Кваздапил. История одной любви. Начало

Снаружи мгновенно разучился ходить обалдевший от открывшейся натуры Захар. В трусах, с отвалившейся челюстью, он держался за ручку двери в кухню, но, кажется, забыл, что делать дальше.

– Привет. Прошу прощения.– Мадина улыбнулась ему и совершенно без стеснения провела руками по своей фигуре: – Ты же не возражаешь, правда?

– Ага. – Он сглотнул.

С грацией танцовщицы Мадина продефилировала мимо него.

Когда дверь за ней захлопнулась, Захар, наконец, заметил меня. Заяц от волка бегает не быстрее, чем Машкин парень исчез на кухне.

На закрывшейся двери провокационно качалась бейсболка.

Происходящее мне крайне не нравилось. Мадина в моей постели – это, в принципе, для меня неплохо, а остальное никуда не годилось. Я же решил быть примерным братом, а чтобы чего-то требовать от сестренки, нужно подать пример. Чему я научу Машку, если моя девушка – Мадина? Вся жизнь пойдет шиворот-навыворот.

Мадина вернулась, я раздраженно захлопнул за ней дверь.

– О-о, – Мадина с заговорщицкой улыбочкой облизала губы, – мы злимся, то есть мне предстоит жаркая ночка…

– Не выходи из комнаты раздетой.

Мадина закатила глаза:

– Опять начинаешь? Мы тему глупого стыда давно закрыли, молодежь у нас современная, зачем выглядеть в их глазах динозаврами?

– Машка – несовершеннолетняя!

– Девочки взрослеют быстрее мальчиков, это общепризнанный факт. И чем она хуже тебя?! Почему то, что можно тебе, другим нельзя?

– Мне плевать на других, она моя сестра!

– А я с Кавказа и сестра кавказца с истинно кавказским воспитанием, но когда ты залез мне под юбку, тебя это не смутило. И признание, что на остальных тебе плевать, не делает чести. Раньше ты хотя бы общими фразами отделывался, от которых на меня и Машу зевота нападала. Кваздик, ты превращаешься в молодого старого деда. Будь проще, не создавай проблем на ровном месте.

За дверью послышался шум. Я выглянул в коридор.

Одетые Машка с Захаром направлялись в прихожую. По пути Захар снял с двери бейсболку и водрузил на предварительно приглаженные вихры. Теперь он выглядел совсем мальчишкой.

И как же мне мириться с происходящим?! А надо. Я сжал волю в кулак и по-родительски строго нахмурил брови:

– Вы куда?

– Захар проводит меня к подруге. – Машка в куртке поверх откровенного топика и шортов присела завязывать шнурки на кроссовках. – Не переживай, через пару часов он меня встретит и проводит обратно.

Случилось то, чего я боялся. «Подруга» – прикрытие, а на самом деле…

Стоп. Связанные с ее уходом события произошли во сне. Я не знаю, существует ли в реальности клуб, куда собралась сестренка. Туда я, насколько помнится, отправился позже приезда Машки к нам на квартиру. Значит, клуб мне приснился. Возможно, это потому, что о нем или о чем-то подобном я читал в сети или слышал разговоры краем уха. От того же Гаруна, к примеру, – не зря же он связан с клубом карточкой и участием в боях. Или членская карточка, как и участие Гаруна – тоже сон?

Насколько помню, я отправился в клуб потому, что обиделся на Хадю, ее отказ толкнул меня сделать назло – провести вечер так, как никогда не позволила бы себе она. Так же поступает Машка, когда родители и вновь объявившийся братец надоедают ей нотациями или, что еще более нетерпимо для сестренки, покушаются на свободу, как она ее понимает.

Нужно поговорить с Машкой о клубе.

Нет. Нужно не дать ей туда пойти. Мне в такое заведение без протекции не попасть, поймать сестренку с поличным не получится. Запрет словами не подействует – это покушение на личную жизнь и надуманную «взрослость». Все, что я могу – не отпустить в ночь «к подружке». Сейчас нельзя ссориться с Машкой, нельзя допустить, чтобы она вышла из квартиры, и нужно при ней договориться с мамой, чтобы родители знали, когда Машка вернется домой, и лично посадить ее на электричку. Именно так обязан поступить брат, который желает счастья сестре.

Надо отменять поход любым способом. Пусть лучше Машка здесь с Захаром развлекается, чем развлекает взрослых дядек и смотрит на «сладкую» жизнь толстосумов. В ее возрасте не понять, что за этим стоит.

– Никуда вы среди ночи не пойдете. – Я вытолкал обоих из прихожей обратно в кухню. – У нас район неблагоприятный. И вообще.

– Санька, ты уверен, что «вообще» – серьезный довод? – подколола Машка.

Она застыла в нерешительности. С одной стороны, ей хотелось куда-то сходить, с другой – я разрешал остаться и действовать в прежнем русле, то есть новых санкций и нотаций по поводу ее поведения не будет. Последнее пересилило.

Машка не была бы Машкой, если б не вытянула из ситуации все возможное.

– Остаемся, но с условием. – Она уперла руки в бока. – Вы перестанете, как сычи, сидеть за дверью и повеселитесь вместе с нами. Кстати, я придумала новую игру, сыграем потом все вместе, такого еще не было: будем играть в карты на одевание!

Я мысленно выругался и развел руками. То, что происходило со мной и на моих глазах, было ненастоящим, так не могло быть. Какой-то сюрреализм, абсурдный абсурд. Игры подсознания. Что-то главное во мне, чего не задвинуть в дальний угол и не усыпить благостно звучащими доводами, не допустило бы случившихся событий – случившихся вроде бы с моего разрешения и даже с моим участием. Помочь Мадине и спасти ее в ситуации, перевернувшейся в моей голове вверх тормашками, я был обязан, она была сестрой друга, но я не мог стать ее парнем. Тем более, я не представил бы Мадину маме как свою девушку. Здесь что-то не то. Кстати, если я не помню, как попал сюда, а помню совсем другое, что не вяжется с происходящим…

Вывод печален. Я сошел с ума или, как минимум, снова сплю. Первое – обидно, потому что оно всерьез и надолго. Если же я сплю – плевать на все, можно, как говорится, отрываться по-полной, и все останется во сне. Во снах со мной чего только ни приключалось, и просыпался я в таких случаях именно после особо отвязных поступков или безумных событий. Чего бы такого натворить, чтобы проснуться? Может, поступить «от противного» – выгнать Машку с Захаром? Они опять закрылись на кухне, бейсболка заняла знакомое знаковое место. Может, ворваться к ним через минуту и, как в одном из снов, дерзкого парнишу выгнать взашей, а сестренку воспитать ремнем?

А если я не сплю?

А если все же сплю – надо сделать хоть что-то.

В приоткрытой двери спальни показалась Мадина. Вот и объект для приложения сил.

– Я говорил не выходить из комнаты раздетой?

– И что? К тому же, на этот раз я не вышла целиком…

Действительно, в проеме торчали только любопытный нос, две кареглазые груди и черные кучеряшки между бедер. Если кому-то этого недостаточно, то мне большего не требовалось, объект и повод найдены. Сейчас найдем способ.

Я надвинулся на Мадину, втолкнул ее в спальню и прикрыл за собой дверь.

– У нас с тобой было все? – спросил, продолжая наступать.

– Конечно. – Она пятилась к кровати.

– Прямо-таки все-все?

– Ну, кроме того, что нельзя. Ты же помнишь, у меня есть обязательства перед будущим мужем…

– Тебе говорили не выходить из комнаты раздетой? – Я опрокинул Мадину на постель и вдвигающимся движением бедер раскинул ее ноги в стороны.

– Кваздик, ты что?! Я закричу!

– Не закричишь. – Моя ладонь запечатала ей рот и прижала голову к матрасу. – Почему ты такая непонятливая? Я же говорил не выходить из комнаты раздетой. Думаешь, мне нравится повторять? Это не так. Плохие девочки должны расплачиваться за свои проступки.

Сознание рыдало в предсмертных судорогах. Я перегнул палку. Нельзя делать то, что я делал, нельзя категорически.

Но того, что происходило со мной и вокруг меня, быть не могло. Я мог снять квартиру для Хади, но никогда не сделал бы того же для Мадины, или снял бы, но не переехал к ней. Я, конечно, дурак, но не настолько. Значит, все это – во сне. Спит сознание, спит совесть, спит душа. На воле – инстинкты. Кто не спрятался – я не виноват.