Сознание за пределами жизни. Наука о жизни после смерти

Роль науки в изучении сознания

Согласно специалисту по философии науки Илье Масо, большинство ученых пользуются научным методом, основанным на материалистиских, механистических и редукционистских допущениях. Этот метод привлекает основной объем финансирования, достигает самых поразительных результатов и, как принято считать, его придерживаются самые блистательные умы. Чем сильнее взгляды отклоняются от этой материалистской парадигмы, тем ниже их статус и тем хуже их обеспеченность деньгами. И действительно, по опыту нам известно, что верхним эшелонам исследовательской иерархии достается непропорционально большой процент финансирования, в то время как состоянием, потребностями, проблемами людей занимаются на самом деле нижние эшелоны. Истинная наука не придерживается одних только материалистских и, следовательно, ограничивающих гипотез – она открыта новым и поначалу необъяснимым данным, приветствует задачу поиска объясняющих теорий. Масо говорит об инклюзивной науке, допускающей идеи, которые более совместимы с нашими попытками изучения субъективных аспектов мира и нас самих, нежели позволительно в наше время материалистскими ограничениями [8].

Психолог Абрахам Маслоу предложил точное определение того, что должна предусматривать такая инклюзивная наука:

Принятие на себя обязательства распознавать и описывать всю реальность всего, что существует, всего, что имеет место. Прежде всего наука должна быть всесторонней и всеобъемлющей. Она обязана принимать в пределы своей юрисдикции даже то, что не в состоянии понять или объяснить, то, для чего не существует теории, то, что нельзя измерить, прогнозировать, контролировать или упорядочить. Ей следует принимать даже противоречия, нелогичности и загадки, неопределенные, двойственные, архаичные, безотчетные и все прочие аспекты существования, которые трудно передать. В лучшем случае наука совершенно открыта и ничего не исключает. В ней нет «вступительных требований» [9].

Американский специалист в области философии науки Томас Кун утверждал, что большинство ученых до сих пор стремятся увязать теорию и факты с общепринятой (материалистской) парадигмой, которую он описывает как, по сути дела, собрание догматов, использующихся учеными [10]. Все результаты исследований, которые невозможно объяснить путем превалирующего мировоззрения, признаются «аномалиями», поскольку они ставят под угрозу существующую парадигму и бросают вызов ожиданиям, которые она порождает. Нет нужды упоминать о том, что такие аномалии с самого начала обходят вниманием, ими пренебрегают, их отвергают как искажения или даже высмеивают. К подобным аномалиям относится и околосмертный опыт. Аномалии предоставляют шанс пересмотреть существующие научные теории или заменить их новыми представлениями, действительно предлагающими объяснение. Однако редко случается, чтобы новые концепции принимались и с воодушевлением признавались, если они не соответствуют преобладающей материалистской парадигме. По-прежнему справедливы слова психиатра Яна Стивенсона: «Как говорится, ничто не причиняет столько беспокойства, как новая идея, и по-моему, это особенно верно в сфере науки».

Большинство специалистов, занятых исследованиями сознания, в том числе нейробиологов, психологов, психиатров и философов, до сих пор придерживаются мнения, согласно которому существует материалистское и редукционистское объяснение для сознания. Известный философ Дэниел Деннет наряду со многими другими считает, что сознание – не что иное, как материя, и что наш субъективный опыт восприятия нашего сознания как чего-то сугубо личного и отличающегося от сознания любого другого человека, – всего лишь иллюзия [11]. Согласно этим ученым, сознание возникает полностью из материи, составляющей наш мозг. Будь это правдой, тогда весь наш сознательный опыт был бы не чем иным, как проявлением действия машины, управляемой классическими законами физики и химии, а наше поведение – неизбежным результатом активности нервных клеток нашего мозга. Разумеется, представление о том, что все субъективные мысли и чувства порождены только жизнедеятельностью мозга, означает также, что свобода воли – иллюзия. Эта точка зрения имеет колоссальные последствия для таких концепций, как моральная ответственность и свобода личности.

Потребность в новом подходе

Тому, кто желает опровергнуть утверждение, согласно которому все вороны черные… достаточно доказать существование всего одной белой вороны.

    Уильям Джеймс

Когда в ходе эмпирических научных исследований мы сталкиваемся с явлениями или фактами, которые не согласуются с современными научными теориями, эти новые факты не следует отрицать, замалчивать или даже высмеивать, что до сих пор весьма распространено. В случае таких результатов существующие теории надлежит уточнить или переработать, а при необходимости – отвергнуть и заменить. Нам нужны новые способы мышления и новые формы науки, чтобы изучать сознание и приобретать более четкое представление о том, как оно действует. Некоторые ученые, такие как философ Дэвид Чалмерс, более восприимчивы, они относятся к сознанию со всей серьезностью: «Сознание ставит перед наукой о разуме самые трудные задачи. Не существует того, что нам известно ближе, чем сознательный опыт, и вместе с нем нет ничего, что было бы труднее объяснить». Чалмерс специализируется на проблеме сознания, он написал превосходную обзорную работу по различным теориям, рассматривающим связь между сознанием и мозгом [12]. В одной из последующих глав я подробнее рассмотрю эту работу.

В прошлом новые формы науки возникали в тех случаях, когда преобладающие научные мысли уже не могли дать объяснение конкретным явлениям. Так, в начале ХХ века квантовая физика возникла потому, что некоторые данные исследований невозможно было рассматривать с точки зрения классической физики. Квантовая физика произвела переворот в устоявшихся взглядах на наш материальный мир. Тот факт, что новые уроки и озарения, обеспеченные квантовой физикой, получили признание далеко не сразу, можно приписать материалистскому мировоззрению, в духе приверженности которому выросло большинство. Согласно некоторым специалистам в квантовой физике, эта наука отводит нашему сознанию решающую роль в создании и восприятии познаваемой реальности. Это еще далеко не общепринятое толкование подразумевает, что наша картина реальности основана на информации, полученной нашим сознанием. То есть современная наука преобразуется в субъективную, основополагающую роль в которой играет сознание. Один из основателей квантовой механики Вернер Гейзенберг сформулировал это следующим образом:

Наука уже не занимает позиции наблюдателя природы, она осознает себя как частный вид взаимодействия человека с природой. Действие научного метода изменяет и преобразует предмет познания, вследствие чего сам метод уже не может быть отстранен от предмета [13].

Опыт некоторых аспектов сознания во время ОСО сравним с понятиями из квантовой физики или аналогичен им. Разумеется, квантовая теория не в состоянии объяснить феномен сознания, но в совокупности с результатами и выводами исследований ОСО ей под силу внести вклад в более четкое понимание интерфейса или связующего звена между сознанием и мозгом.

Наука приравнивает умение задаваться вопросами к непредвзятости

С моей точки зрения, современной науке следует пересмотреть свои допущения, касающиеся природы воспринимаемой реальности, так как эти представления привели к пренебрежению важными сферами сознания или отрицанию этих сфер. Современная наука обычно исходит из реальности, опирающейся исключительно на воспринимаемые явления. Однако в то же время мы чувствуем (интуитивно), что помимо объективного, чувственного восприятия свою роль играют и субъективные аспекты – такие как эмоции, вдохновение и интуиция. Средствами современной науки нельзя измерить количественно или продемонстрировать содержание сознания. Невозможно предъявить научные доказательства того, что кто-либо влюблен или высоко оценивает музыкальное произведение или конкретную картину. Если что-то и можно измерить, так это изменения химических, электрических или магнитных показателей активности мозга; содержание же мыслей, чувств и эмоций измерению не поддается. Если бы мы не располагали прямым опытом нашего сознания посредством наших чувств, эмоций и мыслей, мы не могли бы воспринимать его.

Кроме того, следует иметь в виду, что представления людей о материальном мире получены и построены исключительно на основе их собственного восприятия. По-другому просто не может быть. Все мы создаем свою собственную реальность, исходя из нашего сознания. Когда мы влюблены, мир прекрасен; когда мы подавлены, тот же самый мир становится источником мучений. Другими словами, материальный, «объективный» мир – просто изображение, построенное в нашем сознании. Таким образом, люди придерживаются своих собственных взглядов на мир. Именно представления такого рода значительная часть научного сообщества принимает с трудом.

Бесконечное сознание

На основании проспективных исследований околосмертного опыта, недавних результатов нейрофизиологических исследований и принципов квантовой физики у меня сложилось твердое убеждение, что сознание нельзя приписать конкретному времени и месту. Это свойство известно под названием нелокальности. Всецелое и бесконечное сознание находится повсюду в измерении, не привязанном ко времени или месту, там, где существуют и достижимы одновременно прошлое, настоящее и будущее. Это бесконечное сознание всегда в нас и вокруг нас. У нас нет теорий, чтобы подтвердить или измерить нелокальное пространство и нелокальное сознание в материальном мире. Мозг и тело просто функционируют как интерфейс или промежуточная станция, осуществляя прием частично из нашего всеобщего сознания и частично из наших воспоминаний, и передачу в наше сознание в состоянии бодрствования. Нелокальное сознание охватывает намного больше, нежели наше бодрствующее сознание. Наш мозг можно сравнить и с телевизором, получающим информацию из электромагнитных полей и преобразующим ее в изображение и звук, и с телевизионной камерой, преобразующей звук и изображение в электромагнитные волны. Наше сознание передает информацию мозгу и через мозг получает информацию от организма и органов чувств. Работу мозга можно сравнить с работой трансивера – приемопередающего устройства; наш мозг играет скорее вспомогательную, чем производящую роль: он делает возможным сознательное восприятие. Существует постоянно растущее количество свидетельств тому, что сознание напрямую влияет на работу и структуру мозга и тела, при этом важную роль скорее всего играет ДНК.

Околосмертный опыт подкрепляет представления о нелокальном и бесконечном сознании, а они позволяют нам понять широкий спектр особых состояний сознания, таких как мистический и религиозный опыт, видения на смертном одре (предсмертный опыт), присмертный и посмертный опыт (нелокальную коммуникацию), обострение интуитивных ощущений (нелокальный обмен информацией), вещие сны, наблюдение на расстоянии (нелокальное восприятие), влияние разума на материю (нелокальное возмущение). В итоге нельзя не прийти к выводу, что бесконечное сознание всегда было и всегда будет, независимо от наличия тела. Как не существует начала, так никогда и не будет конца для нашего сознания. По этой причине нам следует всерьез задуматься о том, что, возможно, смерть, подобно рождению, представляет собой всего лишь переход от одного состояния сознания к другому и что во время жизни тело функционирует как промежуточное устройство, интерфейс или место резонанса.

Околосмертный опыт: преодоление разрыва между наукой и духовностью

Надеюсь, читатели отнесутся к этой книге с пониманием и без предубеждения. Приводя научные доводы в пользу сознания как нелокального и, следовательно, повсеместного явления, эта книга может внести свой вклад в возникновение новых представлений о сознании и его связи с мозгом. Я отдаю себе отчет, что эта книга вряд ли сможет стать чем-то большим, нежели отправная точка для дальнейших исследований и споров, так как нам по-прежнему недостает определенности в ответах на многие важные вопросы о нашем сознании и взаимосвязи между сознанием и мозгом. Несомненно, многие вопросы о сознании и тайне жизни и смерти так и останутся без ответа. Тем не менее мы, сталкиваясь с исключительными или аномальными результатами наблюдений, обязаны ставить под сомнение сугубо материалистическую парадигму в науке. Одним из таких исключительных результатов является околосмертный опыт. Несмотря на то что сознание остается для нас грандиозной загадкой, новые научные теории, опирающиеся на исследования ОСО, по всей видимости, внесут значительный вклад в поиск ответов. Похоже, даже единственный аномальный результат, не поддающийся объяснению с помощью общепринятых концепций и представлений, способен вызвать кардинальные перемены в науке.

Подозреваю, что чтение этой книги породит многочисленные вопросы. Я понимаю, что некоторые темы, затронутые в ней, могут оказаться совершенно новыми и даже невероятными для многих читателей, особенно тех, кто никогда не слышал и не читал об околосмертном опыте. Но сотни тысяч людей, столкнувшихся с ОСО лично, наверняка испытают облегчение, узнав, что и другие приобретают схожий опыт, в настоящее время изучаемый с помощью научных методов.

ОСО – и экзистенциальный кризис, и в то же время на редкость поучительный опыт. Люди преображаются, воспринимая сознанием измерение, где время и расстояние не играют никакой роли, где можно мельком увидеть прошлое и будущее, где они сами чувствуют себя целостными и исцеленными и где способны испытать безграничную мудрость и безусловную любовь. Эти метаморфозы совершаются в первую очередь благодаря озарению и пониманию, что любовь и сострадание к себе, к другим и природе – важные условия существования. После ОСО люди понимают, что все и вся взаимосвязано, что каждая мысль воздействует на нас самих и окружающих, что наше сознание сохраняется после физической смерти. Люди осознают, что смерть – это не конец.

Те, кто приобрел околосмертный опыт, стали величайшими из моих учителей. Мои многочисленные разговоры с ними и мои углубленные исследования потенциального значения ОСО изменили мои представления о значении жизни и смерти. Удивительно, как много можно почерпнуть из озарений, полученных посредством ОСО. Нам незачем самим приобретать околосмертный опыт, чтобы узнать немало нового о жизни и смерти.

Принятие новых научных идей в целом и идей, связанных с бесконечностью сознания в частности, требует, чтобы мы мыслили широко и отказались от привычных догм. И, разумеется, это принятие простирается далеко за пределы науки и охватывает все насущные вопросы современного западного общества. По мере того как мы будем все более открыто подходить к изучению всеобщих вопросов о жизни, смерти и сознании, наши представления о человечестве могут подвергнуться глубокой трансформации. Я искренне надеюсь, что эта книга сумеет внести позитивный вклад в данный процесс.

В первой главе вы найдете подробный рассказ об ОСО и его влиянии на жизнь. После краткого исторического обзора первых научных исследований ОСО вторая глава представит исчерпывающий отчет о двенадцати универсальных элементах ОСО, проиллюстрированный впечатляющими цитатами. В третьей главе мы обсудим позитивные жизненные перемены, согласно отзывам людей, которые приобрели ОСО во время остановки сердца, продолжавшейся считаные минуты. В этой же главе говорится о многочисленных проблемах, с которыми людям приходится мириться в связи с этим опытом. Увы, но от переживших ОСО до сих пор слишком часто отмахиваются как от фантазеров, выдумщиков, пытающихся привлечь к себе внимание, или пациентов со спутанностью сознания. Четвертая глава посвящена околосмертному опыту у детей, поскольку крайне маловероятно, что их опыт может быть результатом какого-либо стороннего влияния. Дети младшего возраста вспоминают те же элементы ОСО, что и взрослые, и вместе с тем после ОСО заметно отличаются от ровесников. В пятой главе я ссылаюсь на исторические источники из Европы и Азии в доказательство тому, что опыт расширенного и бесконечного сознания, а также представления о сознании после физической смерти – не новость, поскольку они занимают видное место в упомянутых источниках.

Все существующие научные объяснения ОСО изложены в Главе 6. Убедительная теория, объясняющая все многообразие аспектов ОСО, должна принимать во внимание как различные обстоятельства, при которых может происходить ОСО, так и характерные элементы, его составляющие. В Главе 7 я уделяю основное внимание проведенному в Нидерландах исследованию ОСО у 344 участников, переживших остановку сердца, а также сравнению результатов и выводов этого исследования с другими, сравнимыми с ним по масштабам и проведенными в США и Великобритании [14]. Во всех четырех приведенных проспективных исследованиях элементы ОСО отмечались в период остановки сердца, то есть при полной потере притока крови к мозгу. Как такое возможно? В восьмой главе подробно рассказывается о том, что происходит в мозге при острой нехватке кислорода, вызванной отсутствием пульса и артериального давления. Дополняя эти сведения, Глава 9 уделяет особое внимание нормальной работе мозга и ограниченности научных представлений, имеющихся в настоящее время в нашем распоряжении и относящихся к взаимосвязи между мозгом и сознанием.

Глава 10 объясняет концепции и догадки из области квантовой физики, способные внести свой вклад в уточнение представлений о сознании. В Главе 11 я обращаюсь к теоретическому обзору, чтобы изучить взаимосвязь между мозгом и сознанием, а также выдвинуть некоторые идеи для возможного научного объяснения. О новом понимании потенциальной роли ДНК в непрекращающихся изменениях, происходящих в нашем организме, говорится в Главе 12. Вполне возможно, что ДНК действует как связующее звено, или интерфейс, между нелокальным сознанием и телом, и играет некую роль в координации действий клеток, клеточных систем, органов и организма в целом. Глава 13 посвящена различным аспектам нелокального или бесконечного сознания, многие из которых были продемонстрированы с помощью эмпирических научных исследований.

Некоторые следствия из изучения ОСО и нелокального сознания, связанные с этическими, медицинскими и социальными проблемами в нашем преимущественно материалистическом западном обществе, рассматриваются в Главе 14. В эпилоге обобщены концепция нелокального сознания и выводы из нее для науки, здравоохранения и наших представлений о человечестве. И, наконец, в приложении я подчеркиваю, что знания об околосмертном опыте могут иметь огромную практическую значимость как для специалистов в сфере здравоохранения, так и для умирающих людей и их родных. Всем следует знать о том, какой удивительный опыт может возникать во время клинической смерти или комы, на смертном одре или после смерти.

Глава 1

Околосмертный опыт и его влияние на жизнь

Вот тест, чтобы выяснить, закончена ли твоя миссия на Земле: если ты жив – то нет.

    Ричард Бах

Эту книгу я хочу начать с рассказа о типичном околосмертном опыте (ОСО) и нелегком процессе адаптации к этому опыту впоследствии. Данный случай ОСО был вызван тяжелыми осложнениями при родах.

23 сентября 1978 года у меня начинаются первые схватки. К тому времени я уже девять месяцев беременна нашим вторым ребенком – как потом выяснилось, дочерью. Вся беременность протекала в точности как по учебнику. Наконец пришло время, когда акушерка сказала, что нам с мужем пора в больницу. Меня привозят в родильный зал. Акушерка регулярно прослушивает сердце ребенка с помощью большой деревянной трубки [стетоскопа из природного материала]. Отходят воды. В родильном зале становится очень тихо. Все вокруг мечутся и переговариваются приглушенными, но напряженными голосами. Когда я спрашиваю, в чем дело, ни мне, ни моему мужу никто не отвечает. Схватки прекращаются, но я чувствую себя нормально. Тем временем к нам присоединяются гинеколог и еще несколько медсестер. Мы понятия не имеем, что происходит. Мне велят начинать тужиться. «Но у меня же нет схваток!» Но это, похоже, неважно. Продолжается суета с лязгающими щипцами, ножницами, лотками и тампонами. Моему мужу становится плохо, его выводят из родильного зала и оставляют в коридоре.

Вдруг до меня доходит, что я смотрю сверху вниз на женщину, лежащую с ногами на опорах. Я вижу медсестер и врачей в состоянии паники, вижу много крови на кушетке и на полу, вижу, как большие ладони изо всех сил давят на живот женщины, а потом – как рождается ребенок. Его сразу же уносят в другую комнату. У медсестер подавленный вид. Все в ожидании. Из-под моей головы вдруг выдергивают подушку, голова стукается о подголовник. И я опять вижу страшную суету. Я стрелой мчусь сквозь темный туннель. Меня охватывает ошеломляющее чувства покоя и блаженства. Я всем довольна, счастлива, спокойна и умиротворена. Я слышу чудесную музыку. Вижу дивные краски и роскошные цветы всех оттенков радуги на огромном лугу. Вдалеке прекрасный, чистый, теплый свет. Мне обязательно надо туда. Я вижу фигуру в светлых одеяниях. Эта фигура ждет меня и протягивает руку. Все это ощущается как теплый и радушный прием. Рука об руку мы движемся к прекрасному согревающему свету. Затем она отпускает мою руку и оборачивается. Я чувствую, как что-то тянет меня назад. Обнаруживаю, что медсестра с силой бьет меня по щекам и зовет по имени.

Спустя некоторое время я понимаю, где нахожусь, и узнаю, что у моего ребенка дела плохи. Нашей дочери уже нет в живых. Каким мучительным становится это возвращение! Меня тянет вернуться… а куда? Мир не перестает вращаться.

Мой ОСО был вызван кровопотерей во время родов. Поначалу эта кровопотеря прошла для медсестер незамеченной. Должно быть, все слишком сосредоточились на появлении ребенка. И вмешались только в последний момент – выдернули подушку из-под моей головы, начали переливать кровь, и… дальше я не видела. К тому времени я уже достигла райских сфер.

Когда я вернулась из того прекрасного мира после моего удивительного опыта, здешний мир встретил меня холодно, сурово и, главное – без какой-либо тени любви. Медсестра, которой я попыталась рассказать обо всем чудесном, что пережила, отмахнулась со словами, что вскоре мне дадут лекарство, которое поможет мне заснуть, и все будет кончено. Все кончено? Этого я не хотела. Мне не хотелось, чтобы все кончилось. Хотелось обратно. Гинеколог сказал мне, что я еще молода и у меня может быть много других детей, поэтому должна жить дальше и с надеждой смотреть в будущее.

Я перестала рассказывать о том, что со мной произошло. Трудно было подобрать слова, чтобы описать мой опыт, потому что разве можно передать словами то, что я испытала? Но что еще мне оставалось? С кем я могла поговорить? Что со мной? Неужели я сошла с ума?

Единственным человеком, которому я смогла рассказывать мою историю вновь и вновь, стал мой муж. Он слушал и задавал вопросы, хоть и не понимал, что со мной случилось, что означал этот опыт или как он назывался, и была ли я единственной, кто пережил подобное. Я радовалась и до сих пор радуюсь тому, что он оказался настолько хорошим слушателем. Мой ОСО не поставил под угрозу наши отношения. И теперь я понимаю всю ценность этого обстоятельства. Это к слову о безусловной любви! Но мне все-таки казалось, что я – единственный человек, переживший такое. Никто и ни о чем не спрашивал меня, никто не проявлял интереса. Справедливости ради отмечу, что все осложнилось из-за моего положения: как реагировать, когда ждешь объявления о рождении, а вместо этого получаешь извещение о смерти? Многим нелегко воспринимать такие вести, даже не выслушивая рассказы об опыте, подобном моему.

В то время я существовала будто на автопилоте. Хоть я и заботилась о муже и моей старшей дочери, а также гуляла с собакой, думала я о другом. Мысленно я была погружена в свой опыт. Можно ли снова пережить его? Где можно услышать столь же прекрасную музыку, увидеть такие же яркие краски, найти настолько же великолепные цветы, изумительное сияние, испытать такое же обилие безусловной любви? Но неужели я не в себе, если думаю обо всем этом? Что со мной стало?

В своей дипломной работе я предлагала следующую ключевую рекомендацию для специалистов в сфере медицины: «Я была бы чрезвычайно признательна за всего один процент от всех советов, которые теперь можно найти в книгах и статьях по ОСО!» В 1978 году поддержка явно не соответствовала тем же высоким стандартам, как в настоящее время, и если не считать медсестер, гинеколога и акушерки, я ни с кем не виделась. Врач общей практики не навестил меня ни разу, даже по прошествии пары недель. Он вообще не поддерживал со мной связь. Неужели считал, что со мной все в порядке? И я тоже не обращалась к нему: в конце концов, что я могла ему сказать? Я уже пришла к выводу, что мой опыт ненормален и что лучше мне помалкивать о нем. При обследовании у гинеколога не было выявлено никаких нарушений. На механическом уровне я по-прежнему функционировала исправно, и лишь это имело значение. Ни о чем дополнительно меня не спрашивали.

И я продолжала молчать.

Безмолвным поискам я посвятила несколько лет. И когда наконец нашла в библиотеке книгу, в которой упоминался ОСО, с трудом поверила, что и я приобрела такой опыт. Неужели? Я перестала доверять себе. Лишь очень и очень нескоро я набралась смелости и сил поверить в себя, довериться своему опыту, постепенно принять его и найти ему место в своей жизни. Это было непросто. С годами мне удалось разработать довольно удачную стратегию выживания, или, скорее, стратегию бегства. Я бежала от своих чувств и от самой себя. Я брала на себя все больше и больше работы. Бросалась заниматься спортом – и не каким-нибудь, а бегом. Как символично! Я убегала от себя и от моего ОСО. Поначалу способ прекрасно действовал, в том числе и с точки зрения остального мира: я часто оказывалась с букетом в руках на пьедестале почета. Но не этих цветов я добивалась. Я старалась смириться с мнением окружающих, коллег. Мои внутренние конфликты – между тем, что я знала, и тем, что чувствовала, – обострились. Постепенно все начало даваться с трудом.

А потом вмешался мой организм. От переработки и стресса, от того, что я ощущала как выгорание, я соскальзывала в депрессию. Лечение я проходила у психолога, который в работе придерживался традиций гомеопатии. Случайных совпадений попросту не бывает. Он первым из специалистов-медиков выслушал рассказ о моем опыте, поверил в него и даже счел нормальным! Но это произошло более чем через двадцать лет после моего ОСО! Психолог посоветовал мне зарисовать свой опыт или записать его, вступить с ним в активный контакт. С его помощью я совершила увлекательное путешествие в мое внутреннее «я». Все было принято и признано нормальным. Теперь я понимаю, что я не сошла с ума: мой ОСО изменил меня. Вот почему мой страх перед смертью полностью исчез – в явном контрасте с годами, предшествовавшими моему ОСО, годами, когда я боролась со смертью и со страхом смерти. Вот почему у меня возникают трудности с понятием времени. Теперь я постоянно забываю о времени, а раньше жила строго по часам. Материальное потеряло значение для меня. Единственное, что имеет для меня смысл, – безусловная любовь. И она всегда связывала меня с моим мужем. Но недавно в одном исследовании я прочитала, что безусловная любовь между людьми – иллюзия. Мне так и не поверили! Вот почему порой я чувствую себя изгоем. Вот почему всегда, особенно в поездках во время отпуска, высматриваю пейзажи, краски и цветы, которые видела однажды и с тех пор не могу найти нигде. Вот почему я не выношу ссор и споров – мне хочется вернуться в ту мирную обстановку. В сущности, я не в состоянии спорить.

Совершив внутреннее путешествие туда, где я нахожусь сейчас, я рада, что приобрела ОСО. Я принимаю его как прекрасный опыт, как то, что дарит мне покой и позволяет быть самой собой – тем человеком, неотъемлемой частью которого является мой опыт. Теперь я могу радоваться жизни вместе с этим опытом. Благодаря принятию ОСО этот мир становится лучше. Только когда я начала принимать мой ОСО и включать его в свою жизнь, я снова смогла находить в ней удовольствие. Ведь мои мысли и чувства имеют значение, в них нет ничего странного или ненормального. Они нужны мне, чтобы прорваться сквозь хаос, создать свою, отличную от других индивидуальность. Разумеется, мне еще предстоит повысить осведомленность людей и особенно медиков об ОСО. Проведя маломасштабное исследование среди врачей общей практики в моем городе, я с разочарованием обнаружила, что многие из них до сих пор не знают, как быть, если кто-то приобрел ОСО.

Но важнее всего для меня теперь возможность быть той, кто я есть, вместе со всем моим опытом. Я – это я, не больше, но уж конечно, не меньше! И это замечательно.

    Э. М.

Глава 2