Письма Е.М.Хитрово к П.А.Вяземскому

Московское начальство пребывало в растерянности и пыталось скрыть от народа размеры начавшегося бедствия. Не на высоте оказался московский генерал-губернатор Д. В. Голицын. Неожиданный приезд в Москву 29 сентября Николая I следует объяснить не только склонностью его к театральным эффектам, но и трезвой оценкой создавшегося в Москве положения. «Народ подавлен и раздражен», – писал 9 декабря 1830 года Пушкин Хитрово из Москвы, куда он возвратился 5 декабря из Болдина, прорвавшись через несколько карантинов (Собр. соч., т. 9. М., 1977, с. 355).

Отъезд из Петербурга Николая I помешал хлопотам Хитрово за Сергея Николаевича Глинку (1776-1847), цензора, уволенного от службы за то, что он пропустил напечатанную в прибавлении к № 10 «Московского телеграфа» заметку «Утро в кабинете знатного барина», поводом к которой явилось пушкинское послание «К вельможе». Обращаясь к Хитрово с просьбой помочь С. Н. Глинке, Вяземский писал: «А. С. Пушкин заинтересован в том, чтобы Глинка не погиб совершенно за опрометчивость, в которой был обвинен…» (Русский архив, т. II, 1899, с. 83). О встречах Пушкина с С. Н. Глинкой упоминается в письмах последнего к Вяземскому. В одном из них он пишет: «Стихи [H. M.] Шатрова читали мы с нашим Байроном – Пушкиным. Он одобряет их…» (ф. 195, оп. 1, ед. хр. 1732, л. 8). Вряд ли есть основания причислить С. Н. Глинку к близким знакомым Пушкина. Единственное известное письме Пушкина С. Н. Глинке от марта 1836 года – это короткая просьба сообщить адрес его брата – Федора Николаевича (Собр. соч., т. 10. М., 1978, с. 260). Быть может, факт существования цензора С. Н. Глинка Пушкин считал лишь одной из досадных жизненных необходимостей. В письме от 14 августа 1825 года он писал Вяземскому: «…и нет над тобою как бы некоего Шишкова, или Сергея Глинки, или иной няни Василисы, чтоб на тебя прикрикнуть…» (там же, т. 9. М., 1977, с. 179). Однако, считая себя косвенным виновником беды, постигшей С. Н. Глинку, Пушкин почел своим долгом помочь незадачливому цензору. Быть может, для Пушкина имело значение и то, что С. Н. Глинка был братом близкого ему по духу декабриста Ф. Н. Глинки, сосланного в Петрозаводск, затем жившего в Твери и окончившего свои дни в родовом имении Сутоки Смоленской губернии. Оба брата были причастны к литературе: Ф. Н. Глинка еще в 1815 году издал свои «Письма русского офицера», он автор известных песен «Вот мчится тройка удалая» и «Не слышно шума городского»; С. Н. Глинка написал огромное количество пьес и поэм, некоторый интерес представляют его «Записки о 1812 годе».

Вся эта история имела для С. Н. Глинки благополучный конец. Хитрово ловко действовала через А. X. Бенкендорфа, и несмотря на препятствия, чинимые великим князем Михаилом Павловичем и Д. В. Голицыным, С. Н. Глинка желаемую им пенсию, в конце концов, получил.

Остается сказать несколько слов «о нашей милейшей Долгоруковой», урожденной графине Васильевой (1781-1860), вдове генерала от инфантерии С. Н. Долгорукова, сподвижника М. И. Кутузова. Это о ней 9 декабря 1830 года Пушкин писал Хитрово: «Возвратившись в Москву, сударыня, я нашел у кн. Долгорукой пакет от вас – французские газеты и трагедию Дюма…» (там же, с. 355). Сын Е. А. Долгоруковой, Александр Сергеевич, собирался жениться на дочери московского почт-директора Булгакова Ольге. И мрачные предчувствия Хитрово относятся, очевидно, не только к его свадьбе. Е. А. Долгорукова дала согласие на нежеланный для нее брак сына. Пришлось и Элизе Хитрово примириться с женитьбой Пушкина. Через три недели после свадьбы Долгорукова, 18 февраля 1831 года, в церкви Вознесения, у Никитских ворот, Пушкин обвенчался с Натальей Николаевной Гончаровой.