Седьмая чаша гнева

В дохристианский период к омовениям тела относились, как к естественной необходимости. Геродот сообщает о строгом гигиеническом укладе древних персов. Они благоговели пред водой, свято охраняли ее чистоту. Историк подчеркивал, что персы не мочатся и не плюют в реку, и никому другому строжайше не позволяют этого делать. Он рассказывал о том, что персидский царь Кир Старший (558 – 559 гг. до н. э.), отправляясь в поход, брал с собой большие запасы чистейшей воды из целебного источника и перевозил ее, чтобы она сохраняла свежесть в серебряных сосудах.

Древнегреческие жрецы очищали людей водой после болезни. Римляне строили гигантские бани – термы с подогревом воды. Так, термы при императоре Каракалле занимали площадь в 12 гектаров, в них одновременно могло мыться 2500 человек. Древний Рим пал. Великолепные термы превратились в развалины. Ранние христиане, которых римские правители жестоко преследовали, решительно отвергали как греховное, бесовское, все, что было связано с обычаями ненавистных римлян. Помышляя о спасении души, они пренебрегали телом, его здоровьем и красотой. Проповедовался аскетизм, отречение от удовольствий, истязания, умерщвление плоти. Тело прятали под длинной, до пола, одеждой. Один из столпов раннего христианства карфагенский священник Тертуллиан осуждал женщин-христианок, которые подобно римлянкам, заботятся о телесной красоте, холят себя, моют, делают прически и носят украшения. «Вы мажете себе в бане волосы, – пишет Тертуллиан. – Чтобы сделаться белее, но для настоящего христианина вы становитесь безобразными». Другой карфагенский епископ Киприан (первая половина III века) говорил в проповедях о том, что обезображенные, измаранные, немытые, не знающие бани тела настоящих христиан духовно омываются внутри. Епископ призывал следовать примеру святого Якова, который никогда не ходил в баню. Особенно гневно Киприан осуждал женщин, которые ходят в баню: «Это место более постыдное, чем театр. Сбросив одежды, вы отказываетесь от телесной красоты».

Такие призывы не оставались без ответа. В Месопотамии распространилась секта под названием «пасущиеся». Члены ее не имели постоянных жилищ, не ели хлеба и овощей и скитались по горам, питаясь травой. Чистоту тела они считали «загрязнением» души. Среди них была распространена болезнь – сирингомиелия, при которой происходит поражение спинного мозга, с исчезновением болевой и температурной чувствительности. Читая эпизод древней римской истории, когда попавший в плен к этрускам, римский воин Муций Сцевола помещает свою руку в костер и этим устрашает царя Порсенну, говоря тому, что не один он, а множество, готовых без страха за жизнь, убить его. Порсенна видит, как в пламени горит рука молодого римлянина, в то время как лицо воина не дрогнуло. И как воевать с теми, кто презирает боль? Нас же этот эпизод заставил подумать о том, не страдал ли Муций сирингомиелией?

Условия, в которых действуют органы чувств человека, заметно изменились. Отклонившийся от заданного Создателем курса, приспосабливая природу под себя, делая существование менее опасным для себя, человек постепенно утратил остроту органов чувств. Острота слуха и обоняния, зрения и осязания человека уже не определяют его судьбы.

Говоря о коже, не следует забывать, что она является еще и анализатором боли. А боль – сигнал того, что где-то происходит действие вредное, опасное для тканей или органа. Человеческие страдания всегда сопровождаются болью, если не физической, так душевной. Кто изведал глубину человеческих страданий? Они индивидуального характера и зависят скорее от эмоциональной сферы человека, чем от причин, вызвавших их? Иное дело боль физическая. Ее использование может носить «благородную» роль, как средство стимуляции процесса обучения. Посмотрите на поведение обезьян, ведь и они используют боль, как средство наведения порядка в стае. Сколько бы не осуждалось физическое наказание за лень и непослушание, оно существовало, и будет существовать. Ее использовали в Древнем Египте. В папирусах пятитысячелетней давности написано: «Уши мальчика на его спине, он слушает тогда, когда его бьют!» До Октябрьской революции в России этот метод практиковался во всех сферах обучения, за исключением Царскосельского лицея. Когда мы отдаем дань медицинскому гению Н. И. Пирогова, не следует забывать о том, что, будучи, попечителем Одесского университета, Николай Иванович добивался введения в университетах физического наказания студентов. Физическая боль использовалась для выведывания секретов, но более всего, как средство всеобщего устрашения. Мы не собираемся описывать все виды пыток и казней, но попытаемся привести пример удачного способа избежать их. При дворе французского короля Филиппа Красивого был придворный поэт Жак Шеин. Королевский двор не был образцом нравов. Разврат процветал буйным цветом. От насмешек поэта не одна придворная дама страдала, кипя от злости. Не в силах далее терпеть, дамы обратились за помощью к королеве. Та отдала приказ, привязать обнаженного поэта к столбу и бичевать. Королева обратилась к наказываемому со словами: «Учитывая твое усердное служение королевскому двору, я готова исполнить перед наказанием твое последнее желание, в чем даю свое королевское слово!»

Жак Шеин, не долго думая, высказал его: «Ваше величество, я готов понести наказание с одним условием, что первый удар бичом пусть нанесет самая безобразная из дам!»

Такой дамы не нашлось. Так хитрецу удалось избежать королевской кары.

Хотелось бы поговорить еще и о языке эмоций. В процессе общения человек способен считывать с лица собеседника не только ярко выраженные эмоциональные проявления, но и более тонкие их нюансы. Человек, как правило, понимает, что собеседник считывает Его, поэтому старается как-то скрывать свои чувства нервно-мускульным напряжением. Однако наметанный глаз распознает его истинное эмоциональное состояние. Например, «мышцей приветливости» названа нижняя часть круговой мышцы глаза; если при улыбке она не напрягается и нижние веки не поднимаются, то это верный признак неискренности. Если чересчур сосредоточиться на определенном выражении, то могут выдать руки. Вспомните новеллу Стефана Цвейга «Двадцать четыре часа из жизни женщины»:

«Невольно я подняла глаза и прямо напротив увидела – мне даже страшно стало – две руки, каких мне еще никогда не приходилось видеть: они вцепились друг в друга, точно разъяренные звери. И в неистовой схватке тискали и сжимали друг друга… Я смотрела на эти руки весь вечер, они поражали меня своей неповторимостью; но в тоже время меня пугала их взволнованность, их безумно страстное выражение, это судорожное сцепление и единоборство. Я сразу почувствовала, что человек, преисполненный страсти, загнал эту страсть в кончики пальцев, чтобы самому не быть взорванным ею. И вот в ту секунду, когда шарик с сухим коротким стуком упал в ячейку и крупье выкрикнул номер, руки внезапно распались, как два зверя, сраженные одной пулей. Они упали, как мертвые, а не просто утомленные, поникли с таким выражением безнадежности, отчаяния, разочарования, что я не могу передать это словами…»

    Стефан Цвейг

Эмоциональное состояние передает походка человек – ее ритм, скорость. Длина шагов, эластичность. Мы, не видя еще близкого, но, заслышав стук каблуков на лестнице, в коридоре, можем иногда сказать, в каком настроении он находятся.

А, что уже говорить о глазах… По влажности их, состоянию зрачков, форме можно точно определить о состоянии души человеческой.

А голос, его тембр, высота, интонация – это уже настоящий крик души нашей. Доброта или жестокость, благосклонность, озабоченность, глупость, ум, – чего только не узнаешь, выслушав человека! В конце XVIII века в «Скотланд-Ярд», начальником одного из отделов, назначили человека, ослепшего в раннем детстве. Его преступники всех мастей прозвали «поимщиком воров». Выслушивая задержанного, полицейский чиновник безошибочно отличал преступника от честного. Он улавливал такие оттенки голоса, которые окружающие не замечали. Вибрации, уклоны, изгибы, очертания и контуры звука различал слепой скотландярдовец. Спастись от его слуха было невозможно.

О мимике уже и говорить не приходиться. Она так передает свойство характера, что потрясает того, кто смотрит на себя со стороны.

Как-то художник Веласкес написал портрет папы римского Иннокентия X. Увидев свой портрет, папа воскликнул потрясенный: «Слишком правдиво!» Известный художник, изобразил внутренний мир папы, вскрыв то, что тот оберегал от взгляда других. В этом и состоит особенность художественного таланта.

Люди трех профессий более других проникают в душевный мир человека: юрист, врач и священник. Более других их этой троицы преуспевает священник. Слушание исповедей способствует развитию интуитивного восприятия мира людей.

Достоевский долго искал прототипа старца Зосимы. И нашел его, им стал оптинский старец Амвросий. Достоевский пишет: «Про отца Зосиму говорили многие, что он, допуская к себе столь многие годы всех приходивших к нему исповедовать сердце свое и жаждавших от него совета и врачебного слова, – до того принял в душу, свою откровений, сокрушений, сознаний, что, под конец, приобрел прозорливость уже столь тонкую, что с первого взгляда на лицо незнакомого, приходившего к нему, мог угадывать: с чем тот пришел, чего тому нужно, и даже какого рода мучение терзает его совесть, и удивлял, смущал и почти пугал иногда пришедшего таким знанием тайны его, прежде чем тот молвил слово».

И все же, главный дар Бога – слово!

И в доме родном, и в чуждом краю,
Голос Бога всюду мне слышен,
Я в шелесте листьев его узнаю,
В дожде, что танцует на крыше.

Голос Создателя, каков он? Он звучит космической мелодией веков, пока еще не уловленной человеком. Кусочки, обрывки отыскивают самые талантливые из людей, соединяющих, в создаваемых из них симфониях, достигают успеха. Даже такой, как Бах, уловивший в мелодиях и ритмах народной музыки, идущей из глубин душ человеческих дар Божий, дар просветления, не зовущий к косе и мечу, а к Богу, был отвергнут сановниками католической церкви. А слышали ли эти служители храмов хоть когда-нибудь глас Божий?

Мы ловим себя на мысли, а верят ли некоторые священники в Того, кому они служат. На память приходят слова В. О. Ключевского:

«Верует духовенство в Бога? Оно не понимает этого вопроса, потому что оно служит Богу».

    В. О. Ключевский

Не зная истинного голоса Бога, мы пытаемся представить его, действующим в диапазонах низких регистров, скорее всего в инфразвуковом диапазоне его. В нем сконцентрирована такая сила, такая энергия, что, услышав его, мы бы погибли от ужаса, охватившего нас. Вот почему наше ухо не улавливает инфразвуков. Даже небольшой сдвиг звуков в эту сторону вызывает у нас безотчетное чувство панического страха.

Голос Создателя не может уловить ухо наше, но мы воочию видим результаты Слова его, создавшего мир.

«Определите значение слов, и вы избавите человечество от половины его заблуждений»

    Декарт

И слово наше, человеческое – не пустой звук. Даже интонация, с которой произносится одно и тоже слово, в корне меняет его содержание. И все же, значение слова состоит в том, что оно заменяет реально существующий предмет, является символом его. Произнося символ, мы образно представляем тот предмет, названием которого оно выражает. А это означает, что, пользуясь словами, можно получать информацию в их отсутствие, заговор принимает абстрактный, а не конкретный характер. Мышление благодаря речи нашей становится отвлеченным. Слово – не просто звук. Даже в мычании коров различают до одиннадцати оттенков, и отличаются они от изменившихся обстоятельств. Угрожающее мычание быка отличается от благодушного. Панический вопль обезьяны воспринимается другими обезьянами, как знак опасности, а не призыв к обильной кормежке! Одно существует требование к звуковому сигналу, – он должен быть понятным для всех остальных. Экспериментом доказано, что вороны Англии не понимают карканья ворон из Германии.

Восприятие сигналов существует на генетическом уровне. Животное появляется с ним, – иначе не выжить!

Оказывается, какой-то разум уже позаботился об этом.

У человека все это обстоит несколько иначе. Давайте задумаемся, много ли вокруг нас и внутри нас такого, чего бы мы не могли описать словами? А ведь слова не что иное, как знаки.

Немецкий ученый Макс фон Фриш описал, как пчела-разведчица сообщает свое донесение о найденном корме рабочим пчелам. Она ходит по особой кривой, вид которой дает понятие о направлении полета. При этом она трясет брюшком, и число этих сотрясений свидетельствуют об объеме усилий, которые необходимы, чтобы туда добраться. Представьте, бег человека на месте, который хотел бы показать своим соплеменникам расстояние, которое они должны преодолеть! Некоторые слова наши своим произношением напоминают движение пчел – жужжание. Но было бы невероятно странным пытаться решить по произношению значение слова. Вяземский описал самонадеянного итальянца, решившегося судить о незнакомых ему русских словах. Слово «телятина» он истолковал, как нежное обращение к женщине, а слово «дружище» – как грубое ругательство. И только потому, что первое произносится так мягко, а второе со скрежещущим звуком.

Человек не существует вне человеческого общества. Случай с Маугли – выдумка Киплинга. Тарзан – детище кинематографа. Оба персонажа легко, без усилий вошли после пребывания с рождения в дикой природе, в условия цивилизации. А вот в случае с Каспаром Гаузером, в реальности, все обстояло иначе… В начале XIX века немецкий младенец по имени Каспар Гаузер много лет рос в конуре, не зная людей. Пищу ему приносили, когда он спал. Легенда гласит, что он был незаконнорожденным сыном какого-то знатного вельможи, и этот способ воспитания был избран для того, чтобы устранить претендента на власть. Однажды, появившись на улицах Нюрнберга, Каспар вел себя, как животное. Говорить кое-как его еще научили, но воспринимать окружающий мир, как это делают люди, он так и не смог. Лишенный долгое время общения с людьми, он утратил возможность познания большей части человеческого.

«Изолированность существует лишь до тех пор, пока ты этого хочешь. Но одиночество! Полное одиночество невыносимо. Горе тому, кто одинок!» – пишет Ален Бомбар.

Среди духовных испытаний для самоусовершенствования по системе «дзен» в Японии существует так называемое «моритао»: помещение человека на неделю и более в пустынную пещеру и запрет разговаривать хотя бы с самым собой. По свидетельству лиц, прошедших это испытание, жажда общения к концу изоляции становится невыносимой, и в дальнейшем встреча с любым человеком доставляет острую радость.

У человека всегда существует потребность в контакте. Уже у младенца четырех месяцев жизни возникает такая попытка. Младенец то и дело поглядывает на мать. Она отвечает ему мимикой и речью.

Если вы находитесь в пустынном парке, присели на скамью, где уже сидит человек, вы рано или поздно обменяетесь взглядами. Если человек поднялся и уходит прочь, значит, вы показались ему подозрительным, вы, по его мнению, представляете опасность и он, естественно избегает ее. Если нет, то взгляды, которыми вы обменяетесь, будут достаточно дружелюбными, и, прощаясь, вы возможно и обменяетесь словами прощания.

Язык может быть и без слов. Искусственный язык глухонемых, язык взглядов, язык поз, язык умолчаний. Вам знаком язык пантомимы. Когда мим изображает, как он идет по краю пропасти или тянет веревку, в его пластике нам понятно все. Но вот он начинает производить движения, не похожие ни на что, и мы не можем полностью перевести его высказывания на язык понятий, и, однако, понимаем их.

В отличие от животных, человек рождается трудно. Недаром говорят про родовые муки. Причина – слишком крупная голова. Она по объему превышает все части тела. Когда она, преодолев родовые пути, появляется, пусть и несколько деформированной, акушерка облегченно вздыхает. За первый год жизни голова родившегося увеличивается вдвое. Ребенок – не копия взрослого, хоть часто слышим: «Похожа на отца… На мать похож». Сравните голову и шею, и увидите сразу разницу. Выражение лица даже маленького, беззубого человечка свидетельствует о том, что перед вами мыслящее существо. Оно еще говорить не может, но брови поползли вверх, рот открылся, глаза смотрят, не моргая – полное олицетворения внимания. Он ждет, когда с ним заговорят… Тут бы взрослому и удовлетворить внимание малыша. Попытка что-то объяснить ему не пройдет даром. Беда, когда с ним не говорят, считая главной обязанностью накормить его и сменить пеленки. Потом еще и удивляются, почему ребенок так долго молчит… Естественно, когда-то он заговорит, если у него нет дефекта слуха, и язык не привязан за два конца, только в том не будет заслуги близких… А может, и вырастет этакий молчальник…

Он постоянно молчал. Попытки разговорить его были обречены на неудачу. Мать так и ушла из жизни, не дождавшись хотя бы одного словечка от сыночка своего. У отца уже густо засеребрились виски. А он продолжал молчать.

Как-то в доме вспыхнул пожар. И тут сын кричит отцу: «Отец, пожар! Горим!»

Отец в изумлении: «Неужели ты заговорил?»

Сын, досадливо отмахиваясь: «Я и раньше умел».

Отец: Но, почему молчал?»

Сын, пожимая плечами: «Так не о чем было говорить!»

Издавать и слышать звуки могут не только животные, Мы, люди, порою, не догадываемся о том, что звуки слышат и растения, хотя и не имеют для этого специального органа слуха. Исследования показали, что растения реагируют на звуки усилением или ослаблением обменных процессов. Растение отличает звук приближающейся к нему заботливой хозяйки, и буквально «смятение» охватывает его при приближении того, кто причиняет растению увечья. Увы, растение не может ответить обидчику или сбежать от него. Но, в этой главе мы пытаемся обратить внимание на то, чего может лишиться окружающий мир, либо резко в этом станет ограниченным. Дар слова следует развивать, а не препоручать компьютеру. Общение с компьютером не заменит человеческого общения. Еще хуже, когда заменяется речь бессмысленными по конечной цели играми, сопровождаемыми редкими вздохами и междометиями. Дар речи, данный нам Богом, воистину бесценен. Два самых сложных действия ждут появившегося на свет: научиться говорить и ходить. И если ходьба и бег в дальнейшем не требуют длительного постороннего вмешательства, то развитие речи, пополнение ее новыми словами происходит всю жизнь, до самой смерти. Центров речи в головном мозгу четыре. Подобной специализации в веществе головного мозга не найти. Первый – двигательный, надо научиться правильно выговаривать слова, а это сложнейшие, сочетанные движения губ, языка, гортани. Второй центр – занят пониманием произносящихся слов. Иностранец с вами говорит, вы слышите его речь, но не понимаете. Да и мы сами часто произносим слова, не зная истинного значения их. Но есть еще два речевых центра: центр чтения и письма. Вспомните, как вы учили азбуку, как учили слоги, и как трудно было изобразить на бумаге обычные палочки и крючочки. Как бы мы не считали, что эти центры работают у нас совершенно, мы ошибемся с этим выводом. Начнем с той речи, что мы слышим. Ребенок буквально впитывает в себя произносимые взрослыми слова, пока еще не понимая их значения, ему более понятна интонация, с которой эти слова произносятся, ласково звучат или сердито. То, что слова оседают в его памяти, можно не сомневаться. Придет время и он заговорит, причем заговорит, быстро расширяя свой словарный запас. Ну, а если речь, которую слушает постоянно ребенок, засорена ненужными, а может даже похабными словами? Скажем, в присутствии ребенка идет разговор о приобретенной мебели. Ребенок слышит примерно такое:

«Ну, вот вчера я пошел в этот, трах-тарарах, магазин. Жена сообщила, что будут, трах-тарарах, мебель продавать. Видим то, трах-тарарах, что долго искали! Обивка дивана, трах-тарарах, красивая. А стулья, трах-тарарах»… Разговор долго продолжается в таком духе. Как вы думаете, усвоит ребенок похабщину или нет?.. Набрался ребенок таких слов, и не удивительно, что наступит такой момент, когда он их пустит в обиход. И рождается бытовой анекдот:

Многоквартирный дом. Во дворе песочница, в ней одиноко сидит карапуз, пересыпая песок в ведерца. Подходит взрослый, спрашивает:

– Малыш, ты не знаешь, в какой квартире живут Агафоновы?