демонстрируя покой.
И буддийские монахи,
с повтореньем слов и поз,
под смешки и охи-ахи
признают, что прав даос.
На аллее вернисаж:
голосочком нежно-звонким
в школьных формочках девчонки
(плоский, как доска корсаж)
предлагают вам массаж.
Здесь все просто: баш на баш.
Ночь певуча и пахуча.
Запах рыбы дразнит нос.
Тай прекрасен и непрост.
Экзистенция научит
всякий шанс ловить за хвост.
Гаснут угли. Кофе стынет.
Мягкий ветер. Тишина.
Я опять в своей пустыне.
Надо мной молчит луна.
Мимолетная, как чудо,
вдруг, на диске неземном,
промелькнёт улыбка Будды
каплей масла над блином.
Эфемерный призрак сна.
То ли было, то ли будет…
Тай, – волшебная страна
1.8 Пирамиды и песнь вечности
Я получил египетскую визу.
Потом пришел русскоязычный гид,
и вот мы едем на машине в Гизу,
чтоб ощутить величье пирамид.
Они стоят, огромные до дрожи.
Величье с нищетою на виду.
Я ощутил, как все это похоже
на наш развал в двухтысячном году.
Побитый сфинкс и треснутые своды,
щербатость пирамидовых хребтов,
как трупы наших строек и заводов,
которых кто-то сбросил со счетов.
С верблюдом в пестрой упряжи, с кистями,
Бредет, прикинут словно бедуин,
проталкиваясь резво меж гостями
знакомый по Одессе армянин.
В галабие, и к?фие с агалем*.
Верблюд бредет за ним, как верный пёс
– Здоров, Сурен! Тебя-то в эти дали
в таком прикиде как шайтан занёс?
– Здорово, Пиня! Ты ли в самом деле?
Ты что полегче у меня спроси.