Лорды Нью Эвалона

– Как?… – Синтия остолбенела и изумленно повернулась к Мартину. Его лицо, такое доброе и заботливое несколько мгновений назад, стало твердым и грубым, глаза, такие милые и глубокие, стали холоднее льда.

– Чего ты ждешь? – Мартин равнодушно посмотрел на нее. – Давай быстрее, у нас мало времени. Скоро вынесут торт, он сегодня, вроде, вкусный, не хочу пропустить.

– Но… – Синтия беспомощно озиралась по сторонам. – Я не хочу. Не так. Не сейчас… Прости…

Она повернулась и пошла к двери. Он грубо ткнул ее рукой в грудь, заставив отскочить назад и схватиться рукой за ушибленное место. В ее глазах появились слезы.

– Не хочешь, значит? – его тонкие губы сложились в хищную усмешку. – А кто вообще тебя спрашивает, чего ты хочешь, сучка?

Он схватил ее за талию, поднял в воздух и сильным движением бросил ее спиной на кровать. У нее перехватило дыхание, она застонала. Застонали и пружины кровати. Она попыталась встать, но он снова толкнул ее назад. Синтия заслонилась от него руками, отталкивая Мартина, но он навалился на нее всем телом, оказавшимся внезапно таким тяжелым.

Она закричала, пытаясь сбросить его с себя, била его руками по спине и по голове, но он, казалось, этого даже не замечал. Она почувствовала, что ткань платья и сорочки ползет вверх по ее ногам, почувствовала холод воздуха, проникшего под подол, и изо всех сил сжала ноги, чтобы не допустить самого страшного. Он вставил колено между ее ног, нажал, раздвигая ее бедра, и она, крича и пытаясь вырваться, вынуждена была поддаться. Еще несколько секунд борьбы, и что-то твердое уперлось в низ ее живота, а потом еще ниже. Он двинул бедрами, и она дико закричала, чувствуя, как что-то проникает в нее, причиняя ей невыносимую боль. Она почувствовала как горячая жидкость, кровь, течет из ее лона на ткань платья, когда-то так сверкавшего белизной.

Она расслабилась, сдавшись. Он двигался на ней, тяжело дыша, не спеша, получая удовольствие от ее покорности, а она лежала, раскинув руки и ноги, смотря вверх, на темное дерево балдахина, покрытого фиолетовым бархатом, и мечтала только о том, чтобы это побыстрее закончилось.

Но когда он начал убыстрять свои движения, что-то вспыхнуло в ней. Какая-то новая сила. Она резко рванулась, отталкивая его левой рукой, и изо всей силы вцепилась ногтями правой руки в его лицо, стремясь попасть ему в глаз. До глаза не добралась, жаль, но Мартин дико взвыл, хватаясь за лицо, а она воспользовалось этой секундой, чтобы, упершись коленом, сбросить его с себя. Мартин скатился с кровати на пол, а Синтия, вскочив, вылетела за дверь и побежала по темному коридору.

Бежать было неудобно, и к тому же она не понимала, куда ей бежать. В зал обратно? В таком виде? Это позор на всю жизнь! На счастье она увидела небольшую мраморную лестницу, ведущую вниз, побежала по ней и через минуту выскочила в темную прохладу сада. Ей повезло. Это ее шанс. Бежать. Бежать вперед. Затеряться в саду. Спрятаться, а потом как-нибудь выбраться. Неважно как, главное, что она сбежала от этого голубоглазого чудовища. Бежать. Прятаться. Выжить.

– Вивьен, – Мартин, опираясь спиной на стену спальни, заложив одну руку за спину, спокойно и холодно посмотрел на галлийку.

– Свет извечный, Мартин! – Вивьен всплеснула руками и схватилась за щеки. – Что случилось? Что произошло? У тебя кровь?

– Скажи спасибо своей протеже, – Мартин усмехнулся, проведя рукой по уже начавшим затягиваться глубоким царапинам на лице. – Я ожидал, что ты лучше ее подготовишь.

– Простите меня, ваше могущество! Прошу вас, простите! – Вивьен в ужасе схватилась за голову.

– Вот я думаю, Вивьен, что с тобой сделать в наказание? – Мартин смотрел на нее с мрачной улыбкой. – Превратить в жабу? Вывернуть руки и ноги в другую сторону? Состарить тебя лет на тридцать? Ослепить? Или просто сжечь тебе волосы? Что скажешь?

– Прошу вас, ваше могущество! – Вивьен упала на колени, заломив руки в отчаянии, по лицу у нее стекали слезы. – Я сделаю всё за нее. Я исправлю то, что она сделала. Я доставлю вам огромное удовольствие! Всё, что хотите. Куда хотите. Только не наказывайте меня! Пожалуйста…

– Ладно, Вивьен, не плачь, это тебя не украшает, все тени размазались, – он довольно усмехнулся. – Ничего я тебе не сделаю, но свое ты отработаешь сегодня, не сомневайся.

– Конечно, ваше могущество! – Вивьен, радостно улыбнувшись, скинула с плеча лямку платья.

– Не сейчас, – остановил ее Мартин. – Сначала дела. Эта девка, как ее, Синтия? Оставила диадему, возьмешь ее потом на столе. Используй ее снова в следующий раз. И не забудь отчитаться по деньгам, которые я тебя дал на платье и туфли.

– Конечно, Мартин, – Вивьен, встав, поклонилась. – Могу ли я поинтересоваться?

– Да?

– Она тебя ударила, поцарапала… Но почему? Ты же мог просто мгновенно сломить ее волю, сделать покорной, даже заставить ее страстно желать тебя…

– А смысл? – пожал он плечами. – Какой в этом интерес? Если без сопротивления, так можно и аниматок трахать. Весь смысл в сопротивлении.

– Но в этот раз всё закончилось не так, как ты предполагал.

– Еще не закончилось, – Мартин хищно улыбнулся. – Просто одно развлечение сменилось другим.

С этими словами Мартин достал из-за спины то, что он там держал, и показал это Вивьен.

– Она оставила одну туфельку, – покачал он головой, демонстрируя блестящую, почти хрустальную, туфельку собеседнице. – Собакам этого вполне хватило. А теперь, давай, на колени и отрабатывай ошибки своей девчонки. И чтобы следующая была адекватнее. И кстати, у этой девчонки есть сестрички, она говорила. Я думаю, они должны исправить ошибки своей родственницы. Позаботься об этом.

Вивьен старалась так, как никогда до этого. Она чувствовала на губах вкус девушки и привкус крови, и старалась изо всех сил, глубоко погружая его в себя, обхватывая его губами, неистово скользя по нему языком. Мартин блаженно закрыл глаза, опираясь спиной на стену. Наконец, звук собачьего лая из приоткрытого окна усилился, наполнился торжеством, а через секунду дополнился истошными женскими криками и воем разрываемой клыками на части девушки. В этот момент наслаждение переполнило Мартина и горячо излилось в горло вздрогнувшей верной Вивьен, из глаза которой незаметно скользнула слезинка.

Часть III. Воздушный корабль

Океан, океан, бесконечный океан.

Что слева, что справа – всё одно и то же. Серые стальные медлительные волны, высокие от сильного ветра, но отсюда, сверху, как будто просто рябь на бесконечной серой блестящей стеклянной поверхности. И мы над ним. Притаились, как какие-то паразиты, во чреве гигантского кита, больше всех китов на свете. Восемьсот футов в длину, сто сорок в ширину, и кто его знает, сколько сотен футов сейчас над землей. Точнее, над водой, над океаном. Спрятались во чреве рукотворного чудовища из хлопка и алюминия, и посматриваем сквозь иллюминаторы на бескрайную поверхность внизу, словно мы какие-то властители мира.

Вчера, когда дирижабль «Бисмарк» проплывал сначала над бескрайними полями Готтландии, а затем над лесами, лугами и городками Галлии, было, конечно, интереснее. Поднявшись утром в воздух в Норберге, ко второй половине дня они уже достигли Лютеции. Капитан Ханс Адлер специально подвел воздушное судно поближе к ажурной башне – нынешнему символу Лютеции и предмету ожесточенных споров каких-то тридцать лет назад. Тогда она выглядела как чужеродное тело, стальной фаллос, изнасиловавший древний город. А сейчас, гляди-ка, уже стала символом и главной достопримечательностью галлийской столицы, и таковым, пожалуй, останется на века, покуда не развалится в бурую ржавую пыль от времени.

А ближе к вечеру, когда заходящее солнце заставляло щуриться ослепленных рулевых в рубке, подвешенной под чревом летающего водородного монстра чуть впереди от пассажирских палуб, они оставили по правую руку древнюю родину – туманную Бриттию и милые сердцу Зеленые Острова – и, распрощавшись с сушей, вступили во владения бесконечного Титанического океана.

К утру погода немного испортилась, небо было затянуто серыми тучами. Сильные порывы ветра, порой, сотрясали огромный корпус «Бисмарка» и стремительно проносили под ним дымку низких облаков. Опасности, впрочем, эта погода не представляла, однако радости и разнообразия путешествию тоже вовсе не добавляла. За многие часы длинного летнего дня созерцание океана изрядно утомило.

Элен вздохнула и, отойдя от иллюминатора, склонившись над которым она размышляла, повернулась и прошла полтора десятка шагов и три ступеньки, отделявшие ее от барной стойки. Присев на высокий круглый стул, обитый красной кожей, она откинула назад длинные рыжие волосы и улыбнулась бармену, делая заказ. Расплывшись в ответной улыбке, тот поспешил поставить перед ней большой широкий бокал джина с тоником, в котором плавали горошинки нескольких видов перца и завитая оранжевая полоска апельсиновой цедры, прекрасно оттеняющие вкус простого по сути коктейля. Бармен свое дело знал, она уже в этом убедилась. Впрочем, как и все на этом летающем корабле.

Бар был пока еще пустой. Немногочисленные пассажиры «Бисмарка» начнут собираться здесь позже, через пару часов, когда начнет темнеть. А пока, в восемь вечера, они предпочитали отдыхать в своих каютах или беседовать на бежевых креслах невидимой отсюда библиотеки, располагавшейся по другую сторону пассажирской палубы.

Лишь молодой офицер с погонами лейтенанта сидел в конце стойки с чашкой кофе и маленькой рюмочкой бренди. Он казался полностью поглощенным своими напитками и карманной книжкой в бумажном переплете, лежавшей справа от его чашки, но Элен, конечно, заметила несколько заинтересованных взглядов, брошенных им на нее.

Забавно, – подумала девушка, – я знаю про него всё, а он не знает про меня почти ничего. И, в первую очередь, того, что я знаю про него всё.

Он снова поднял взгляд, и она поймала его своими глубокими темно-зелеными глазами. Поняв, что он раскрыт, офицер явственно смутился и даже чуть покраснел. Она же приветственно и мило улыбнулась, чуть приоткрыв ряд белых ровных зубов. Он смущенно и натянуто коротко улыбнулся в ответ, а затем залпом выпил свое бренди, и уставился в чашку с остывающим черным кофе, не решаясь снова поднять глаза.

Сдержав усмешку, она взяла со стойки бокал и, элегантно соскользнув с круглого табурета, пошла к молодому человеку, покачивая бедрами, плотно обтянутыми темно-зеленой атласной тканью длинного, глубоко декольтированного платья.

– Добрый вечер, лейтенант, – девушка, поставив бокал на стойку прямо рядом с его чашкой, аккуратно села на соседний барный табурет, чуть задев ногу мужчины своей ножкой.

– Добрый вечер, мисс, – молодой лейтенант покраснел и посмотрел на нее, как будто решая, бежать ему от нее в смущении или поддержать беседу.

– Я Элен Абигейл МакМиллан, – она решительно протянула ему руку для поцелуя. – А вы?

– Эээ… Лейтенант Джек Клифтон, военно-воздушный флот, – чуть растерявшись поначалу, он быстро собрался и аккуратно прикоснулся губами к ее руке. – Чем я могу вам помочь, мисс МакМиллан?

– Да, в общем-то ничем особенным, – Элен рассмеялась. – Разве что скрасить скуку и одиночество в этот вечерний час. Вы не возражаете, лейтенант Клифтон?

– Нисколько, мисс, – он улыбнулся и слегка поклонился, не вставая. – Моя вахта начнется в полночь, поэтому еще четыре часа у меня есть, и в это время я в полном вашем распоряжении.

– Ну, и замечательно! – она несколько раз хлопнула в ладоши, немного манерно аплодируя. – И прошу вас, лейтенант, давайте без мисс. Лучше просто Элен.

– Хорошо, Элен, – просто улыбнулся он. – И тогда давай лучше не лейтенант, а Джек.

– Отлично, Джек! – она подняла бокал. – Давай выпьем за знакомство! Бармен, повторите лейтенанту.

– Не стоит, Элен, – Джек поколебался. – Мне еще на вахту.