Страшная граница 2000. Вторая часть

– Кот! Гранаты давай! – крикнул я вниз.

И тут же мне в ладонь легла граната. Хорошо, что мы заранее снарядили её взрывателем!

Отложив ППШ, я разжал усики гранаты и дёрнул кольцо.

Метнул я, конечно, недалеко. Размах не удалось сделать.

Но взрыв прозвучал так, что выстрелы сразу прекратились.

Воодушевившись, я метнул ещё две гранаты.

Ага! Враг бежит!

Неожиданно и хлестко прозвучал выстрел. Ещё один.

– Всем стоять! – послышалась вдали резкая команда.

Странно! Метров за пятьдесят это.

Что это? Явно команда нас не касалась!

Послышались выстрелы. Затем – злобный мат и ругань.

Через минуту раздался голос директора нашего детдома:

– Ребята! Не стреляйте!

Выглянув из лаза, я увидел директора.

Рядом стоял офицер с погонами майора.

Чуть сзади – зелёный грузовик с красной надписью «Разминирование».

– Славик ранен! – закричал я, выскакивая из блиндажа.

Майор повернулся к машине:

– Санинструктор! Ко мне!

Выпрыгнувшим из кузова солдатам он скомандовал:

– Носилки сюда! Быстро!

Когда мы вытащили тяжко стонущего Славика из блиндажа, майор обернулся ко мне:

– С боевым крещением! Быть тебе военным!

Директору детдома бы прислушаться к словам майора, да отправить меня в суворовское училище.

Ан нет! Он отправил меня подальше от Сталинграда, куда-то ближе к Урюпинску.

И пятый класс я проходил в детдоме станицы Филоновской, на берегу речки по фамилии Бузулук.

Означает ли сие чудо, что Урюпинская губерния – моя любимая Батькивщина и Фатерланд?

Детдом + кором = восстание

Чтобы понимать, что представлял из себя советский детдом, надо рассказать о «короме».

Что это такое?

«Кором» – такую загадочную надпись я увидел много позже, путешествуя по туркменской огнедышащей пустыне. Надпись была нарисована на большом ящике, в который совали головы бараны.

– А! понятно! – рассмеялся я. – Корм!

Смех мой сильно обидел туркмен. Они ведь старались!

Но именно это слово – «кором», корм для баранов – точно и ёмко характеризует жратву, которую подавали нам, детдомовцам советского благословенного времени.

Очень хорошо помню 1978 год. Город-герой Волгоград.

Завтрак в детдоме потрясающий: густой осклизлый ком старательно изображал диетическую манную кашу, а подкрашенная чуть сладковатая вода – «индийский» чай.

Обед – тоже потрясающе питателен. Мутная жижа по какому-то недоразумению обзывалась «щами».

Мы, детдомовцы, голодными волками накидывались на эту жидкую жижу. Зачем? Запивали жижей серый хлеб, который по недоразумению нам выдавали.

Жадно пожирали мы эту бурду, да нахваливали:

– Щи – хоть х..й полощи!

Много позже, проходя офицерскую службу в пограничных войсках, я раскрыл секрет детдомовских щей.

Выдала его наша соседка по гнилой общаге в Ставрополе, повариха Натаха Гуденко. В 2000 году она кашеварила в пограничном полку связи.

– Накормили мы солдат, и успокоились. – рассказала она. – И вдруг ужаснулись! Сейчас придёт вторая смена. А щей у нас – на дне кастрюли! Что делать?! Караул! Скандал!

Что делать? Да очень просто! Поварихи плеснули в остаток щей пару ведер воды. И всё, щи готовы!

Питательные вкуснейшие щи. Хоть х..й полощи!

В своём первом детдоме, города Волжского, я таких щец не припомню. Не потому, что не было таковых. Просто в четыре годика малыши таких мелочей не запоминают.

Но очень хорошо помню, как мы бродили среди больших яблонь, высматривая листья пожирнее. Найдя таковые, хищнически обрывали. С важным видом доставали из карманов соль и щедро сыпали на аппетитные зелёные листочки и с большим аппетитом поедали этот редчайший и вкуснейший деликатес.

Комиссия, нагрянувшая как-то в детдом, с удивлением взирала на обглоданные ветви яблонь:

– Козы объели? Где ваши козы?