Хакер хочет в Тамбов

На это, кстати, и уходят почти все мои гонорары.

И если вы думаете, что моя квартира забита дорогой мебелью, потолок отделан навесными панелями, а пол покрыт паркетом из красного дерева, то вы глубоко ошибаетесь.

Если что и есть в этой халупе стоящего – то это аппаратура. А все остальное как-то само по себе.

Так что выходит такое замкнутое производство-потребление: деньги, заработанные с помощью Приятеля, я трачу на апгрейд. Ну, и на жизнь немного остается.

Закончив с вводом данных, я набрал команду «АНАЛИЗ» и отправился в зал на кушетку.

Вообще-то, можно было бы и подождать, ведь в принципе, не исключено, что Приятель может справиться с этим заданием за час с небольшим.

Но я решил, что не имеет смысла торчать у монитора, наблюдая за миганием красной лампочки, свидетельствующей о таинственной работе, которая сейчас совершается в недрах его жесткого диска.

Оставив технику включенной, я прошел в комнату и завалился спать.

Утром меня разбудил пронзительный звук сверла, врезающегося в древесину.

Разумеется, в ту же секунду меня посетил мгновеный сон о визите к зубному врачу.

Мне снилось, что я пришел к дантисту и завел с ним долгий и занудный разговор, стараясь оттянуть тот момент, когда мне придется отдать свои зубы во власть его бормашины. Врач начинает нервничать, а я задаю все новые и новые вопросы до тех пор, пока он силой не усаживает меня в кресло и начинает сверлить мне передний зуб.

Так бывает, что во сне причина – в данном случае -звук и следствие – сон – меняются местами.

Более того, существует любопытная гипотеза, что во сне время течет в обратную сторону.

Так, человеку снится, что его вот-вот гильотинируют, и вот, во сне наступает брякпойнт и человек просыпается в холодном поту, ударившись головой о спинку кровати.

А во сне, натурально, этот момент совпадает с самыми последними секундами его жизни – отточенный нож уже несется к шее.

Вот и получается, что удар затылком о деревяшку, от которого человек пробудился, вызвал сон о гильотине, который протекал в обратном направлении.

Так и у меня – я врубился с первым же звуком сверла, впившегося в мой зуб во сне и в деревяшку – наяву, но сон, как мне показалось, длился едва ли не час.

Я протер глаза, посмотрел на часы и привычно ругнулся на соседа.

Пенсионер Сашка Садомов мог потягаться с любым будильником – аж с шести утра у него сама собой нажималась кнопка турбо и он уже начинал что-то строгать, сверлить и забивать гвозди, не принимая во внимание право на отдых окружающих.

Занимался он этим любимым делом часов до двенадцати ночи, а с утра все повторялось по-новой.

И так всю жизнь.

А еще говорят о какой-то нестабильности и неуверенности в завтрашнем дне…

Да откуда же она возьмется, эта неуверенность, если я голову дам на отсечение, что с шести утра я услышу, как пенсионер Садомов что-то ладит на своем верстачке, который он соорудил в нашем дворике?

Наскоро умывшись, я бросился в кладовку.

Там и стояло мое чудо, мой стратег и тактик, мой Приятель, скрытый от посторонних глаз – комнатка была надежно замаскирована книжными и платяными шкафами.

Можно было, конечно, поставить железную дверь, -все-таки первый этаж, – но я был уверен, что чужой не найдет, а свой не залезет – с соседями по двору у меня были хорошие отношения.

Тем паче, контингент жильцов подобрался такой, что меня прикрывали с двух сторон.

Во-первых, капитан Аслан Макаров, командир взвода ППС, неоднократно выручавший меня из различных неприятностей с ГАИ и нашедший со мной общий язык на почве автомобилей – у Аслана, как и у меня, был «Жигуленок», который он ежедневно драил, что солдат свои сапоги.

Во-вторых, Колян, бритый гоблин с «бээмвухой». Помимо чисто соседских отношений здесь тоже были дополнительные факторы симпатии – его сынок Гошка под моим чутким руководством потихоньку осваивал азы комптютерной грамотности к вящей радости жены Коляна.

Катя – супруга рэкетира – прочила сынка в продвинутые новые русские, купила навороченную персоналку, на которой мы с Гошкой и занимались.

А дружеское расположение Коляна ко мне простиралось настолько, что он не раз выручал меня своей тачкой, когда мой 01 сбоил.

Бывало, что и шпанята сломают замок или вытащат какую-нибудь хрень – машина-то под окнами стоит, гаража нет и не предвидится.

Вот и теперь, перед светившей мне поездкой в сопредельную область, я стрельнул у него нормальную «сотку», – благо у Коляна было целых три телефона (у этих ребят, натурально, тоже свой апгрейд), так как мой аппаратец не позволял мне коннектиться в любом направлении.

Но за свою кладовку я был спокоен, равно как и за квартиру, даже решеток на окнах не поставил, чтобы не чувствовать себя как в тюрьме.

Потому что бабушки на лавочках – это лучшая охрана, которую только можно было придумать в наше неспокойное время в нашем неспокойном месте проживания.

Маленький дворик на Майской, в котором я обитаю, расположен в самом центре города, как раз напротив похоронного бюро «Вечность», и старушки обожают наблюдать за снующими прохожими, снаряжением катафалков и жизнью во всех ее проявлениях.

Их любимое развлечение – дождаться, пока какой-нибудь хмырь забежит к нам в подворотню с намерением по быстрому отлить в уголке – две доски со столбом, оставшиеся от некогда закрывавших вход ворот, – и шугануть его в самый неподходящий момент.

При этом они не упустят возможности высказать все, что думают о мужчинах, особенностях их анатомии, современных нравах и буксующей политике реформ.

Впрочем, к алкашам, которые оперативно опустошают посуду в нашей подворотне, бабульки настроены более благожелательно.

А в фаворитах «охраны», разумеется, четвероногие, которых бабульки прикармливают и заводят с кошками и собаками бесконечные беседы.

Животным, кстати, нужду справлять не возбраняется.

Так что, появись кто-то чужой, злонамеренно подбирающийся к моей девятнадцатой квартире – его как минимум заметят и поднимут хай уже тогда, когда он будет ковыряться в замке входной двери.

И по-любому выходит, что до кладовки ему просто не добраться…

Приятель справился с анализом данных к четырем утра и теперь терпеливо ждал, когда я запрошу у него дальнейших указаний.

Придется ему подождать еще немного, пока я изучу то, что он мне выдал.

На блинкующем экране призывно горела надпись:

25 % – КРИМИНАЛ. ВОЗМОЖНО УЧАСТИЕ В ПРЕСТУПНОЙ ГРУППЕ.

25% – ПСИХИЧЕСКОЕ ЗАБОЛЕВАНИЕ.

25% – ПОПЫТКА НАЧАТЬ НОВУЮ ЖИЗНЬ.

25% – ОЧЕРЕДНОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ.