Вдруг узрела слугу на морском берегу
И портшез с золоченым гербом.
Привезли ее к темной стене городской
Когда гаснут лампад фитили,
И над Темзой рекой в королевский покой
Две служанки с почтеньем ввели.
Был принц Джон куртуазен, как папа Анри,
Безупречно красив и учен,
И встречал ее стоя, у самой двери,
Хоть и в мантию был облачен.
–О прекрасная дева! – сказал ей принц Джон,
Я своей благодарен судьбе.
Пусть я права на трон бессердечно лишен,
Но могу быть слугою тебе.
Но улыбка не тронула дамы уста,
И она отвечала: «Сеньор!
Королем была выдана я за шута
И весь род мой пятнает позор.
Мне не лестны признанья твои и слова,
Я твердила уже королю:
Есть на сердце мое у другого права.
Я любила его и люблю.
– О, мадонна!– воскликнул принц Джон наконец
кто же этот счастливец, открой:
сладкогласый певец, иль богатый купец,
или славой покрытый герой?
– О мой принц,– отвечала с улыбкой она
(словно солнышко вспыхнуло вдруг)
Тот, кому я душою и сердцем верна, -
Это мой же законный супруг.
Схож он внешностью с пнем, опаленным огнем,
Но смеяться над ним не спеши!
Ведь под черною кожей скрываются в нем
Острый ум и богатство души.
Коль позволит Господь, я еще расскажу
Как от шуток его и проказ
Ангулем, и Бретань, и родной мой Анжу
Помирали от смеха не раз.
Что мне вся молодежь? Для меня он пригож
И таким, как создал его Бог.
И весь мир обойдешь – никого не найдешь
Кто в любви с ним сравниться бы мог.
Он умней и сильней недалеких парней,
Что кичатся родней и мошной.
Пусть мой шут не богат, и не знатных корней,
Лишь ему я бы стала женой.
Но отец мой согласья б не дал никогда.
Запретил бы – и дело с концом.
И сыграли мы шутку (и ей я горда!)
Над самим королем и отцом.