Страшная граница 2000. Часть 1

Показывая на колонну «Камазов» и БТРов на окраине отряда, генерал приказал:

– Ильин, твою мать! Железноводский ПОГОН убывает к месту дислокации. Ты, бл..дь, следуешь с ними. С глаз моих, на х..й! Нечего здесь рыскать! Садись в «УАЗ» к замполиту! Доедешь до Пятигорска, и своим ходом – в госпиталь!

Колонна тронулась. По серпантину узкой дороги мы спустилась к первому блок-посту. Все тихо-спокойно. Можно подремать.

Но только-только миновали Итум-Кале и втянулись в ущелье, передовой дозор сообщил о помехе:

– Здесь новый блок-пост! Требуют остановиться для досмотра!

– Засада! Прорывайся! – послышался в эфире голос начальника отряда.

Через минуту там, впереди колонны, раздался мощный взрыв. Похоже, передний БТР подорвался на фугасе. И сразу сверху, из густых зарослей кустарника, на колонну обрушился шквал огня.

Солдаты посыпались с «брони», занимая позиции за камнями и деревьями. Автоматные трассеры резали дорогу вдоль и поперек, не давая шансов выжить. Грохотали разрывы гранат.

Неожиданно для всех дорога вздыбилась мощными разрывами. Мелкое крошево битых камней секло бойцов, укрывшихся на обочине. Они матюкались, понимая, что попали «под раздачу» своих же артиллеристов, только пехотных.

И тут же – мощный взрыв! Грузовик, загруженный какими-то ящиками, разлетелся на куски. Искореженный остов бросило вниз, в ущелье, в бурные воды Аргуна.

Взрывной волной меня швырнуло вниз, к реке. От падения с обрыва спасло деревце, вцепившееся корнями в скалу.

И вдруг – тишина! Снаряды перестали рвать дорогу и скалы, трассеры пуль иссякли. Что это? Я осторожно выглянул.

– К машинам! К машинам! – слышались команды.

Солдаты, настороженно оглядывая склоны гор, собирались у «Камазов».

Замполит, подполковник Троян, громко матерился:

– Ошибка вышла! Прокуратура, мать иху за ногу! Проверку решила нам сделать! Что мы там везем запрещенного! Ага! Золото чеченского рыцаря вывозим!

Какие-то неизвестные подошли к строю, поговорили с командованием. И сразу – приказ:

– Вещи – к досмотру!

Но, перетряхнув вещмешки, ничего подозрительного не обнаружили. Приказали раздеться до трусов. Тоже – впустую. Просмотрели машины. Тоже – пусто!

Что они искали, следователи прокуратуры не сообщили. Но отпустили с миром. Благо потерь, за исключением легкораненых, не было. На замену подбитому БТР из отряда пригнали новый. И – в путь! К обеду надо оказаться в Ханкале, на ночевке.

Подполковник Троян матюкался в «УАЗике» недолго. Махнув рукой, он стал смотреть в окно. Ну а я, глядя на заснеженные горные вершины, вдруг подумал:

«На Зюльфагар совсем не похоже!»

Вспомнил, на свою голову! Контуженную голову! Как ни пытался отогнать видения, ничего не получалось. Как его забыть, этот давний раскаленный Зульфагар!

глава 3

ЗУЛЬФАГАР

В моей голове плыли величественные, мощные аккорды «Полета кондора». Я сам – эта гордая огромная птица! И зорко вглядываюсь в раскаленные туркменские горы. Гигантская паутина мрачных ущелий опутывает знаменитый район «Золотого треугольника».

Этому методу меня научил Иван Дорохов, мой лучший друг. Метод очень странный и загадочный, но позволяющий наверняка вычислять время и место контрабандных наркокараванов, ползущих по тайным тропам на стыке границ Туркмении, Ирана и Афганистана.

«Золотой треугольник» успешно использовали всегда, еще со времен Советского Союза. Метод был прост, как все гениальное. Если на пути каравана выставляли засаду туркменская сторона, караван уходил к иранцам. Если иранцы готовили бой, наркокурьеры уходили в Афганистан. И так – до бесконечности!

Однако «лафа» их закончилась с появлением на границе русского Ивана. Моего друга. Его странный метод поставил под угрозу всю, налаженную десятилетиями, стройную систему поставки наркотиков. Угроза была такая, что нещадно расстреливались любые наркокурьеры, заподозренные в предательстве.

Может, это предательство имело место быть, но только неумышленное. Не зря добродушный голубоглазый увалень Ваня превращался в крепкого бородача-афганца и пропадал неделю, а то и больше, в одному ему ведомых пуштунских кочевьях. И ни одна контрразведочная «баба Яга» не могла учуять его русского духа.

Наверное, судьба миловала Дорохова. Но скорее всего, выручали его острый ум и высочайшая подготовка, наблюдательность, глубочайшие знания восточных обычаев и языков, интуиция и звериное чутье.

Все эти качества, а также способности Ивана к гипнозу позволяли их разведгруппе решать боевые задачи зачастую без всякого боя. Как было, например, в тот жаркий июльский день, когда неизвестные, прорезав кусачками дыру в сигнализационной системе на участке Тагтабазарского погранотряда, на мощном мотоцикле прорвались далеко вглубь туркменской пустыни.

Дорохов долго изучал карту местности, испещренную еле заметными ниточками верблюжьих троп. Советовался с ребятами из туркменского Комитета Госбезопасности. К удивлению туркмен, закрывал глаза и молча держал ладони над картой. Потом резко встал:

– Гит! («Едем»)!

И точно! Он вывел свою группу прямо к полуразрушенной ферме, жители которой рассказали о двух неизвестных, пару часов назад подходивших в поисках воды. И транспорт просили. А потом эти люди, похожие на афганских моджахедов, ушли на кошару к Амангельды, у которого имелся старенький «УАЗик».

– Ребята, похоже, очень серьезные! И задача у них более сложная и важная, чем простая перевозка наркоты! – сделал вывод Иван, выслушав местных и задав несколько вопросов, не относящихся, казалось бы, к теме.

Палящее жестокое солнце упало за дальние серо-желтые барханы. Пограничники, укрываясь за полупрозрачными кривыми деревцами саксаула, перебежками и ползком окружили войлочную юрту посреди пустыни.

Дорохов, став благодаря чабанскому халату настоящим туркменом, зашагал к белеющим у загона овцам. Выскочившие было навстречу огромные лохматые алабаи (туркменские овчарки -волкодавы) были остановлены криками подбежавшего подпаска. Следом вышел и Амангельды. Пригласил, согласно мусульманского Адата, ночного путника в юрту.

Бойцы, сжимая автоматы, с напряжением вслушивались в ночные шорохи пустыни, готовые в любую секунду сорваться на помощь командиру. Но приказ был железный: «Лежать тихо и ждать меня!»

Прошло много томительных минут, пока из юрты не послышался звук удара и следом за ним – условный свист.

Ворвавшись в юрту, бойцы увидели сладко храпевшего бородача, освещаемого отблесками костра. Чуть в стороне Иван связывал кому-то руки. Старик Амангельды сидел, свернув калачиком ноги, и невозмутимо пил чай.

– Как я и думал, птички эти – очень важные. Залетели аж из Пакистана! – говорил потом Дорохов, когда все сидели за дастарханом гостеприимного чабана. – И прошли, видать, хорошую спецподготовку. Особенно один. Его я не смог усыпить! Он сразу понял, что никакой я не чабан! Вот и сидели мы с ним, смотрели в глаза. Кто кого осилит, переборет. Тяжело нам, ребята, придется. Такие спецы повадились ходить! Думаю, этими спецами разбрасываться не станут, слишком они ценные!

Эх, Иван! Ты и сам был слишком ценным специалистом, чтобы голова твоя не была оценена. Пришла информация, что нужен ты мождахедам только живой. Но это обстоятельство и губило «охотников», потому что пленить тебя было невозможно.

Пятнадцатое августа 1995 года мы с Иваном встречали на погранзаставе «Инджирли- Чешме», упрятанной в блиндажи еще со времен советско-афганской войны. Данных о готовящихся перейти границу караванах не было, но душа Ивана чувствовала беспокойство.

Неожиданно из погранотряда поступила команда: встретиться с очень надежным, как подчеркивалось в телефонограмме, афганским информатором. Встреча – в одном из отрогов Зюльфагарского хребта. Ивана настораживало, что информатор был незнакомым. Это вызывало тревогу.

Дорохов не раз бывал на той стороне, и никогда спокойствие и уверенность его не покидали. Теперь-то что тревожиться? Территория – своя, хоть и на стыке трех границ. Чего волноваться?

– Да ты, брат, просто устал! -пытался я отвлечь друга. – Давай лучше споем! А? Любо братцы, любо, любо братцы жить…

– Подожди! Дай подумать! – Иван достал карту местности, которую он давно изучил вдоль и поперек. Почесывая подбородок, всмотрелся.

– Что-то не так! – задумчиво произнес он. – Непонятно, зачем афганцу выходить именно в эту точку! Очень подозрительно!

Подозрение усилилось после сообщения о серьезной неисправности заставского «УАЗика», еще вчера резво карабкавшегося по самым крутых склонам.