Короли и убийцы. Сага о Гленарде. Том третий

Совершая грех тавтологии, но не греша против истины, можно сказать, что ужин, на который был приглашен Императором Славием король Тарстен и все остальные участники переговоров, был воистину королевским.

Стюард Миррард и повар Дюкарр расстарались вовсю, призвав с согласия Гленарда к себе на помощь множество крестьян из соседних деревень.

В начале ужина на столах появились блюда со свежей репой, весенней зеленью, мочеными и засахаренными яблоками и грушами, а также с сушеными фигами. Им аккомпанировали закуски: яичные гренки с цыпленком, холодец из щуки, печеночный паштет с яйцами и петрушкой, пироги с цыплятами, голубями, грибами, капустой и печенью, а также две огромные кулебяки со слоистой начинкой из капусты, картошки, говядины, курицы и грибов.

Не забыли, естественно, и о напитках. По всей длине большого стола были расставлены кувшины и жбаны как с привычными для севера пивом и медом, так и с редким для этих краев изысканным квитинским вином.

После первых легких закусок на столах появились густые супы: гороховый суп со свининой и розмарином, капустный суп с грибами и бычьими хвостами, уха из форели, судака и ершей, а также густой темный кисло-сладкий суп из вываренной говядины.

Когда гости вполне насладились супами, и большие супницы опустели, что случилось довольно быстро, пришло время и для основных блюд. На столах появились различные блюда из мяса и птицы. Тушеная с чесноком и луком говяжья лопатка соседствовала с жареными в кляре цыплятами. Два запеченных целиком поросенка, фаршированные капустой и яблоками, были обложены крольчатами и перепелами. Румяные утки источали невероятно прекрасный аромат по соседству с не менее привлекательными кусками говяжьей вырезки.

В качестве гарнира предлагался запеченный и жареный картофель с шалфеем и хенкелем, квашеная капуста, моченые яблоки, тушеная в меду репа, миски с вигной, с горохом и с разваренными пшеничными зернами, а также многочисленные и разнообразные пирожки.

К тому времени, когда уже совсем стемнело, а гости успешно расправились с большей частью искусно приготовленных кушаний и немало захмелели, на столе появились дижестивы. Свиные, говяжьи и оленьи колбасы дополнялись тонко нарезанными кусками окороков, копченными вырезками и сырами. Сладкое желе из миндального молока прекрасно сочеталось с еще более сладкими пряничными колбасками с медом и сушеным инжиром. А пироги с лесными ягодами, яблочным конфитюром и черносливовым джемом были невероятно прекрасным итогом этой чрезвычайно знатной во всех отношениях трапезы.

Довольный и подобревший король Тарстен блаженно развалился в кресле с кубком вина в руках.

– Да, Император Славий, угощать ты умеешь. Спасибо тебе и твоим поварам.

– Не меня благодари, король Тарстен, – Славий указал на Гленарда, – а нашего гостеприимного хозяина барона Гленарда и его поваров.

– Благодарю тебя, барон Гленард! – отсалютовал кубком Тарстен. – Неужели в маленьком северном баронстве такие прекрасные повара?

– Спасибо за высокую оценку, Ваше Величество, – поклонился Гленард. – Я польщен и счастлив, что вам понравилось. А повара я выписал себе прямо из столицы. Талантливый парень. Там он в ресторации помощником повара ходил в статусе подмастерья, а здесь он главный на кухне. И я пообещал ему, что коли он десять лет у меня исправно отслужит, то я профинансирую ему его собственную ресторацию в Рогтайхе, причем высшего класса. Как видите, старается мастер Дюкарр вовсю, да и таланта ему не занимать.

– Ты молодец, барон Гленард, – одобрил Тарстен, – прекрасного повара отхватил. Думаю, что одного из лучших в Империи.

– Увы, знавал я в свое время еще лучшего мастера, – вздохнул Гленард, – и тоже не в столице, а в одном небольшом замке на востоке.

– И что же ты такого мастера к себе не переманил?

– Поваром он был невероятно хорошим, а вот подданным Империи оказался очень так себе. Сбежал куда-то от гнева Императора. Надеюсь, что не сгинул. Может, нашлось где-нибудь применение его талантам.

– А вот скажите, барон, – вступил в разговор эдль Игвар, – говорят, что ваши владения весьма богаты дичью. А на столе мы дичи почти не увидели. Это нисколько не в упрек, всё было просто невероятно вкусно, просто интересно.

– Мы планируем устроить большую охоту чуть позже, через несколько дней, эдль Игвар, – пояснил Гленард. – Прошу прощения, я не знаю, пригласит ли вас Его Императорское Величество, однако мы собираемся добыть много разнообразной дичи. Поэтому сегодня мы, в основном, ограничились домашними породами мяса и птицы, чтобы соблюсти необходимое и интересное разнообразие.

– Понимаю, ваша милость, – тряхнул бородой Игвар. – Боюсь, что не смогу остаться на охоту, дела мои требуют скорейшего моего возвращения к моему королю. Но пропущу это мероприятие с большим сожалением. Поскольку мне известно, что блюда из дичи в Империи крайне разнообразны и вкусны. Какие блюда нравятся вам больше всего?

– В это время года, благородный эдль Игвар, – Гленард мечтательно прикрыл глаза, – совершенно прекрасны молодые оленьи рога с мёдом и пряничной крошкой. Особенно под хорошее вино.

– Вы так об этом рассказываете, что я прямо возжелал попробовать! – воскликнул, улыбаясь, Игвар.

– Ну, что ж, приезжайте ко мне в следующем году в это время. Не как посланник, а просто как гость, без официальных целей. Буду рад пригласить вас и на охоту, и на последующую трапезу.

– Как рассудят Боги, господин барон, – благодарно склонил голову Игвар. – Буду рад, но кто же знает, что будет через год. Но благодарю за приглашение от всего сердца.

– Простите, Ваше Величество, – обратился Гленард к Тарстену, – я ни в коем случае не хочу никого обидеть. Прошу простить за мое любопытство, но я чрезвычайно люблю собирать знания о привычках и обычаях разных народов и рас. Можно сказать, что это моя страсть. В одной из книг знаменитый Эолас Таргаранский рассказывает о быте народа гор Башрайг. И, в частности, он упоминает о том, что наиболее популярным кушаньем у бьергмесов являются крысы. И что у вашего народа существует убеждение в том, что отведав вместо крысы, например, курицу, можно умереть. Правдиво ли это утверждение?

– Хахахахаха! – во весь голос расхохотался король. – Ну, ты даешь, Гленард… Читал я, кстати, Эоласа Таргаранского, одна из любимых книг у меня. Но что люди серьезно могут в это верить, не думал. Понимаешь, Гленард, Эолас приперся на границу королевства, в предгорья. Стал ходить по кабакам и бьергмесов выспрашивать об их жизни. Вглубь королевства его, естественно, никто не пустил. А там, в пограничье, народ какой – торговцы да авантюристы. Народ веселый, выпить любит, языками потрепать. А тут такой случай – и наливают, и угощают, и слушают. Вот и наплели бедному путешественнику с три короба. На самом деле, мы, конечно, крыс не едим, но зато очень уважаем баранину и, как раз, курятину. Кстати, мой любимый рассказ у Эоласа о том, что мы хлеб печем крепче камня, а король, то есть я, не на троне сидит, а на лепешке из такого хлеба. Ну, это ж надо придумать! Хахахаха! И я не знаю, что они там и сколько выпили, и что у них там между ними произошло, это их дело личное, однако главе о том, что бьергмесские женщины выглядят так же, как и мужчины и так же носят бороду, а самое сложное, начиная ухаживать, не ошибиться в поле объекта, я бы тоже не стал доверять. Хотя даже интересно всё-таки, что же они такое ядреное пили, и чем после этого и с кем занимались. Хахахахаха!

– Мне тоже эта часть показалась весьма странной, – рассмеялся вместе с королем Гленард, – я же своими глазами видел бьергмесок не раз. Да, они выглядят немного иначе, чем человеческие женщины, но ни бороды, ни мужской фигуры я у них не замечал. Однако, судя по всему, Эолас неплохо время у вас провел.

– У нас тоже немало сказок про вас, людей, ходит, – отсмеявшись, глотнул из кубка король Тарстен. – Что похищаете маленьких детей, и на их крови хлеб делаете.

– Абсолютно то же самое, говорят в столице некоторые дебилы про бьергмесов, – развел руками Гленард.

– Ну, что поделать, барон, страхи у всех одни, а фантазия у всех одинаково бедная. Увы, у наших народов сложная история взаимоотношений, еще с момента нашей первой встречи. К сожалению, мои предки, не разобравшись что к чему, поубивали многих людей шестьсот лет назад, когда те пробирались на юг через горы. Поубивали вместо того, чтобы помочь им в беде и нужде. Я не знаю, как остальным, но мне, честно говоря, очень стыдно за это. И я рад, что мы смогли пересилить груз взаимных обид и заключили когда-то здесь же, в этом доме, Кратхольмский пакт. И я надеюсь, что наша встреча здесь станет символичной для нового этапа сотрудничества наших народов.

– Так помогите же Императору Славию, Ваше Величество! – развел руки Гленард. – Сами же знаете, наверное, поговорку про то, что друг в беде – настоящий друг. Мы не в беде, мы вполне хорошо справляемся, но, порой, нам непросто, и тот, кто будет нашим другом в непростые времена, будет нашим братом в хорошее время. Не время считать барыши и наживаться. Время строить добрые и долгие дружеские отношения.

– Хорошие слова ты говоришь, барон, – улыбнулся Тарстен, – но не своевременные. Ты, думаю, хороший человек. Но ныне ни слова о делах! Ныне мы ужинаем, а от серьезных разговоров вино скисает, а желудок крутит. Лучше поговорим о культуре. Или о сказках и легендах. Ты, Гленард, сказал, что любишь историю. А легенды наши знаешь?

– Не очень хорошо, если честно. Вы же их стараетесь никому не рассказывать. Знаю, в основном те, которые касаются ваших взаимоотношений с альвами еще до нашего прихода. И знаю их по альвийским или людским источникам и книгам.

– Ну, и какая у тебя любимая легенда, например?

– Я бы не сказал, что она именно любимая, – задумался Гленард, – но запомнилась, пожалуй, легенда про Бриканлае и золотое ожерелье.

– Ааа! Молодец, Гленард, – снова рассмеялся король.

– А я не знаю ее, – наклонился к столу Славий. – Расскажи, Гленард.

– Хорошо. Легенда эта не типична для альвийских преданий в силу своей, прямо скажем, фривольности. Альвы обычно больше про героев и про сражения легенды складывают. Ну, так вот, давным-давно у немолодого и одноглазого короля Беанноиса была прекрасная юная жена по имени Бриканлае, то есть заря. И любила она охотиться долго в одиночестве. Однажды в погоне за прекрасной белой ланью заехала она далеко в горы и оказалась около большой пещеры. Там она встретила четырех бьергмесов-кузнецов: Альдрика, Барлина, Двелинга и Храра. А они как раз закончили изготавливать невероятно красивое золотое ожерелье. Оно так понравилось Бриканлае, что она попросила отдать ей ожерелье. Бьергмесы переглянулись и сказали, что, не вопрос, конечно, пусть забирает, только сначала проведет с ними со всеми четырьмя четыре ночи любви. «Что, всего четыре?» – удивилась Бриканлае. – «Ну, чего стоим, кого ждем?».

– Веселая девушка! – рассмеялся Славий.

– Итак, Бриканлае весело проводит время с бьергмесскими мастерами. В некоторых версиях легенды, в людских переложениях, есть упоминание о том, что она так заездила несчастных кузнецов, что они в придачу насыпали ей с собой кучу золота, только чтобы она ушла. И вот Бриканлае с ожерельем на шее возвращается в свой замок. У самого замка ожерелье она прячет, чтобы не увидел ее муж, и при этом она зачем-то громко поет песню о том, что с ней произошло, причем с подробностями. Ну, это легенда, можно простить такую нелогичность поведения. Но это увидел и услышал вредный советник короля по имени Лоркион. Дождавшись, пока Бриканлае заснет, а спала она одна, и на ночь надела зачем-то это ожерелье, Лоркион решит ожерелье похитить, чтобы рассказать обо всём королю. Но как снять его со спящей женщины, не разбудив?

– Опоить ее? – предположил Славий.

– Чувствуется опыт, Ваше Величество, – усмехнулся Донрен, а в ответ Славий, шутя, ткнул его кулаком в бок.

– Мысль правильная, но Лоркион не искал легких путей. В одной версии легенды он просто щекотал Бриканлае перышком, чтобы она повернулась во сне. В другой версии легенды, он, а он был колдуном, превратился в блоху и кусал Брикинлае, пока она не повернулась на другой бок. В общем, как бы то ни было, стянул он это ожерелье и помчался тут же к королю Беанноису всё рассказывать.

– И что дальше? – нетерпеливо спросил Славий.

– Дальше Бриканлае просыпается. Ожерелья нет. Но она девушка умная, и сразу понимает, что ожерелье похитить мог только Лоркион. А Лоркион его мог похитить только для того, чтобы рассказать всё королю, её мужу. Вариант «продать и пропить» Бриканлае в голову почему-то не приходит. Ну, и Бриканлае отправляется к мужу и, как настоящая женщина, начинает сразу переходить в атаку. Дескать, совсем уже с ума, старый дурак, сошел, бедную девушку среди ночи грабит, а ну быстро верни ожерелье, оно мне не просто так досталась. Как говорится, подарили и за дело.

– О да, эта линия поведения знакома, – полушутя вздохнул Брайн.

– Король Беанноис, так сказать, слегка растерялся от такого напора. Но он же король всё-таки, быстро собрался и пошел в контратаку, хотя и не слишком яростную. Вопрошал у жены, по какому праву она с бьергмесами кувыркается. На что супруга ему всё по полочкам разложила. И как он на нее внимания не обращает, и как подарков мало делает, и как верит грязным наветам на нее, и как в постели он ни размером, ни качеством, ни количеством не отличается. В общем, разные версии легенды заканчиваются по-разному, но мне больше всего нравится конец, где король прислушивается к доводам жены, казнит подлого Лоркиона, и живут они долго и счастливо. А каждые пару месяцев Бриканлае наведывается в горы Башрайг, откуда возвращается довольная и с новыми украшениями.

– Интересная легенда для альвов с их зацикленностью на приличиях, особенно в интимных вопросах, – покачал головой Славий.

– Ну, в старых книгах она рассказывается с осуждением поведения Брикинлае, – Гленард налил себе еще вина. – И даже говорится, что ее распутство стало причиной нескольких войн и многих несчастий. Рассказанная мной добрая и веселая концовка, это, я думаю, уже вариант переложений легенды людьми в относительно недавнее время. Почему-то, люди любят представлять альвов как распутников, хотя у них на самом деле всё совсем наоборот. Видимо, влияние пропаганды со времен альвийских войн.

– Ты начитанный человек, барон Гленард, и умный! – поднял кубок король Тарстен. – Люблю умных людей. Пью за тебя!