Добрые люди. Хроника расказачивания

Странно закончили сход. Не принято никакого решения. Только атаман крикнул:

– Господа казаки! Присоединяйтесь к прапорщику Калинину Павлу Петровичу.

К прапорщику подошли: хорунжий Костя Попов, вахмистры Матвей Панькин и Михаил Долгов, и старший урядник Евгений Кочетов. Они познакомились. Попов поинтересовался:

– Павел Петрович, где и как Вы смогли добыть столько знаний?

– Половину 1917 и половину 1916 годов я учился в школе прапорщиков в Гатчине. После окончания учёбы меня назначили командиром взвода в запасный полк, который стоял тоже в Гатчине. И там, и там было много свободного времени. Шли выборы в Учредительное собрание. Я хотел сам разобраться в существе политических партий. За кого отдать свой голос? Я ходил на заседания фракций почти ежедневно. Там выступали представители различных партий. Они хвалили свои партии и очень корили другие, своих соперников. Для меня это было очень удобно. Узнав сегодня что-то об одной партии, я иду завтра на её фракцию и задаю вопрос: «Вчера такая-то партия о вашей партии говорила то-то и то-то. Как вы это объясните?» Тогда я получал всеобъемлющие сведения и делал выводы. Бывало спать не ложился, не прочитав газеты. Однажды на фракции большевиков выступал старый еврей и рассказывал, что партия посылает на фронт своих агитаторов для разъяснения бессмыслицы войны. Вести разъяснения под лозунгом «Долой войну!» Я спросил, могу ли я выехать на фронт по их путёвке. Еврей ответил: «Приходите завтра». Дал адрес. Я пришёл. Со мной беседовали попеременно два еврея часа по два. На второй день я подал рапорт о посылке меня на фронт командиру полка. Через два дня документы были готовы. Получив у большевиков 12 000 рублей, я выехал в действующую армию. В вагоне нас таких ехало шесть агитаторов. Агитатор ничем не рисковал, если его арестовывали, то ничего с ним сделать не могли – смертной казни на фронте уже не было. Первым из агитатров, что ехали в вагоне, сработал я. Я организовал «побег» двух казаков из сотни. На самом деле они уехали по документам.

Мы, шесть офицеров нашего полка, создали тайное общество по уничтожению большевистских агитаторов. Мы выявили и уничтожили двенадцать человек. Конечно, это была капля в море. Обратились за помощью к командиру полка, он только плечами пожал да руками развёл, мол, Керенский отменил смертную казнь. Теперь я вижу, что у них с Лениным был сговор. Вы, Константин Дмитриевич, можете договариваться о молебне на послезавтра.

– Обязательно договорюсь, – пообещал Костя.

– Тогда, как говорят, по коням, вольт налево и с Богом марш-марш, – прапорщик пожал всем руки и, не касаясь стремени, взлетел в седло.

Степура, слушая прапорщика Калинина, не заметил, как от него ушли все его сторонники, кроме Ивана «Красненького» – Ивана Павловича Горшкова, Платонова Платона Платоновича и Гришки Лисичкина – сына казака, лишённого казачьего звания, земельного надела и высланного в Сибирь без права возвращения в Область Войска Донского за конокрадство. После схода они впятером с агитатором собрались у Степуры дома.

За обедом агитатор говорил:

– Прапорщик Калинин для нас страшнее трёх полков казачьей кавалерии. Его надо немедленно уничтожить. Надо пробраться в хутор, куда он поехал, выследить и пристрелить. Сможет Горшков это сделать?

– Горшков этого не сделает. Я там никого не знаю. Приткнуться некуда. Я убью Калинина, меня поймают и на распыл. А мы, казаки, обучены воевать по принципу: «Побеждай, но оставайся живым». Вы с удовольствием отдали бы за одного прапорщика Калинина нас всех. Если поедете со мной, то я поеду с вами. Стрелять буду из вашей винтовки. Если поймают нас, то я скажу, что стрелял агитатор, а меня он взял с собой под наганом, чтобы путь-дорогу ему показывал. Вас будут щекотать, а меня отпустят. Вы согласны?

Глава четвертая

Триста казаков привёл прапорщик Калинин со степных хуторов к церки. В церковной ограде уже стояли сто восемьдесят казаков, желающих присоединится к его отряду.

Обедню служили во дворе. После молебна прапорщик вывел свой отряд и скомандовал:

– По коням!

Отряд построился в походную колонну. Прапорщик подъехал к атаману:

– Филипп Филиппович, станьте на ступенях Правления. Я сделаю кружок и попрощаемся.

Отряд во главе с прапорщиком пошёл вокруг площади. Когда прапорщик поравнялся с атаманом, он повернул голову направо и, приложив руку к папахе, отдал честь. Так стали делать все казаки. То же сделал атаман. Когда середина отряда поравнялась с церковью, прапорщик подал команду:

– Отряд, стой! Направо! Снять головные уборы!

Прапорщик выехал на середину отряда, повернул коня головой к церкви и громко стал читать «Отче наш…» Прочитал молитву трижды, а потом обратился к казакам:

– Казаки! Возложите на себя трижды крестное знамение, – и продолжил, – Господи, услышь, помилуй нас и защити. Мы клянёмся защищать Батюшку-Тихий Дон и Матушку нашу Святую Русь, не жалея живота своего. Он выхватил клинок, поднял его вверх и громко крикнул: «Клянёмся, клянёмся, клянёмся!» Казаки сделали тоже самое. Прапорщик повёл свой отряд к Хопру и подал команду: «Запевай!» И чистый тенор затянул: «Звенит звонок, а тройка мчится». И тут же в небо взлетел дискант-жаворонок. С песней отряд перешёл мост, с песнями втянулся в лес, близко подходящий к Хопру с левой стороны. На лугу прапорщик остановил отряд и приказал:

– Разберитесь по отделениям и взводам. В каждом отделении должно быть одиннадцать человек: десять рядовых и командир отделения. В каждом взводе должно быть шесть отделений, в каждой сотне – четыре взвода. Ответственные за формирование – Попов Константин и Панькин Матвей. Времени даю – час.

Через час Попов доложил:

– Павел Петрович, формирование закончено. Сформировано семь взводов.

– Спасибо, Константин Дмитриевич, – одобрил Калинин.

– Рад стараться, – ответил Костя.

– Отряд, в колонну по четыре, взводными колоннами, дистанция – один корпус – становись! – подал команду Калинин.

Через малое время последовала команда «направо!»

– Господа казаки, кого рекомендуете в командиры отряда? – спросил Калинин.

Из строя выехал на два корпуса казак и громко сказал:

– Я, Попов Константин Дмитриевич, от всего отряда выдвигаю кандидатуру на пост командира отряда Калинина Павла Петровича.

– Все слышали?

– Все, – отозвался строй.

– Голосуйте клинками, – сказал Калинин.

Казаки выхватили шашки и, кружа ими над головами, кричали:

– Павел Петрович! Павел Петрович! – так продолжалось минуты три, потом все клинки были убраны в ножны.

В первом Пешенском хуторе разъехались по дворам: лошадей подкормить и самим поесть.

Ни в одном дворе не отказали в сене и овсе, ни одному казаку не разрешили развязать свои харчи:

– Слава Богу, пока есть что покушать и есть чем угостить людей, – отвечали хозяева.

Не обошлось и без чарки. Угощали старики и женщины. Хуторские казаки чистили старые и рубили новые проруби: надо будет напоить много лошадей.

Когда прапорщик Калинин выстроил свой отряд для похода, к нему подскакал всадник в зимнем обмундировании, при шашке:

– Павел Петрович, примите в свою часть, нас тридцать человек.

– Пристраивайтесь, степь широкая, места всем хватит.

Отряд тронулся взводными колоннами. В небо взлетела песня: «Ой, да взвеселитесь вы, храбрые донцы-казаки, честью и славою своей…» Эту песню знал каждый здесь присутствующий с детства. Женщины засморкались в концы платков, старики, положив бороды на костыли, прикрыв глаза, вспоминали свои походы, свои войны. Казаки служилого возраста также, прищурив глаза, осматривали всё кругом происходящее, но в отличии от стариков, они думали о другом.

Думалось им, почему я здесь, а не там, не в строю?

Из хутора Жукова Калинин послал разведку в сторону Михайловки. Вернувшись, разведка доложила, что Михайловка забита вооруженными казаками. Командует ими казак Усть-Медведецкой станицы, подполковник царской службы, бывший войсковой старшина Миронов Филипп Кузьмич, герой двух последних войн. Посоветовавшись с Поповым, Калинин решил в Михайловке не останавливаться.

Не успели выехать из Жукова, как отряд догнала полусотня казаков и пристроилась в хвост колонны. От группы отделился всадник на красивейшем дончаке-резваче и «прожёг» в голову колонны.

– Павел Петрович, мы с Пешенских хуторов, нас сорок восемь казаков. Примите в свой отряд. Я – вахмистр Лапшин.

– Принимаю. Сговоритесь с Поповым Константином Дмитриевичем, у него есть свободные люди. Создайте взвод и будете им командовать.