Крым в вихре времени. История Крыма

За власть, за землю и за злато.

Евмела победил Сатир,
Смертельно ранен при осаде,
Притану был предложен мир,
Не уступил земли ни пяди.

Но смерть забрала все сама,
Детей Притана и Сатира.
Коль нет расчетов и ума,
То лучше б все закончить миром!

Борьба за престол на этом не кончилась. Второй брат Притан, законный преемник Сатира по старшинству, возглавил ее. Евмел предлагал Притану так разделить власть, чтобы Притан сохранил за собой Западный Боспор, находившийся на крымской земле, а ему, Евмелу, достался Восточный (на кубанской стороне) Пританом такое предложение было отклонено. Борьба продолжалась. Притан потерпел поражение, бежал. Но был настигнут в городе Кепы, и был там убит. Евмел учинил кровавую расправу над членами семей и приверженцев братьев. Понимая, что такой расправой он может оттолкнуть от себя жителей Боспора, Евмел собрал народное собрание, на котором обещал сохранить без изменений традиционный образ правления.

Кстати, в истории Боспорского царства о народном собрании сообщается только этот, единственный раз. Кроме того, Евмел обещал освободить население от податей, наверное, для того, чтобы уменьшить недовольство. Евмелу за годы правления удалось присоединить к Боспорскому царству ряд новых территорий. Заставил он и Танаис почувствовать руку Боспорского царя на себе. Расправился Евмел и с морскими пиратами, ему удалось очистить от них Черное море. Это сделало его популярнейшей фигурой не только в Причерноморье, но и среди всех жителей Средиземноморья. Планы Евмела были грандиозны, он хотел подчинить все причерноморские племена Боспору. Херсонес во время правления Евмела, чувствуя силу Боспорского царя, часто обращался к нему за помощью и получал ее. Смерть помешала Евмелу выполнить задуманное.

Правившие после Евмела Спарток III и Перисад II стали называть себя уже не архонтами, а царями, что говорило об усилении центральной власти Боспорского царства. За свою долгую историю города Боспора переживали то взлет, то падение, Все зависело от состояния торговли. Замирала торговля, и города разрушались, превращаясь в селения, сокращаясь по площади. Расширялись внешнеэкономические связи, и строились храмы, местную глиняную черепицу кровель сменял мрамор. Расширялись улицы, корабли бороздили пролив, велась засолка рыбы на экспорт Пришло время и Аттика стало слабой, превратилась в разменную монету в войне Понтийского царя Митридата VI Евпатора с Римом. Но, кто бы из них не брал верх в войне, Греция, – основной рынок сбыта товаров Боспора, – не могла участвовать в торговле. А, следовательно, Пантикапей тоже серьезно болел. Больному Боспору трудно было отражать нападения скифов. Беспокоило и появление невесть откуда взявшихся сарматов. Боспор должен был платить дань варварам. А откуда взять деньги, если торговля еле теплится, если храмы преобразуются в винодавильни. К кому обратиться за помощью? В тайне окружение Боспорского царя Перисада V решило обратиться за защитой к царю Понта Митридату Евпатору.

Коли пришла болезнь, недуг,
И силы нет – ослаб,
Врагом стать может прежний друг,
А другом – даже раб.

Движения товаров нет —
Приходит запустение.
Оно – начало многих бед,
А где искать спасение?

«Защиты не окажет Рим,
Он далеко, за морем,
С врагом сражаешься один…
Сведет в могилу горе!

А близко, рядом – Митридат…
Признать его владыкой? —
Так думал в тайне Перисад,
Когда прижало лихо!

Лето. Раннее утро. Легкая дымка нависла над водами залива, едва заметно, нежно касаясь их. Над водами носятся чайки, высматривая добычу. Тишина нарушается их криками. Город притих и живет ожиданием прибытия в Пантикапей представителя Понтийского царя Митридата VI Евпатора. Что ожидает горожан? По городу ползут разные слухи, один нелепее другого. Но вот из-за мыса показались корабли. Все ближе и ближе они к Пантикапею. Идущие в кильватер друг за другом триремы, втягиваются в гавань. На флагштоках развеваются знамена с полумесяцем и звездой, символы царя Понта. На судах находятся воины, уставшие за трехсуточный переход Черного моря. Они рады тому, что переход через море был благополучным. Будущее сокрыто от них, но они не слишком задумываются над этим. Они прибывали на Боспор после сражения со скифами, когда их на помощь в борьбе с ними пригласили херсонесцы. Раньше в таких случаях на союз с Херсонесом шел Боспор, но теперь он сам заботится о защите собственных границ.

Раньше на помощь Херсонесу приходила его метрополия Гераклея, теперь она сама находилась в бедственном положении. И херсонесцам пришлось искать военной помощи у Митридата Евпатора. А что оставалось им делать, когда скифы подошли вплотную к Херсонесу и осадили порт Ктенунт? (где находился этот порт историками не установлено)

Войска Митридата на судах, во главе с полководцем Диофантом, высадились на берег. Им пришлось сразу же вступить в бой со скифами. Те толпой с визгом и криками бросились в атаку на понтийцев, но вынуждены были тут же отступить, оставив лежащими на земле многочисленных убитых и умирающих в конвульсиях раненых.. Сказывалась военная выучка высадившихся и превосходство в техническом оснащении.

Гоплитов ряд, за ним другой,
По краю лучники и конница лихая.
Со скифами вступают в бой,
А тех толпа, без строя и без края.

Столкнулись, заработали мечи
Гоплиты спереди почти неуязвимы.
Спокойные в бою, не горячи,
Убиты могут только в спины.

А скиф в движеньях лих и скор,
И панцирь – собственная кожа,
Оружье дротики, копье, топор,
Да щит из буйволовой кожи…

Диофант усилил количественно свои войска, включив в них граждан Херсонеса цветущего возраста. Грекам в частых и кровопролитных стычках удалось овладеть центром скифского государства и завладеть городами-крепостями Хабеи и Неаполь. После этого был заключен мирный договор со скифами, и Диофант отбыл в Понт, по пути решив выполнить дипломатическую функцию, побывав в Пантикапее. Прибывших в Пантикапей, встречает у причалов боспорская знать. Диофант сразу заметил разницу во внешнем облике городов. Херсонес ничем не отличался от обычных греческих городов, он был и уютнее, и красивее, но Пантикапей превосходил его размерами и множественными оборонительными сооружениями. Прямо из гавани Диофант направляется во дворец царя. Переговоры длятся недолго. Оговорены все детали отречения Перисада V от власти, Власть передается Митридату.

Гонцов послали к Митридату,
Власть Перисад отдать готов,
Из Понта прибыли солдаты,
Сам Диофант привез послов.

Неторопливый разговор, —
Вином наполнены бокалы, —
И частью Понта стал Боспор,
А Перисад царя вассалом!

Митридат VI Евпатор при жизни играя большую роль на Боспоре, продолжал влиять на нее и после смерти. Его именем названа гора в центре города Керчи. Причем это название сохранилось от времен, предшествовавших нам.

Возникает необходимость более подробно остановиться на характеристике этой личности. Митридат, бесспорно, принадлежал к числу наиболее ярких личностей и выдающихся политических деятелей своего времени. Недаром его ставят в один ряд с такими фигурами античности, как Юлий Цезарь, Помпей Великий, Александр Македонский. Человек большой физической силы, огромного роста (более 2 метров), неуемной энергии, разносторонней одаренности, Митридат знал 22 языка, что давало ему возможность объясняться без переводчиков со своими подданными, принадлежащими к различным племенам и народностям. Не имея систематического образования, он интересовался наукой и искусством. Но был жесток и вероломен, как и большинство эллинистических монархов. Под властью Митридата оказалось одно из самых больших и могущественных государств того времени. Митридат был самым крупным из противников Рима. Уже один факт того, что ему удалось вести с Римом войну более 30 лет, должен был приковать к нему внимание. Сколько раз Риму удавалось громить войска Митридата, но он вновь и вновь поднимался и вел войну не на жизнь, а на смерть. В начале первой войны с Римом (89—85 гг. до н.э) Митридат одержал ряд блестящих побед в Малой Азии, где его встречали, как освободителя от римского гнета. Но все это было до того времени, когда армией римлян стал командовать Сулла. Будущего римского диктатора Луция Корнелия Суллу посылают в Каппадокию, чтобы обуздать Митридата, который стал не в меру предприимчив и чуть ли не вдвое увеличил свое могущество и державу. Сулла осадил Афины, которые поддерживали в войне Митридата. Тем временем военачальник Митридата Евпатора, Таксил начал движение со стороны Фракии и Македонии на соединение с войсками самого талантливого понтийского полководца Архелая. Соединенные силы Митридата обрушились на войско римлян, но были разбиты. Победу Сулла отпраздновал в Фивах. Пока он праздновал, в тылу у него опять стала действовать армия царя Понта Митридата. Численностью она не уступала той, с которой римскому консулу удалось только что справиться. Оказалось, что к остаткам войск Архелая присоединилось 80 тысяч войск, которые привел Дорилай (один из военачальников Митридата Евпатора) И опять войска Митридата были разбиты. Кажется, с Митридатом покончено, остается только преследовать и взять в плен. А там – триумф! И скованного, в цепях ведут опаснейшего врага Рима, подталкиваемого древками копий. А он, Сулла, на колеснице… Но, римскому полководцу не удалось закончить победоносной войны. Суллу отвлекали события, происходившие в самом Риме, где сторонники Мария, его врага, подняли голову. К чему победа над Митридатом, если Марий угрожает самому существованию Луция. И в этот момент к Сулле прибыл царский полководец Архелай с предложением о мире. Он убеждал римского консула оставит Азию и Понт и, взяв у Митридата деньги, триеры (морские суда) и сколько понадобиться войск, плыть в Рим, чтобы начать войну со своими противниками. Сулла в свою очередь предложил Архелаю перестать заботиться о Митридате, а воцариться вместо него, став союзником и другом римского народа. Архелай отверг мысль о предательстве. Сулла сказал тогда ему:

«Тебе кажется постыдным мое предложение? Ты не смеешь говорить о предательстве! Не тот ли ты самый Архелай, что бежал от Херонеи с горсткой солдат, уцелевших от стодвадцатитысячного войска, два дня прятался в Охроменских болотах и завалил все дороги Беотии трупами своих людей?» Архелай после этих слов стал просить Суллу о заключении мира. Мир был заключен на следующих условиях: Митридат уходит из Азии и Пафлогонии, отказывается от Вифинии в пользу Никомеда и от Каппадокии в пользу Ариобарзана, выплачивает римлянам две тысячи талантов и передает им семьдесят обитых медью кораблей. Сулла же закрепляет за Митридатом все прочие владения и объявляет его союзником римлян. Личная встреча Митридата и Суллы для заключения мирного договора состоялась в Дардане. И тот, и другой, явились в сопровождении больших военных отрядов. Могло показаться, что они решили померяться силами. Митридат вышел навстречу Сулле и протянул ему руку. Сулла, прежде, чем пожать руку Евпатора, спросил:

«Прекращаешь ли ты войну на условиях, которые я согласовал с Архелаем?»

«Да, я выполню эти условия!» – ответил царь.

Тогда Сулла приветствовал его и, обняв, поцеловал. Тут же Сулла примирил Митридата с царями Ариобарзаном и Никомедом. Было это в 85 году до н. э. Мир был заключен. В этом эпизоде истории Луций Корнелий Суллы проявил себя не полководцем, а достаточно опытным дипломатом. Митридат Евпатор отплыл в Понт. Появилось время для передышки, и Митридат Евпатор занялся приготовлениями к очередной войне.

К началу кризиса царской власти на Боспоре Евпатор успел вновь восстановить свои силы. Завоевание и присоединение к Понту земель продолжалось.

Возвращение Диофанта в Синопу было приятным событием и радовало сердце царя Митридата. Но радость омрачилась тем, что силы скифов не были сломлены, они в очередной раз нарушили заключенный с Диофантом мирный договор и «отложились от царя, изменив положение дел» Мало того, они привлекли себе на помощь племя роксоланов. Положение в Херсонесе приняло угрожающий характер, и вновь Диофанту пришлось с отрядом воинов отправляться в Крым. Была глубокая осень, та пора года, когда Черное море в преддверии зимы, часто бунтует. Правда, все суда, отправившиеся из Синопы, благополучно прибыли в Херсонес. Здесь его с нетерпением ждали. Горожане вместе с воинами Диофанта двинулись на скифские крепости. Непогода вмешалась в действия полководца, он повернул на западное побережье полуострова, овладел Керкинитидой, другими укреплениями, долго находившимися в руках скифов, и приступил к осаде Калос-Лимена. Удалось ли ему ее взять, или нет, – об этом ничего не известно.

Скифский царь Палак готовился к решительной битве с Диофантом. В решающем бою Диофант одержал крупную победу, уничтожив значительную часть пехоты и конницы скифского царя. Синопец в начале весны двинулся на скифские крепости…

С задачей по усмирению скифов Диофант справился. Оставалось отправиться в Пантикапей, чтобы окончательно подчинить Боспор власти Митридата…

Готово все для отреченья,
Хоть Диофант не дипломат,
Сюда приехал с порученьем
Послал сюда сам Митридат

Верой и правдой служил своему господину выходец из славного города Синопы, Диофант. Многому научился у своего повелителя, многое из усвоенного пригодилось ему в его нелегкой службе. А служба была разной. То он становился полководцем, ведя за собой армию, то превращался в дипломата. И кто знает, не будь у него дипломатических способностей, смог бы Митридат VI Евпатор закрепить за собою то, что добывалось силой оружия? От Диофанта требовались и решительность, и быстрота действий. Царь Понта не терпел медлительности. Хорошо усвоил полководец греческое изречение: «Bis dat, qui cito dat» По-русски оно звучит: «Тот дает дважды, кто быстро дает!» Но главное правило, которое он вынес и усвоил, как непреложную истину: «Никому и никогда не доверять!» Не доверять, особенно тогда, когда всей душой и каждой клеточкой своего тела, хочется этому последовать. Второй приезд Диофанта в Пантикапей разительно отличался от первого. На этот раз он прибыл сюда на кораблях Херсонеса, в зените своей славы. Благодарные жители Херсонеса поставили Диофанту памятник, с описанием его побед. Но, на Боспор с ним прибыло немного солдат. Ровно столько, чтобы надежно охранять его особу и чтобы вызывать почтительность и уважение к ней. Несмотря на уговоры царя Перисада отдохнуть в отведенных ему для сна покоях, понтийский полководец отказался. После обильного ужина Диофант стал собираться на корабль. Перисад досадовал тому обстоятельству, что столь высокий гость отказался от предложенного ему самого почетного и удобного помещения во дворце. Диофант вежливо, но твердо повторил свой отказ. У понтийского полководца имелось на этот раз больше времени и возможностей сравнивать Херсонес с Пантикапеем. Херсонес был истинно греческим городом, к таким, как их привык видеть понтийский полководец. А Пантикапей соединял в себе эллинизм с самым обычным варварством. А Диофант знал не на словах коварство варваров, восточных сатрапов, чтобы доверять им. Но не только это заставило Диофанта отказать гостеприимному хозяину. Было слишком тепло, и ночлег на корабле был предпочтительнее душного с обилием благовоний дворцового помещения. Легкое покачивание на волнах снимало душевную нагрузку, физическое утомление, накопившееся за день. Но главное, внутреннее спокойствие, – на корабле Диофант был значительно в большей безопасности. Пробраться врагу на корабль было значительно труднее, чем подкрасться с кинжалом в переходах дворцовых покоев. Вернувшись в сопровождении воинов на корабль, Диофант улегся на приготовленное ложе и долго ворочался, не в силах уснуть. Сдержанный в пище и вине, сегодня вечером он выпил вдвое больше обычного, и, следуя варварским обычаям, пил вино неразбавленным водой. Он много съел осетрины, приготовленной по местным правилам, с множеством специй, в том числе и с зернышками граната. Рыба была необычайно вкусной, куски ее так и таяли во рту… Диофант вспомнил обрюзгшее лицо Боспорского царя, его нервозность. «Да, слаб стал потомок первого Спортока, ни силы военной, ни золота в казне, ни мощи в членах!» Вино, беспутная жизнь подорвали здоровье Боспорского царя. И становится понятным, почему он отрекается от власти. Ему угрожают не только внешние враги, но и собственное окружение. И еще, нельзя было не заметить, что передача власти иноземцу, пусть и с таким популярным именем, как Митридат Евпатор, многими из окружения царя воспринимались неприязненно. Угрозу самому себе Диофант почувствовал интуитивно. Можно было не сомневаться, что во дворце Перисада зреет заговор… Диофант поднялся с ложа и выбрался на палубу. Ночь была тихой и темной, каковыми и бывают летние ночи на Боспоре. От поверхности моря веяло прохладой, По поднятию и опусканию судна можно было судить о спокойном дыхании уснувшего моря.

На юго-востоке темных небес едва прослеживалась тонкая полоска серпа месяца. Но вместо одной звезды, как это было на знамени Евпатора, на темном бархате ночи сияло множество ярких звезд. Береговая линия города терялась в темноте, Ни одного огонька на всю уснувшую округу. Диофант присел на бухту просмоленного каната и незаметно для себя задремал. Привычку спать сидя, он сохранил еще с ранних военных походов, когда только таким способом можно было восстановить силы перед боем. Разбудили его многочисленные звуки на берегу. Хотя еще солнце не стало подниматься и косые лучи его не коснулись стен храма Аполлона на вершине горы, а город пришел в движение. Первым желанием было отправиться на лодке к берегу, но осторожность восторжествовала. Прибывшие на корабль двое его солдат, рассказали, что в городе восстание. Царь убит. Идет расправа над близкими ему людьми и группой понтийских воинов, оставшихся на берегу. Лицо Диофанта не изменилось, оно оставалось бесстрастным, когда он выслушивал донесение своих солдат. Потом он велел сниматься с якоря, поднять паруса и взять курс на Херсонес.