Несостоявшийся призрак

Я ощупал себя руками, вроде бы все на месте, руки ноги целы, голова работает, только гудит сильно. И вдруг мне стало страшно, я такого страха никогда раньше не испытывал. Было такое ощущение как будто я стою совершенно голый посреди многолюдной улицы. Я поднялся с земли немного постоял, приходя в себя, и пошел в общежитие.

Проходя мимо КПП, я увидел Михайловича, сторожа нашего. Он как раз вышел на улицу покурить. И поравнявшись со сторожем, я поздоровался с ним, он покрутил головой в разные стороны. Но, не увидев ни кого рядом с собой, бросил недокуренную сигарету на землю и направился в вагончик.

– Допился, – вдруг сказал он, – черти уже стали здороваться со мной. И поминутно оглядываясь, прибавил шаг. Войдя в общежитие, я пошел по длинному коридору в свою комнату, а навстречу мне спешили парни и девчата, они как будто меня не видели и шли мне навстречу, я даже посторонился, пропуская их по коридору. Ещё утром на разнарядке я услышал, что к нам, т.е. в нашу мехколонну должны приехать Московские артисты, вот они видимо и спешили в клуб на концерт. Подойдя к своей двери, я как обычно толкнул дверь рукой, дверь открывалась вовнутрь комнаты, но рука по самый локоть провалилась в дверь, как в пустоту, я от страха опешил и быстро вытащил руку назад. Я оглядел руку, но она была такая же, как и раньше. И я снова с силой, но уже плечом надавил на дверь, и по инерции, чуть не упав на пол, ввалился в комнату. Дверь была закрыта на ключ, и в комнате в это время никого не было.

– Ты даже не представляешь, что со мной творилось, от жуткого страха я не мог понять, что же со мной произошло, – сказал Мишка.

– А дальше вообще стало твориться черти что, – продолжил Мишка. – В комнате вдоль стен стояло четыре железных кровати, моя кровать стояла первая от двери с правой стороны. Находясь ещё в шоковом состоянии, я сел на свою кровать, мне нужно было все это как-то переварить. Я посмотрел на свои руки, ноги, я их видел, я их ощущал так же, как и раньше, все находилось на месте, т.е. там, где и должно было быть. Видимо от жуткого стресса мне сильно захотелось спать. Я прилёг на свою кровать и мгновенно уснул.

Проснулся я от громкого разговора в комнате.

– А вот и ребята из клуба вернулись, – подумал я и открыл глаза, мне всё ещё казалось, что я их открыл. На мне сидел сварщик Толик, не на мне конечно, а через меня на кровати и я не чувствовал его своим телом. Я спросонья не мог врубиться, что же со мной произошло и почему Толик сидит через меня на кровати, а я не чувствую его своим телом. А Толик рассказывал ребятам, как рванули кислородные болоны.

– И рвануло так сильно, что его разорвало на куски, хорошо, что я ещё не успел подойти близко к сварке, но один осколок от кислородного баллона всё-таки пролетел мимо моего уха, – продолжил свой рассказ Толик.

А я вдруг, спросил:

– А кого это разорвало?

Толик как ужаленный подскочил с кровати и стал оглядываться по сторонам. На соседних кроватях сидели Витька и Гришка, шофера из соседней комнаты, они тоже стали оглядываться.

Я еще раз спросил:

– А кого разорвало то?

Ребята втроем ломанулись в дверь, но дверь открывалась вовнутрь комнаты, и они вынесли ее на плечах вместе с косяками. Ребята были здоровые, под два метра ростом. Я всё понял, они меня не видят, но хорошо, что ещё слышат. На меня напала такая жуткая тоска, что я чуть не завыл.

Я встал с кровати и, пройдя по пустому коридору, вышел на улицу. Ни есть ни пить мне почему-то не хотелось, холода я тоже не чувствовал, хотя на улице в это время года ночью было довольно прохладно. Ощущение было до ужаса странным, когда ты чувствуешь и видишь себя в образе призрака. Недалеко от общежития находился небольшой сосновый парк, я отыскал в конце парка пустую скамейку и прилёг на нее, в голове носилась вереница мыслей, одна страшнее другой. Неужели меня действительно разорвало, и меня больше нет. Но ведь я есть, я все вижу и даже иногда чувствую, только меня никто не видит, но хорошо, что ещё слышат. К скамейке, на которой я лежал, подошли парень с девушкой и сели на меня, они о чём-то говорили, но я их не слушал, мне было не до них, я встал и ушёл в другой конец парка подальше от людей. Меня сильно мучило то, что я не успел заработать денег на свой дом и теперь уже никогда их не заработаю, а Катя останется одна и без своего угла. До утра я бродил по парку, а утром решил сходить к начальнику мехколонны Михайловичу. Это мы шофера звали его по отчеству из уважения к нему, хороший был мужик хотя и выпивал частенько, а больше и не к кому было пойти.

Я зашел в приемную начальника мехколонны, в ней находилось много народа и все ждали своей очереди на приём к начальнику. Немного постояв в приемной и послушав их разговор, который шёл в основном о несчастном случае, который произошёл со мной. И услышав о себе много тёплых слов, даже от тех людей кто меня до этого не знал, я прошёл прямо через дверь в кабинет Михайловича. В кабинете за канцелярским столом сидел Михайлович, а с другой стороны стола стояла незнакомая мне женщина, она просила у Михайловича место в садике. Михайлович снял трубку и с кем-то долго ругался по телефону, потом он сказал Люське, так звали эту женщину, чтобы она шла на работу.

– Не волнуйся, с садиком я все утряс, сына в садик можешь отвести прямо сейчас, – сказал он.

«Выходит, что я пришел не вовремя», – подумал я. Михайлович слегка выпивал и сегодня он был не в духе, видимо был с похмелья, да ещё сильно ругался по телефону. А Люська, поблагодарив Михайловича, ушла. Михайлович уткнулся в бумаги, читая что-то вслух. Я немного выждал пока Михайлович успокоиться от телефонного разговора, и тихо сказал:

– Михайлович, – это я Мишка Владимирцев из третьей, т. е. из вашей мехколонны.

Михайлович поднял голову от бумаг, посмотрел вокруг себя и, не увидев никого, снова уткнулся в бумаги. Я растерялся, я не знал, как начать разговор, как обратить на себя внимание, чтобы не напугать его.

– Михайлович, это я Мишка, – снова напомнил я.

Михайлович подскочил на стуле, как ужаленный и дико озираясь, уставился в пустоту.

– Вот черт, допился, – сказал он. – Уже белая горячка начинается.

– Да нет, Михайлович, ты не прав, – это не водка виновата, – сказал я. – Это я Мишка. Михайлович долго молчал, что-то соображая. Я тоже молчал, напряжённо ожидая, что же он мне ответит.

– Но тебя же нет, тебя же разорвало, я сам видел, что от тебя ничего не осталось, – сказал растерянно Михайлович, все ещё находясь в шоке.

– Да нет же, я вот перед вами стою, – сказал я. – Только меня не видно, я сам не пойму, что со мной произошло.

– А потрогать-то тебя хоть можно? – спросил он.

– И потрогать нельзя, – сказал я.

– А как же тогда быть? – спросил растерянно Михайлович.

Я сам не знаю, как быть, вот поэтому я и пришел к вам.

– Что же делать, что же делать, – Михайлович растерянно побарабанил пальцами по столу.

– Ты в отпуске то был в этом году? – не к месту спросил он.

– Да нет, не был ещё, не успел, – сказал я.

– Поезжай тогда домой в отпуск, а после отпуска видно будет, может, проявишься к концу отпуска, не найдя ничего лучшего, – сказал Михайлович. – А за отпускными придешь завтра.

Потом немного подумав:

– Отпускные я перешлю тебе домой сам, твой домашний адрес в отделе кадров есть.

Я понял, что разговаривать с ним сейчас бесполезно, потому что Михайлович находился в шоке. Вдруг дверь кабинета приоткрылась и в проём двери заглянула секретарша.

– Иван Михайлович к вам на приём рвётся главный механик, что-то случилось на участке, – сказала она. – Пустить?

– Пусть подождёт, – растерянно сказал Михайлович, глядя поверх её головы. Секретарша кивнула головой и закрыла дверь. Я повернулся и вышел вслед за ней через дверь, в приемную. Когда я выходил, то посмотрел назад, Михайлович доставал из тумбочки бутылку водки и гранёный стакан.

«А вот это уже зря» – подумал я.

Проходив ещё одну ночь по парку, я на другой день поездом отправился домой в Саратов. Я тогда ещё не знал, что я могу летать по воздуху, поэтому поехал в Саратов поездом. В поезде я никому не мешал, билетов у меня никто не спрашивал, единственное неудобство заключалось только в том, что мне часто приходилось менять полки, на освободившиеся от пассажиров места, для того чтобы на меня никто не садился. Времени у меня на раздумье было много. Я тогда не знал, что чудеса на этом ещё не закончились и всё ещё впереди. Домой я приехал через пять дней под вечер и пошёл к тёще. Наступил вечер и я подумал, что Катя находится уже у них. Но из разговора тёщи с тестем я узнал, что Катя находится ещё на работе, а с работы пойдёт домой в свою квартиру. А ещё из их разговора я узнал, что тесть получил двухкомнатную квартиру на девятом этаже в новом микрорайоне и отдал ее дочери, т.е. моей жене Кате, потому что она у них была одна. И что бы ни испугать её родителей я отправился к ней на работу. Я дождался жену с работы на проходной и пошел следом за ней до её дома, мы на лифте поднялись в её квартиру. Я не знал, как к ней подступиться, как начать разговор. Я боялся её напугать. На столе лежала телеграмма с БАМА, а в ней было написано, что меня разорвало на куски и ехать на БАМ не нужно, от меня ничего не осталось. А документы и деньги отдел кадров перешлёт по почте. Катя была подавлена.

Вечером я решил поговорить с ней. Я, также как и Михайловичу, сказал ей, кто я есть. От ужаса Катины глаза округлились, она заметалась по квартире, я поймал её за руки, да-да, я поймал её за запястья рук, я их хорошо ощущал. Но в этот момент произошло что-то удивительное, её руки по локоть стали невидимыми. Увидев это, Катя с диким криком вырвалась из моих рук, подбежала к входной двери и, толкнув дверь рукой, прошла через неё, я выскочил следом за ней на лестничную площадку, чтобы остановить её. Но Катя прошла сквозь несущую стену дома и упала с девятого этажа, но она не падала, как мешок, она плавно опустилась на асфальт. Сбежался народ, подъехала скорая помощь и Катю увезли, да-да положили на носилки и увезли. Я был в шоке, значит за те пять секунд, что я держал Катю руками, от меня к ней передалась какая-то энергия, но она через несколько секунд также быстро исчезла. И я вдруг понял, что когда мне нужно было что-то сделать руками, например, что-то взять в руки, то тонкое астральное тело моих рук уплотнялось, а иногда при сильном моём желании или волнении их было даже видно на какое-то время. Но после того, когда я взял её руки в свои руки, они тоже стали невидимыми и даже нематериальными, до тех пор, пока я держал их в своих руках и даже чуть дольше. На другой день я навестил Катю в больнице, на ней не было ни одной царапины, она просто была в шоке. Когда я зашёл в её палату, Катя ещё спала, я посидел минут пять рядом с ней и ушел. Я понял, что я ей больше не нужен.

Я долго бродил по городу, не зная, куда мне пойти. Дойдя до центра города, я вышел на центральную улицу и остановился около банка, в мою голову пришла шальная мысль, а что если зайти в банк, набрать денег и оставить их Кате, как компенсацию за потерю мужа. Я зашёл в промтоварный магазин, выбрал небольшую спортивную сумку и когда я взял её в руки, она мгновенно исчезла в моих руках. В банке меня тоже никто не видел, я зашел в хранилище прямо через железную дверь, наложил в сумку денег и вышел мимо охранника. Деньги я оставил в Катиной квартире. Пока Катя лежала в больнице, я ночевал в её квартире, ни есть, ни пить я не хотел, так как я не состоял из материального тела, но спать мне хотелось так же, как и раньше. Катя пришла домой через три дня к обеду, она сильно осунулась и часто плакала, я не мог выносить её слез и ушёл. Ночевать мне приходилось в парке, сидя на скамейке.

Глава 2

Однажды я сидел на скамейке парка, – это произошло уже под вечер, а по парку в это время гулял народ. Недалеко от каруселей, три сомнительного вида парня, завели девушку за будку билетёра и начали снимать с неё серьги и кольцо, многие отдыхающие видели это, но проходили мимо, как будто их это не касалось.

Я встал со скамейки и подошел к ним.

– Отпустите девушку и верните ей её вещи, – сказал я. Они закрутили головами, ни чего не понимая, но никого не увидев, продолжили снимать с её пальца кольцо, которое было не её размера и поэтому плохо снималось с пальца. Я взял одного волосатого за руку, моя энергия передалась ему, его рука по локоть исчезла, а он в этот момент увидел меня. Дико взревев, как будто он увидел чёрта, волосатый парень вырвался из моих рук и бросился бежать к выходу из парка. А остальные двое ещё не поняв, что произошло с их товарищем, но увидев, что у их товарища нет по локоть руки, в ужасе бросив серьги, кинулись бежать в разные стороны. Девушка тоже, ничего не поняв подобрала с земли серьги, и поминутно оглядываясь назад, пошла к выходу из парка. Было интересно наблюдать за людьми со стороны, но было и противно видеть то, что в обычной жизни я не мог увидеть.

Однажды, когда народ в парке уже разошёлся по домам, я прилёг на скамейку и уснул, спать мне хотелось так же, как и всем людям, видимо, мое сознание уставало за день от всего увиденного. Сквозь сон я вдруг услышал:

Молодой человек, здесь спать нельзя, предъявите ваши документы, пожалуйста.

Я открыл глаза и сел на скамейке, передо мной стоял молоденький милиционер, совсем ещё парнишка, он неумело козырнул мне рукой и протянул эту же руку за документами.