– Расписку мне писать станешь? Может, где?то голова твоя и дорогого стоит, а каракули, я чаю, уже не в цене.
– Квартирка у меня родительская осталась. В полтораста штук потянет, если очень по?скромному. Сталинка. Москва, центр.
Сан Саныч бросает взгляд на Руслана, тот кивает.
– И машина представительская, этого года выпуска. Ну что, двести кусков перекрыли? С лихвой?
– Пожалуй что. Отстегни его, Курень.
– А Руслан ваш мне ответную подмахнет. Что претензий к конторе у него нет.
– На чем? На тетрадной четвертушке? У нас тут кроме конторских книг на покойников – никаких бумаг нету.
– У меня бланки с собой. В чемоданчике. А печать ваш юноша, думаю, в кармашке носит.
Саныч кивнул Руслану:
– Сделай.
Олега отстегнули, он взял со стола «дипломат», раскрыл, вынул папку, передал Руслану бланк. Тот заполнил, приложил печать, вернул Гриневу. Олег спрятал бумагу в папку.
– Еще подняться думаешь? – спросил Саныч.
– Не думаю. Рассчитываю.
– Может, мы зря деньги вынимаем?
– Кто скажет?
Олег быстро написал две генеральные доверенности, размашисто расписался, передал Санычу. Тот прочел, оскалился:
– А рисковый ты хлопчик, Медведь. Чай, догадался, что к нотариусу мы тебя не повезем: есть у нас свой, доверчивый, на любую закорючку печатку набьет. А что бы нам теперь тебя здесь же и не закопать? Землица, она ведь молчунья. Все тайны хоронит. А людишек, даже умненьких, и подавно.
Олег довольно безразлично пожал плечами:
– Тут я тебе не указ, Сан Саныч. Сам думай. Тебе жить.
– Рисковый ты, Олег Федорович. Люблю рисковых: к ним фарт идет. Свободен.
Дорогу найдешь?
– Сильно долго топать. Может, подкинет кто до метро?
– Сашок, подбрось. Претензий к нему нет.
Жилистый кивнул.
Олег подхватил «дипломат», пошел к лестничке, обернулся:
– Да, Саныч, ты с деньгами очень торопишься?
– Твоя какая теперь забота?
– Квартирку повремени сливать. Пару недель. Дорога она мне. Как память.
– Память – она всегда дорога. Сколько повременить?
– Месяц. Заплачу вдвое.
– Три сотни?
– Четыре.
– Что ж... Повременю. Может, сразу и еще расписочку накатаешь?
– Зачем тебе бумага пустая? Слово.
– Ну?ну. Слово – серебро.
В машине Гринев молчал.
Глава 21
У входа в метро Олег постоял, раздумчиво глядя на сотовый, потом подошел и аккуратно опустил его в урну. Спустился к кассе, купил карточку, набрал из автомата номер. Слышимость была отвратительная.
– Иваныч?
– Федорович! Ты куда пропал?
– Уже нашелся.
– Ты где?
– Помнишь, где мы вкушали чебуреки с волчатиной?
– С волчатиной?
– Ты выразился именно так. А мне – понравилось.
– Помню.
– Подъезжай сюда. Но не на большой машине. И – окольно.
– Понял, не дурак. Тут Борзов...
– Иваныч, разговоры тоже потом. И сотовый можешь выбросить.
– Угу.