Письмо Я.К.Гроту

Письмо Я.К.Гроту
Петр Андреевич Вяземский

«Я не нашел у Анненкова («Вестник Европы») отметки Пушкина о 1814 г. Во всяком случае не мог он видеть Карамзина в течение этого года. Может быть, ребенком видел он его в Москве у отца своего, да и то невероятно. По крайней мере, не помню Сергея Львовича в Москве ни у Карамзина, ни у себя. Карамзин, вероятно, знал его, но у него не бывал…»

Петр Вяземский

Письмо Я.К.Гроту

Homburg vor der H?he

(без даты, относится видимо к 1874 г.).

Я не нашел у Анненкова («Вестник Европы») отметки Пушкина о 1814 г.

Во всяком случае не мог он видеть Карамзина в течение этого года. Может быть, ребенком видел он его в Москве у отца своего, да и то невероятно. По крайней мере, не помню Сергея Львовича в Москве ни у Карамзина, ни у себя. Карамзин, вероятно, знал его, но у него не бывал.

Из Москвы в Петербург в 1816 г. с Карамзиным ехал я один. Жуковский был уже в Петербурге. Василий Львович приехал в Петербург или перед нами или вслед за нами, но положительно не с нами, а в обратный путь примкнул к нам. С ним по дороге и заезжали мы в Лицей, вероятно по предложению Вас. Львов. Оставались мы там с полчаса, не более. Не помню особенных тогда отношений Карамзина к Пушкину. Вероятно, управляющие Лицеем занимались Карамзиным. А меня окружила молодежь: я и сам был тогда молод. Тут нашел я и Сергея Ломоносова, который за несколько лет пред тем был товарищем моим или в иезуитском пансионе, или в пансионе, учрежденном при Педагогическом институте – в точности не помню. Пушкин был не особенно близок к Ломоносову – может быть напротив. Ломоносов и тут был уже консерватором, а Пушкин в оппозиции против Энгельгардта и много еще кое-кого и кое-чего. – Но как-то фактически сблизили их и я и дом Карамзиных, в котором по летам бывали часто и Пушкин и Ломоносов, особенно в те времена, когда наезжал я в Царское Село. Холмогорского в Ломоносове ничего не было, т. е. ничего литературного. Он был добрый малый, вообще всеми любим и, вероятно, не без служебных способностей, потому что совершил довольно блистательную дипломатическую карьеру, любим был Поццо-ди-Борго и занимал посланнические посты. Упоминание о нем Вас. Львов, ничего не значит, кроме обыкновенной и вежливой любезности.

О предполагаемой поездке Пушкина incognito в Петербург в дек. 25-го года верно рассказано Погодиным в книге его «Простая речь», страницы 178 и 179. Так и я слыхал от Пушкина. Но, сколько помнится, двух зайцев не было, а только один. А главное, что он бухнулся бы в самый кипяток мятежа у Рылеева в ночь 13-го на 14-ое дек.: совершенно верно.

Письма моего к Булгакову не помню, и было ли оно напечатано – не знаю. Спросите Барсукова, а если успеете, Бартенева. Во всяком случае, если Вам угодно, печатайте его. В статье Анненкова есть неверности и много провициального, как у многих из наших литературо-публицистов. Видно, когда говорят они о так называемом высшем обществе – впрочем, и в самом деле высшем, – что говорят они по слухам, и что это общество для них terra incognita.

Вот все, что могу отвечать Вам на Ваши вопросы, да и места нет для большего разглагольствования. Мое сердечное почтение А. В. Плетневой. Что переписка его?

    Неизменно Вам преданный Вяземский.