Четвертый путь

О. Совершенно верно: одно «Я» решает, а другое «Я» должно это сделать.

В. Как лучше организовать свои усилия для того, чтобы больше осознавать себя?

О. Это очень просто объяснить, но трудно достичь. Нет окольных путей. Лучшее состояние может быть достигнуто только путем прямого усилия. Нужно просто стараться быть более сознательным, спрашивая себя как можно чаще: «Сознаю я себя или нет?»

В. Но как можно быть сколько-нибудь уверенным в том, что ваш метод правилен?

О. Просто сравнивая одно наблюдение с другим. Кроме того, мы беседуем, когда встречаемся. Люди говорят о своих наблюдениях, сравнивают их; я стараюсь объяснить то, что они не могут понять; есть другие люди, которые мне помогают; и таким путем человек приобретает уверенность в обычных вещах – точно так же, как он знает, что трава зеленая.

Во всем этом нет никакого вопроса веры и доверия. Совсем наоборот, система учит не верить абсолютно ничему. Вы должны проверять все, что видите, слышите, чувствуете. Только таким путем можно к чему-то прийти.

В то же время вы должны понять, что наша машина работает не лучшим образом. Ее работа далека от совершенства вследствие многих ошибочных функций, поэтому очень важная часть работы связана с их изучением. Мы должны их узнать, чтобы от них избавиться. И одна из наиболее ошибочных функций, которую мы иногда очень любим, это воображение. В этой системе под воображением понимается не сознательное мышление о некотором предмете или намеренное вызывание зрительных образов, но воображение, которое происходит без какого-либо контроля и результата. Оно отнимает очень много энергии и направляет мышление в неверную сторону.

В. Когда вы говорите «воображение», то подразумеваете представление чего-то реального, а не рисование мысленных картин?

О. Воображение имеет много аспектов. Оно может быть просто обычными снами наяву или, например, представлением несуществующих сил в самом себе. Это одна и та же вещь, оно работает без контроля, оно течет само собой.

В. И все это самообман?

О. Человек не принимает это за самообман: он воображает нечто, затем верит в это и забывает, что это всего лишь плоды воображения.

Изучая человека в его обычном состоянии сна, отсутствия единства, механичности и недостатка контроля, мы находим несколько других неправильных функций, которые являются результатом этого состояния, – в частности, постоянную ложь самому себе и другим людям. Психологию обычного человека даже можно назвать изучением лжи, так как человек лжет чаще, чем делает что-то еще. По сути, он не может говорить правду. Не так просто ее говорить: человек должен научиться этому, а иногда это занимает очень долгое время.

В. Объясните, пожалуйста, что вы понимаете под ложью.

О. Ложь – это мышление или говорение о вещах, которых человек не знает. Именно так начинается ложь. Это не означает намеренной лжи, как происходит при рассказывании небылиц – о том, например, что в соседней комнате находится медведь. Вы можете пойти в другую комнату и увидеть, что медведя там нет. Но если вы соберете все теории, которые люди создали о любом предмете, без какого-либо знания о нем, вы увидите, где начинается ложь. Человек не знает себя, он ничего не знает, и, тем не менее, на любой счет у него есть теории. Большинство этих теорий – ложь.

В. Я хочу знать ту часть истины, которую мне было бы полезно знать в моем нынешнем состоянии. Как я могу проверить, не ложь ли это?

О. Почти для всего, что вы знаете, существуют методы проверки. Но прежде всего вы должны узнать, что вы можете знать, а чего не можете. Это помогает проверке. Если вы начнете с этого, то скоро, даже не размышляя, будете слышать ложь. Ложь имеет особое звучание, особенно ложь о вещах, которых мы знать не можем.

В. Говоря о воображении – если мы стараемся мыслить вместо того, чтобы воображать, должны ли мы все время осознавать это усилие?

О. Да, вы будете осознавать его – не столько усилие, сколько контроль. Вы будете чувствовать, что контролируете вещи, что они происходят не сами собой.

В. Когда вы говорите – «помните себя», подразумеваете ли вы под этим вспоминать после того, как мы наблюдали себя, или помнить о вещах, которые, как мы знаем, в нас есть?

О. Нет, берите это совершенно отдельно от наблюдения. Помнить себя означает то же, что и сознавать себя – «Я есть». Иногда это приходит само собой; это очень странное ощущение. Это не функция, не размышление, не чувство – это другое состояние сознания. Само собой оно приходит только на очень короткие моменты, обычно в совершенно новой обстановке, и человек говорит себе: «Как странно, я здесь». Это – самовоспоминание, в такой момент вы себя помните.

Позже, когда вы начнете различать эти моменты, вы придете к другому интересному выводу: вы поймете, что то, что вы помните из детства, есть не что иное, как вспышки самовоспоминания, поскольку все, что вы знаете об обычных моментах, это лишь то, что они имели место. Вы знаете, что были там, но точно ничего не помните. Когда же происходит такая вспышка, вы вспоминаете все, что окружало тот момент.

В. Может ли человек с помощью наблюдения осознать, что каких-то вещей у него нет? Нужно ли наблюдать вещи с той точки зрения, что все возможно?

О. Я не думаю, что необходимо употреблять такое слово, как «все». Просто наблюдайте, без какого-либо гадания, и наблюдайте только то, что вы можете видеть. В течение долгого времени вам нужно лишь наблюдать и пытаться выяснить все, что можно, об интеллектуальной, эмоциональной, инстинктивной и двигательной функциях. Тогда вы сможете прийти к заключению, что у вас есть четыре отдельных ума – не один ум, но целых четыре различных ума. Один ум контролирует интеллектуальные функции, другой, совершенно отличный от него, контролирует эмоциональные, третий контролирует инстинктивные, и четвертый, опять-таки, совершенно особый, контролирует двигательные функции. Мы называем их центрами: интеллектуальный, эмоциональный, двигательный и инстинктивный центры. Они вполне независимы. Каждый центр имеет свои собственные память, воображение и волю.

В. Возможно ли в случае разноречивых желаний, зная себя достаточно, следить за тем, чтобы они друг другу не противоречили?

О. Одного знания недостаточно. Человек может знать, а желания все же могут быть противоречивыми, так как каждое желание означает другую волю. То, что мы называем нашей волей в обычном смысле, это лишь равнодействующая желаний. Равнодействующая иногда принимает какую-то определенную линию действия, а в другое время не может сложиться в какую-либо определенную линию, так как одно желание идет в одну сторону, а другое в другую, и мы не можем решить, что делать. Это наше обычное состояние. Конечно, цель должна быть в том, чтобы прийти к единству, а не быть множеством, какие мы теперь, ибо, чтобы делать что-то правильно, знать что-то правильно, к чему-то прийти, мы должны стать едиными. Это очень далекая цель, и мы не сможем приблизиться к ней, пока не узнаем себя. А в том состоянии, в котором мы пребываем сейчас, наше невежество о себе таково, что когда мы видим его, то приходим в ужас от того, что не можем обнаружить никакого выхода.

Человек – это очень сложная машина, и он должен изучаться именно как машина. Мы понимаем, что для управления любой машиной (будь то автомобиль или железнодорожный локомотив) сперва нужно учиться. Мы не можем управлять такими машинами инстинктивно, но почему-то считаем, что для управления человеческой машиной обычного инстинкта достаточно, хотя она значительно более сложна. Это одно из первых неверных допущений: мы не понимаем, что должны учиться, что управление – вопрос знания и мастерства.

* * *

Итак, скажите мне, что вас сильнее всего интересует из того, о чем мы уже говорили и о чем вам хотелось бы услышать больше.

В. Меня заинтересовал вопрос воображения. По-видимому, при обычном употреблении этого слова мы придаем ему неверное значение.

О. В обычном значении слова «воображение» упущен самый важный фактор, но в терминологии этой системы мы начинаем именно с самого важного. Для каждой функции таким фактором является следующий: «Управляем мы этой функцией или нет?» Поэтому, когда мы управляем своим воображением, мы называем его по-другому – визуализацией, творческим мышлением, изобретением – можно найти имя для каждого отдельного случая. Но когда оно приходит само собой и управляет нами, так что мы находимся в его власти, тогда мы называем его воображением.

Кроме того, есть и другая сторона воображения, которую в обычном понимании мы упускаем. Я говорю о процессе воображения несуществующего – несуществующих способностей, например. Мы приписываем себе силы, которых не имеем; мы воображаем себя сознательными, хотя себя и не сознаем. Мы имеем воображаемые силы и воображаемое самосознание, воображаем себя едиными, тогда как в действительности мы есть множество различных «Я». И таких вещей, которые мы воображаем о себе и о других, очень много. Например, мы воображаем, что можем «делать», что у нас есть выбор. Но у нас нет выбора, мы не можем «делать», вещи с нами просто случаются.

Поэтому, в сущности, мы себя воображаем. На самом деле, мы не то, чем себя воображаем.

В. Есть ли какая-то разница между воображением и грезами наяву?

О. Если вы не можете управлять этими грезами, это значит, что они часть воображения, но это еще не все воображение. Воображение имеет много различных аспектов. Мы воображаем несуществующие состояния, несуществующие возможности, несуществующие силы.

В. Не могли бы вы дать определение отрицательного воображения?

О. Воображение всякого рода неприятных вещей, самоистязание, воображение всего того, что может случиться с вами или с другими людьми. Отрицательное воображение принимает разные формы. Некоторые воображают различные болезни, некоторые воображают несчастные случаи, другие воображают неудачи.

В. Станет ли управление эмоциями нашей реальной целью?

О. Управление эмоциями – очень трудная вещь. Это очень важная часть самоизучения, но мы не можем начинать с управления эмоциями, так как у нас недостаточно понимания об эмоциях.

Я объясню. То, что мы можем делать с самого начала наблюдения эмоциональной функции, – это пытаться остановить одно весьма определенное наше проявление. Мы должны стараться остановить проявление неприятных эмоций. Для многих людей это одна из наиболее трудных вещей, так как неприятные эмоции выражаются столь быстро и столь легко, что за ними невозможно поспеть. И все же, если вы не стараетесь этого делать, вы не сможете реально себя наблюдать, поэтому с самого начала при наблюдении эмоций вы должны пытаться останавливать выражение неприятных эмоций. Это первый шаг. В этой системе мы называем такого рода неприятные, грубые или подавляющие эмоции отрицательными эмоциями.

Как я сказал, первым шагом будет попытка не выражать эти отрицательные эмоции; второй шаг – это изучение самих отрицательных эмоций, составление их списков, нахождение их связей (поскольку некоторые из них просты, а другие очень сложны), а также постепенное понимание того, что они совершенно бесполезны. Это звучит странно, но очень важно понять, что все отрицательные эмоции абсолютно бесполезны: они не служат какой-либо полезной цели; они не знакомят нас с новым и не подводят к нему поближе; они не дают нам энергии; они только растрачивают энергию и создают неприятные иллюзии. Они способны даже разрушить физическое здоровье.

И, в-третьих, при некотором опыте изучения и наблюдения мы можем прийти к выводу, что от отрицательных эмоций можно избавиться, что они вовсе не обязательны. Здесь помогает система, так как она показывает, что на самом деле не существует реального центра для отрицательных эмоций, но что они принадлежат искусственному центру в нас, который мы создаем в детстве, подражая людям с отрицательными эмоциями, которые нас окружали. Люди даже учат детей выражать отрицательные эмоции. Затем дети научаются еще большему через подражание; они копируют старших детей, старшие копируют взрослых, и, таким образом, уже в самом раннем возрасте они становятся специалистами по отрицательным эмоциям.

И это большое облегчение, когда мы начинаем понимать, что нет никаких обязательных отрицательных эмоций. Мы рождаемся без них, но по какой-то неизвестной причине обучаемся таким эмоциям.

В. Чтобы быть свободными от отрицательных эмоций, должны ли мы быть способны останавливать их в самом начале?

О. Нет, это неправильно, потому что мы не можем управлять эмоциями. Я упоминал о различной скорости различных функций. Самая медленная – интеллектуальная функция. Следующими идут двигательная и инстинктивная, имеющие примерно равную скорость (которая несравнимо быстрее скорости интеллектуальной функции). Эмоциональная функция должна быть еще быстрее, но обычно работает примерно с той же скоростью, что и инстинктивная. То есть двигательная, инстинктивная и эмоциональная функции значительно быстрее, чем мысль, и невозможно поймать эмоции мыслью. Когда мы находимся в эмоциональном состоянии, эмоции следуют одна за другой столь быстро, что у нас нет времени думать. Но мы можем получить представление о разнице в скорости путем сравнения мыслительных функций с двигательными. Если, совершая какое-либо быстрое движение, вы попытаетесь наблюдать за собой, то увидите, что не способны это делать. Мысль не может следовать за движением. Либо вы должны совершать движение очень медленно, либо не сможете наблюдать. Таков факт.

В. Под движением вы подразумеваете физические движения?

О. Да, обычные вещи, как вождение автомобиля или письмо; ничего из этого вы не можете наблюдать. Вы можете вспомнить, и позже это создает иллюзию наблюдения. На самом деле вы не можете наблюдать быстрые движения.

Вы видите, что для нас – таких, какие мы есть теперь, – реальная борьба с отрицательными эмоциями по этой причине является вопросом будущего, пускай и не очень далекого. Есть много вещей, которые нам необходимо узнать, и методов, которые мы должны изучить: нет прямого пути, и мы должны изучить окольные методы борьбы с ними.

Прежде всего, мы должны изменить многие из своих умственных отношений, которые более или менее находятся в нашей власти. Я имею в виду интеллектуальные отношения (взгляды на вещи). У нас слишком много неправильных отношений к отрицательным эмоциям: мы считаем их необходимыми, красивыми или благородными; мы воспеваем их и так далее. Мы должны от всего этого освободиться. Мы должны очистить свой разум в отношении отрицательных эмоций. Когда наш разум будет правильно относиться к отрицательным эмоциям, когда мы перестанем их воспевать, тогда, мало-помалу, мы найдем способ бороться с ними, с каждой по-своему. Для кого-то будет легче бороться с одной отрицательной эмоцией, для кого-то – с другой. Вы должны начать с самой легкой, причем самая легкая для меня может быть самой трудной для вас, поэтому вам нужно найти собственную самую легкую, а позже перейти к более трудным.

В. Объясняет ли это, почему я ассоциирую некоторые отрицательные эмоции с людьми, которых помню из своего детства?

О. Весьма вероятно, так как многим отрицательным эмоциям обучаются путем подражания. Но некоторые могут быть присущи нашей собственной натуре, ибо наша натура может иметь различные склонности в ту или иную сторону. Эмоции могут быть разделены на группы, и один человек может быть более склонен к одной группе, а другой – к другой группе. Например, некоторые люди склонны к различным формам страха, другие – к различным формам гнева. Но они различны и не идут от подражания.