Шутка Хакера

– А что, он правда пропал?

– Пока точно нельзя сказать. Следствие установит истину, – как можно более значительно и важно сказал я.

Я уже понял, как мне надо действовать в данной ситуации и взял быка за рога:

– Когда вы покинули квартиру Вонюкова?

Борисов наморщил лоб, подумал немного и почти радостно ответил:

– Где-то в час ночи…

– Вы ушли вместе с Грибовым?

– Да-да, конечно, вместе с Грибовым, – утвердительно закивал Борисов.

– Вы заметили в поведении Вонюкова что-нибудь странное?

Борисов покачал головой, надул губы и ответил:

– Нет. Андрюха как Андрюха, ничего особенного…

– Что он говорил по поводу своей предстоящей командировки?

– Какой командировки? – ответил Борисов вопросом.

– Вы что, были не в курсе того, что он собирался в командировку?

– Нет, – уверенно ответил Борисов. И тут же снисходительное выражение вернулось на его лицо. Возвращение было поистине триумфальным. Он вдруг фамильярно заявил мне:

– Ты знаешь, что? Поговори с его женой, узнай, был ли у него с собой «налик». Если был, то все ясно!

– Что ясно?

– А то, что надо искать там, куда он собирался ехать. Сам знаешь, сейчас нравы-то какие… Из-за двух лимонов на куски разрежут… А он всегда баксы возил…

Манера разговора Борисова от заискивающей и подобострастной мгновенно изменилась на уверенную и поучающую. Не желая доходить до того, чтобы подвергнуться выражениям типа «эх, лапоть!» или «секи поляну», я грубо перебил его и спросил:

– Кто-нибудь звонил по телефону или заходил к Вонюкову во время вашей пьянки?

Борисов усмехнулся и спросил:

– Думаете, я помню?

– И все же, – настаивал я.

– Андрюха вообще по телефону базарить не очень любит, предпочитает электронную почту. У них там все в «Весте» на этом повернуты. А в гости никто не заходил. Дон Кихота-собачника не было, иринкиных подружек тоже, а кто еще мог прийти?

– Собачник – это кто?

– Мишка Семенов. Друг семьи, так сказать… Он все по Иринке сохнет, скоро совсем превратится в саксаул… Хотя человек неплохой.

Я нарочно сделал небольшую паузу, чтобы Борисов сказал что-нибудь еще про этого неплохого человека, с которым мне сегодня вечером предстоит встретиться. Однако мой собеседник не счел нужным распространяться дальше. Он просто добавил:

– Хотя, по-моему, заходил какой-то сосед. Я еще сказал Андрюхе, что он явно невовремя, и его быстро выпроводили.

– Вы когда уходили, убирали посуду?

Борисов посмотрел на меня как на дурака, усмехнулся и сказал:

– Вот еще, на х… надо, после выпитого пузыря я посуду еще не убирал… Я тебе точно говорю, что это все из-за денег. Говорил я Андрюхе, что нельзя «налик» возить. А теперь вот пропал человек, жалко…

– В каком состоянии был Андрей, когда вы уходили? – снова резко прервав разглагольствования Борисова, спросил я. – Что говорил насчет своих планов?

Он снисходительно усмехнулся:

– Он был пьяным и в его планы входило лишь то, чтобы назавтра грамотно опохмелиться…

После этого Борисов менторским тоном опять начал говорить мне о деньгах, с которыми нельзя в наше неспокойное время ездить на большие расстояния, о том, что он предупреждал Андрюху об этом, что все его проекты этим кончатся и так далее и тому подобное.

Чувствуя, что продавец телевизионной техники начинает меня сильно напрягать ментально, я мысленно нажал у себя в голове F8 и тут же Enter по поводу всего, что он грузил, успев вставить в промежутке между двумя этими операциями «спасибо» и «до свидания», и покинул салон «Тамерлан».

Выйдя из этого храма торговли, я обнаружил, что на часах уже около двух и подумал, что сейчас самое время съездить пообедать, чтобы уже около четырех предстать пред ясные очи собаковода-Дон Кихота Михаила Семенова. Обладая статусом «друга семьи» Вонюковых, этот господин возможно позволит мне выяснить, что эта семья, собственно, собой представляет.

Поднявшись в четыре часа на девятый этаж дома по улице Рабочей, я нажал на кнопку звонка. Ответа не последовало, послышался только лай собаки изнутри. Я еще раз позвонил и стал ждать, переминаясь с ноги на ногу.

Наконец дверь открылась, и на пороге я увидел человека небольшого роста, с багрового цвета лицом. Из одежды на его теле присутствовал единственный элемент. Это были плавки. Мужчина вопросительно на меня смотрел. Я счел нужным тут же представиться:

– Мареев Валерий Борисович. Занимаюсь расследованием исчезновения вашего друга. Или мужа вашей подруги, как вам лучше нравится. Хотел бы с вами поговорить, если возможно.

Семенов оценивающе посмотрел на меня и сказал:

– Заходите. Извините, что я в таком неформальном виде. Я, знаете ли, был в ванной… Я знаю об этом происшествии, мне вчера звонила Ирина.

Я прошел в квартиру. Навстречу мне поднялась собака, здоровенный ризеншнауцер. Заметив этот маневр, Семенов крикнул:

– Айрин, нельзя! Свои! – и немного погодя: – Хорошая девочка, хорошая собачка, – теребя суку за химок.

– Вы проходите, не бойтесь. Она у меня все понимает. Мы уже большие, нам скоро три года как стукнет. Да, Айрин? – попросил он свою собаку подтвердить свои слова. В качестве ответа Айрин встала на задние лапы и преданно посмотрела на хозяина.

– Подождите, я сейчас, – сказал Семенов и бросился в комнату. Через некоторое время он появился оттуда уже одетый, держа в руке крем для кожи. Собаковод широким жестом пригласил меня на кухню и поставил чай.

– Что, собственно, вас конкретно интересует? – спросил меня Семенов, энергично втирая крем в свое багровое лицо.

– Во-первых, интересует то, где вы были в прошедшие выходные. Во-вторых, интересуют ваши отношения с Вонюковым, – и немного погодя, добавил, – и с Вонюковой. И в-третьих, мне вообще надо узнать побольше об этой семье.

Семенов вздохнул и заметил, что «если по-хорошему, то разговоров тут часа на два».

– Но я постараюсь быть кратким, – деловито оговорился он. – Итак, что касается прошедших выходных, то в субботу я работал с девяти до трех, потом, если можно так сказать, культурно развлекался, – в его интонации проскользнул некий элемент кокетства.