но уже не воспрянет трава.
Нет, болтают не зря,
что законы у времени строги.
Это кончилось лето,
и осень качает права.
3.58 Осенение
Птицы вдаль летят с прощальным граем
в парках золотая благодать.
Мы цыплят по осени считаем.
Только я не стану их считать.
Я осенней прелести внимаю
пробую палитру бытия.
Пусть когда-то чудно было в мае,
Но и нынче чудо вижу я.
Может, взгляд уже не слишком ясный
Серебро волос зиме под стать…
Осень – это все равно прекрасно,
и цыплят не стану я считать!
3.59 Ноябрь, однако
Осенний воздух студит темя.
Везде, где не асфальт – болото.
Безжалостный коллектор Время
содрал с деревьев позолоту.
Еще холодных ветров стоны
покуда непривычны слуху,
но грустно каркают вороны,
зимы предвидя голодуху.
Тот, кто сбежал на юг счастливый,
уже поёт под небом чистым.
Тоскливы ноября мотивы,
но будь хоть в малом оптимистом:
Потешь себя пока химерой
как вор, задержанный с поличным,
что в пятьдесят оттенков серый
быть может тоже эротичным.
Но мелют жернова Господни,
Борей задует, бородаст
и мир в отбеленном исподнем
для оптимизма повод даст!
3.60 Людвиг ван и осень
Смотримся в зеркало, что лишено амальгамы
мы, кого Морок и Мара учили наигрывать гаммы.
Рвем себе горло, и паспорт, карьеру и спину
Женщину ищем мы: леди, сеньору, фемину.
Осенью каждый, хоть лев,– он телец или овен.
Осень, конечно же, Ваша пора, херр Бетховен.
Славная, странная, страшная бытность в беззвучьи.
Был композитор как мошка, попавшая в сети паучьи.
В мире, заполненном счастьем ему недоступного звука
Был композитор поэтом немым и слепым и безруким.