Анабиоз

СЦЕНА ВТОРАЯ.

АВТОР: К семи часам Андрей Ильич закончил свои труды и вышел из библиотеки. Смеркалось. Прогулка была очень приятной. Андрей Ильич вошел в тихий московский дворик, до родного порога было рукой подать, как вдруг наш герой услышал истошный вопль.

Улица была совершенно пустынной, ни души! И совсем недалеко от того места, где он теперь находился, двое огромных мужчин гнались за девушкой, нет, скорее за девочкой лет шестнадцати! Она бежала изо всех сил, они кричала, нет, она пищала, она задыхалась! Голос показался ему знакомым. Вне всякого сомнения, он принадлежал его дочери. Иванов тут же бросился на помощь. Они гнали ее, как зайца, они гнали ее к машине! Машина, серебристый мерседес стоял в глубине двора.

Андрей Ильич бежал изо всех сил, чтобы спасти своего ребенка, однако расстояние, отделяющее его от преследователей, плавно увеличивалось. Наконец один из преследователей схватил девочку за руку, они втиснули ребенка в автомобиль, который взревел мотором и исчез за поворотом.

Районное отделение милиции.

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Это тринадцатый кабинет? Вы следователь по особенно важным делам Рукомойникова?

ЭРА СЕРГЕЕВНА: Аум.

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Моя фамилия Иванов.

ЭРА СЕРГЕЕВНА: Заходите, присаживайтесь. Как давно освободились?

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: В каком смысле?

ЭРА СЕРГЕЕВНА: Как давно прибыли из мест лишения свободы, если мне память не изменяет, статья 144.

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Изменяет вам память, Элла Сергеевна. Меня зовут Андрей Ильич Иванов, у меня украли ребенка месяц тому назад.

ЭРА СЕРГЕЕВНА: Ах, вспомнила, голова соломенная, на меня так крепкие напитки действуют, выпьешь, после дней пять ничего не помнишь, ни имени своего, ни детства. Да… конечно, мальчика из коляски… на автобусной остановке.

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Девочку шестнадцати лет. Увезли на автомобиле марки «Мерседес бенц» серебристого цвета.

ЭРА СЕРГЕЕВНА: Прекрасно, вспомнила, присаживайтесь.

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Что это значит прекрасно?

ЭРА СЕРГЕЕВНА: Не нервничайте, папа, прекрасно в том смысле, что я вспомнила, о чем речь, а не в том смысле, что ребенка увезли.

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: У вас есть какие-нибудь новости? Хоть какая-нибудь зацепочка имеется?

ЭРА СЕРГЕЕВНА: Живого человека отыскать – это не потерянный по дороге в Тулу сервант. Тем более, что человек мелкий, беспомощный, несовершеннолетний, да еще и девочка к тому ж. Да еще, как назло, красивая какая. У меня тоже есть дочь, но, положа руку на сердце, не такая красавица, как ваша! У нас особенно не в кого. А жена у вас очень эффектная дама! У нас в роду все девки тучные, дородные, им бы на войну ходить, а они девками уродились! На них пахать, сеять, а они на фортепиано записались!

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Значит что, никакой надежды?

ЭРА СЕРГЕЕВНА: Какая-то надежда всегда есть, даже когда ее и в помине нет и быть не может.

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Я не совсем понимаю…, что значит «надежда есть, когда ее в помине быть не может»?

ЭРА СЕРГЕЕВНА: Внятно объясняю про надежду. Пять дней тому назад в четырнадцатом доме вывалился ребенок с шестого этажа. Взрослый уже ребенок, лет восьми. Отец бился в конвульсиях, а потом пришла надежда. Он, этот самый папаша, взял да и пораскинул умишком: … а что, если это не мой ребенок? Оказалось, что восемь лет тому назад жена наставила ему рога, когда тот был в командировке. Он давно знал, и ему все равно было, подгуляла она мальчика или нет. А когда гром грянул, он выяснять, разбираться стал, и точно … оказалось не его ребенок! Какое ни есть, а душе успокоение.

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Какая разница, чей ребенок?!

ЭРА СЕРГЕЕВНА: А вот и не скажите! Для того, кто верит в лучшее, разница имеется.

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Не понимаю, на что вы намекаете.

ЭРА СЕРГЕЕВНА: А вы-то пораскиньте умишком…, у вас обязательно найдутся другие мотивы для успокоения души, не обязательно ревность.

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Да мы с Полиной похожи, как две капли воды!

ЭРА СЕРГЕЕВНА: А что, если девочка влюбилась, и голова у нее пошла колесом. При царе-батюшке в ее возрасте уже рожали. Влюбилась, обо всем на свете забыла, а парень посадил ее в свой кабриолет и увез на край света. А потом испугался, что ему срок дадут за роман с малолеткой. Вот они спрятались и живут себе потихоньку, а что делать – не знают.

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Ахинею вы несете, Эра Сергеевна, она еще ребенок.

ЭРА СЕРГЕЕВНА: Это по вашим, родительским меркам дитятко малое, а ее друзья так не думают.

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Ее друзья все до одного сопляки. Видел я ее друзей.

ЭРА СЕРГЕЕВНА: Какой же вы упрямый, ей богу! Стоит ли так упорствовать изо всех сил, цепляясь за самый неблагоприятный исход событий. Вы себя пожалейте, вот я к чему клоню! Пока мы вашу дочку искать будем, вы сами себя не потеряйте! Намедни у одного полковника в отставке угнали машину. Старая раздолбанная тачка, но она, видите ли, ему, как жена, потому что за десять лет ни разу не отказала и все такое. И он так расстроился, что врезал от инфаркта, а через месяц тачку нашли. Так что, не убивайтесь. Представьте, Андрей Ильич, найдем мы вашу дочку, а вы к тому времени перестанете существовать как личность, как индивидуум, как часть мироздания… инфаркт, могила, лопата, черви! Вот девочка расстроится.

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Признаюсь вам, я совершенно сбит с толку. Моя жизнь превратилась в кошмар, была прекрасная семья, ребенок пропал, жена ушла из дома, она во всем обвиняет меня, и я не спорю, я виноват, она действительно предупреждала, я не знаю, как дальше жить, зачем жить?

ЭРА СЕРГЕЕВНА: Жизнь продолжается, Федор Петрович. Курить хотите?

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Я Андрей Ильич.

ЭРА СЕРГЕЕВНА: Какая разница, не придирайтесь к словам, в смысл вникайте. В самую суть!

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: А если моей девочки уже нет в живых?

ЭРА СЕРГЕЕВНА: Жива.

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: А вы-то, откуда знаете?

ЭРА СЕРГЕЕВНА: Да, черт вас побери, возьмите себя в руки хватит ныть! Вы, черт вас побери, газеты читаете!? На прошлой неделе в Англии был теракт, в Японии обвалилась эстакада, погибло сорок человек. В Америке взорвали башни-близнецы, в прошлом году в Африке от СПИДа умерло шесть миллионов человек. Каждый день происходят трагедии пострашней. А вы дрожите над своим микроскопическим горем, как слизняк, как вша! Тьфу, противно смотреть. Да улыбнись ты, чертов хрен! Надо жить, голубчик, во что бы это нам ни стало!

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Пойду я, подышу свежим воздухом, что-то дурно мне. Напрасно вы так много курите.

ЭРА СЕРГЕЕВНА: Идите. Вот увидите, завтра обязательно встанет солнце.

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Не уверен.

ЭРА СЕРГЕЕВНА: А вы пойдите против горя, а не у него на поводу! И тогда, горе, может быть, испугается и сбежит, рассеется, как туман! Влюбитесь! А нет иллюзий – молоденькую девчоночку возьмите на Тверской, купите пару ноль семь виски, устройте ночь любви, врубите в пять утра музыку, станцуйте джига-джигу! Оторвитесь! Горе боится веселых! И девочка ваша сразу найдется! Мы ее найдем, а вам выжить надо! Взбодритесь! Встанет, обязательно завтра утром встанет солнце, и пойдет дождь, и наступит весна, ну, может быть, не завтра, но все равно наступит, и прилетят птицы, и парни будут гулять с девчатами, и жизнь начнет свой новый круг, потому что жизнь прекрасна!

АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Благодарю, я подумаю.

ЭРА СЕРГЕЕВНА: Следующий!

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

АВТОР: Эра Сергеевна оказалась права, солнце таки встало! А ведь права Эра Сергеевна, надо верить в лучшее! Наш герой не знал, сколько стоит “это”. Потому взял денежек на всякий случай чуть побольше. Вышел из дома, остановил такси и поехал к “Palace Hotel”, туда, где каждую ночь на перекрестке около подземного перехода несут свою нелегкую вахту десяток-другой ночных бабочек.

Спустя час Андрей Ильич вернулся домой. Не один.