Самый счастливый развод

В голосе Элоизы прозвучало искреннее восхищение. Одира удивило, что она даже после своего побега следила за жизнью в Фаррехеде.

Принцу и в самом деле потребовалось немало часов изнурительного труда, чтобы исправить вред, причиненный стране его отцом. А может, Элоиза говорит это лишь для того, чтобы подкрепить свои доводы и получить желаемое? Интересно, на что она готова ради этого? Впрочем, уже не важно, чего хочет она и чего хочет он…

Одир заставил себя вернуться к разговору.

– И что случится со всеми этими переменами к лучшему, если я позволю моей жене развестись со мной? Именно теперь, когда я тащу упирающийся Фаррехед в двадцать первый век, когда я потратил столько денег, времени и сил на то, чтобы сделать экономику моей страны процветающей. Я скажу, что произойдет со всеми этими изменениями, Элоиза. Все они превратятся в пыль, если король разведется со своей королевой.

– Ты еще не король, Одир. И до того, как займешь трон, ты еще можешь получить развод, хотя это будет непросто.

Ее слова вонзались в его сердце словно кинжалы. Вооружившись обуревающими его гневом и скорбью, принц опять приготовился к атаке. Если трастовый фонд – единственное, что стоит между ним и Элоизой, он легко решит эту проблему.

– Отпусти меня, Одир! Просто позволь мне уйти, и ты никогда больше обо мне не услышишь.

Он горько рассмеялся и выступил из тени в полосу лунного света:

– Хотел бы я, чтобы все было именно так! К сожалению, это невозможно. Итак, раз для тебя важны лишь деньги, я предлагаю тебе сделку на сумму, которая превысит средства трастового фонда твоего деда. Вернись ко мне, и я дам тебе два миллиона фунтов. Роди мне ребенка – и я заплачу тебе еще пять миллионов.

Глава 3

1 августа, 22.00–23.00, Херон-Тауэр

Элоиза не поверила своим ушам. Это что, какая-то глупая шутка? Но мрачная решимость, написанная на лице Одира, говорила сама за себя.

Мысли бешено вращались в голове Элоизы. Она перебирала возможности, которые могут открыться перед ней. Предложенная сумма денег была непристойно огромной – куда больше, чем объем трастового фонда. Она позволила бы не только оплатить медицинские счета Натали на много месяцев вперед, но и спасти медицинский центр, находящийся на грани закрытия. Можно было бы продолжать помогать многим другим людям.

Но тогда придется вернуться к Одиру, приехать в Фаррехед и опять находиться под микроскопом мировой прессы. Нельзя будет жить в своей скромной швейцарской квартире, свободно ходить по чистым красивым улицам Цюриха, наслаждаться дружбой с Натали. Придется отказаться и от своей должности секретаря медицинского центра.

Сердце наполнила боль. Элоиза любила свою работу. Впервые в жизни у нее появилась возможность поступать по-своему, приносить людям пользу. И вот теперь все открывшиеся перед ней перспективы просто сгорят как солома.

Если она примет деньги для медицинского центра, то никогда больше не сможет быть свободной. От нее потребуется родить наследника в браке, построенном лишь на лжи и недоверии. Элоиза выросла в похожей семье и поклялась самой себе, что никогда не будет поступать со своим ребенком так, как когда-то поступали с ней ее родители.

Она подняла взгляд на Одира и с удивлением увидела, что он улыбается.

– Вижу, что ты обдумываешь мое предложение, – сказал он и плеснул себе в стакан виски, гадая, почему Элоиза не выглядит счастливой после того, как ей посулили столько денег, и почему он сам не ощущает, что одержал над ней победу.

Уже через считаные часы состоится международная пресс-конференция. Если жены не будет рядом с ним, когда Одир сделает свое заявление для мира, он будет выглядеть слабым, его страна будет выглядеть слабой. Нельзя этого допустить!

Внезапно принцу показалось, что он стоит на краю пропасти величиной с Гранд-Каньон. На Фаррехед вот-вот обрушатся великие потрясения. Глядя на Элоизу, которая смотрела на него словно на дьявола, он понимал, что лишь она одна может обеспечить безопасность его страны.

«Как можно сделать такое баснословное предложение, а затем просто молча стоять и ждать ответа?» – недоумевала Элоиза. Она внимательно разглядывала Одира и видела, как на его лице отражаются владеющие им чувства. Сейчас, несмотря на отвращение, которое он испытывал к собственному предложению, вера в то, что жена согласится, кажется, принесла принцу облегчение. Это читалось в его взгляде.

Такой же взгляд бывал у отца Элоизы, когда тот знал, что вот-вот получит то, чего хочет, и она ненавидела его в такие моменты. Собрав все свое мужество, Элоиза решила, что ни в коем случае не вернется к Одиру. Не важно, какие чувства она когда-то к нему испытывала. Хватит! Она устала от того, что люди думают о ней только плохое, устала от жертв, приносимых тем, кому было наплевать на нее, устала быть одинокой и никому не нужной.

– Я не возьму ни пенни из твоих денег, Одир. Я прошу лишь развода и сделаю все, чтобы его получить.

– Я удвою сумму, – ответил он, словно четырнадцать миллионов фунтов ничего для него не значили.

Элоиза еле сдержала проклятия, готовые сорваться с языка. Имея столько денег, она могла бы перевезти Натали и весь медицинский центр в Фаррехед. Возможно, она даже смогла бы убедить свою мать переехать туда же. Люди, которых она любит больше всего на свете, никогда не будут ни в чем нуждаться.

Элоиза ощутила тошноту, осознав, что всерьез рассматривает это предложение. Кто бы мог подумать, что сказанное Одиром заставит ее подумать о возвращении к той жизни, от которой она сбежала!

Элоиза вздохнула, закрыла глаза и начала считать до десяти. Она всегда так поступала, прежде чем принять решение.

Казалось, что Земля ненадолго перестала вращаться и замерла. Одир видел по глазам жены, что она вот-вот готова была согласиться, но внезапно раздался стук в дверь. Принцу захотелось что-нибудь сильно пнуть в сердцах, но он заставил себя произнести спокойным голосом:

– Войдите.

В дверь заглянул его советник:

– Подошло время для вашей речи, мой… гм… сэр. Пора.

Одир выругался, только сейчас поняв, что его разговор с женой слишком затянулся. Снова она отвлекает его от обязанностей, как постоянно делала во времена их помолвки. Он победит одержимость ею. Их отношения не будут такими же, какие были между его родителями. Из-за своей безрассудной страсти отец причинил немало вреда, а Одир, увлеченный Элоизой, этого не замечал. Теперь он будет уделять больше внимания всему, что касается его страны, его народа, потому что у него нет права на ошибку.

Он не ожидал, конечно, что Элоиза мгновенно согласится на его предложение, и все же был не до конца уверен в ее ответе. Если бы она действительно хотела лишь денег, в ее глазах обязательно мелькнула бы радость победы или жадность, но там читалось совсем другое – то, что могло разрушить все его тщательно разработанные планы.

Не оглядываясь на жену, Одир вышел из комнаты и шагнул в лифт, почувствовав удовлетворение, когда Элоиза направилась за ним и встала рядом.

Всю дорогу до зала оба не проронили ни слова. Одир мысленно проклинал отца и то, каким глупцом сам был в юности. Он согласился на удобный брак, предложенный родителями. Этот союз должен был принести пользу всем заинтересованным сторонам. Но вовсе не об этом Одир подумал, когда впервые увидел Элоизу. При взгляде на нее он забыл обо всех практических соображениях. Возможно, так случилось потому, что она была первой женщиной, смотревшей на него без тайного расчета, и не пыталась плести интриги.

В их первую встречу у конюшни между ними завязалась пикировка. Элоиза насмехалась над Одиром, чего никто прежде себе не позволял. Наверное, именно тогда его желание обладать этой женщиной вспыхнуло так ярко – еще до того, как он узнал о планах своего отца и о том, кто она такая.

Когда Одир сделал Элоизе предложение руки и сердца, ему показалось, что он прочел облегчение в ее глазах. В тот момент ему хотелось, чтобы их будущий брак не был холодной сделкой, но одновременно Одир считал, что сумеет сдерживать свою страсть, чтобы она не превратилась в ту безумную любовь, какую питал его отец к своей супруге.

Одир считал, что его практичный склад ума защитит его от такой безрассудности, но ошибался. Их с Элоизой поцелуй в преддверии брачной ночи был таким зажигательным, и Одир так жаждал продолжения, что даже замер в нерешительности, когда его советник в панике сообщил ему ужасные новости о том, что Фаррехед стоит на пороге войны.

На мгновение Одиру захотелось послать весь мир к черту, потому что сейчас больше всего он жаждал овладеть своей невестой, затеряться в ее объятиях. Он все еще ощущал на своих губах вкус ее поцелуя. В этот момент он понял все безумие страсти, которую его отец испытывал к своей жене. Но тот факт, что шейх Аббас использовал день свадьбы сына в качестве прикрытия для вторжения в Террен, поразил его, показался подлым предательством. И самая большая вина лежала на Одире, потому что он должен был это предвидеть.

Поэтому он оставил свою невесту дожидаться его в дворцовых покоях и вскочил в вертолет с горсткой соратников. Три дня принц вел секретные переговоры с шейхом Террена, а по возвращении он сделал все, что было в его силах, чтобы подавить влечение к Элоизе, – он хотел быть уверенным, что больше никогда не испытает искушение пренебречь своим долгом. Одир с головой ушел в торговые переговоры, пытаясь смягчить последствия предательства своего отца, стараясь снова сделать Фаррехед процветающей страной.

И теперь для того, чтобы убедиться, что все это сработало, все его жертвы были не напрасны и все, созданное им, не превратится в пыль, завтра в восемь утра ему необходимо, чтобы Элоиза стояла рядом с ним на пресс-конференции. Ему нужно услышать ее ответ до того, как он произнесет свою речь. А если жена все-таки скажет «нет», тогда у него есть под рукой еще одно оружие, против которого она не сможет ничего сделать.

Они вышли из лифта, и Одир чуть не застонал, когда увидел, что навстречу идет юный принц Каларана Имин с усмешкой на полном лице.

– Одир! – произнес он, едва скрывая свое презрение, а затем повернулся к Элоизе: – А с тобой мы, кажется, раньше не встречались.

Ярость и стремление защитить жену охватили Одира. Одно дело, когда он сам разговаривал с Элоизой таким пренебрежительным тоном, но другое дело, когда принц Каларана так открыто игнорирует будущую королеву Фаррехеда.

Одир уже собрался дать гневную отповедь наглецу, когда почувствовал, что рука жены легла на его руку.

– Вы ошибаетесь. Мы встречались. – Элоиза повернулась к мужу: – Дорогой, кажется, именно этого принца стошнило на ручной гобелен шестнадцатого века на нашей помолвке?

– А я думал, что это сделал кузен герцога Кембриджского. Но теперь, когда ты упомянула об этом…

– По-моему, нам пришлось заплатить почти две тысячи фунтов за чистку этого гобелена, – продолжила Элоиза.

– Если я правильно помню, это стоило нам около четырех тысяч, – нахмурился Одир, словно глубоко задумавшись.

– Две тысячи фунтов ничто по сравнению с тем, во что обошлись Каларану действия твоего отца и брата, – зло выплюнул Имин.