, после опять подходил, взял ещё медовых рамок и уже спокойно ушёл в другое место. Перешагнул через страхи – всё, я здесь хозяин и сыт. Семья пчёл не смогла согреть разбросанные рамки с расплодом и замёрзла.

На вторую ночь он зашёл также от хранилища до съеденного улья. Посмотрел, что всё на месте, как и бросил вчера, хозяин не появился. Он прошёл через все ряды к переднему угловому «медвежьему». Сколько на том месте съедено ульев, один бог знает. Но он уже ничего не боялся. Сначала снял с улья крышку, после подкрышник отложил в сторону. Улей свалил с кольев на бок. Рамки сдвинулись. Мишка выбрал самую медовую и уже лакомился рядом с ульем. Видимо, азарт и жадность охватили его. Он не стал более трогать «медвежий», а немного отошёл ко второму ряду и выбрал улей побогаче мёдом. Но также снял крышку и подкрышник и отложил их в сторону, улей свалил с кольев и, выбрав рамку, достал и полакомился. Съел, получается, всего-то три рамки мёда, можно бы было и простить. Но матки погибли во всех трёх ульях. А потеря матки весной – это потеря улья. Так что я на него обиделся, да, браток ты мой меньший, тебя уже пора убивать – не отогнать тебя миром.

К вечеру я всё приготовил к его встрече. Лёг пораньше на настил, рядом поставил кресло. Подход от хранилища совсем рядом с настилом. Я то на хранилище смотрю, то на пчёл, всё жду сумерек. Но по-светлому он не пришёл. Я пересел в кресло. Ночь тёмная, безлунная. Долго я сидел не шелохнувшись, весь во внимании шорохов и звуков. Глаза устали высматривать всякую тень. Да всё тихо, как во сне. Тело затекло, с семи часов вечера и до одиннадцати в кресле не двигаясь. Температура тоже не в кайф, около пяти градусов. И я начал терять надежду. Видимо, объелся, будет дня два отлёживаться. Другой бы уже давно вышел. Я решил встать на ноги, распрямиться, постоять выпрямиться, это же можно сделать тихо. Медленно, потихоньку я поднялся, и тут же заметили глаза какую-то тень, неясную, но вроде движущуюся. Она медленно отделилась от первого ряда пчёл и скрылась во втором. Ток прошил меня насквозь, адреналин ударил в голову. Сердце качнуло кровь во всю мощь – это он, не снится.

Не спугни, близко прошёл, видимо, метрах в шести от меня и, может, слышал моё дыхание, а я не слышал. Проплыл он в тумане, не сомневайся – он.