Пасьянс Даймонда

– Там достигают великолепных результатов. Из нашей страны туда уже послали нескольких детей. Полагаю, это самый лучший для нее выход. – Джулия помолчала и серьезно посмотрела на Питера. – Школа называется «Бостон Хагаши». «Хагаши» по-японски значит «надежда». Разве не разумная идея?

Если идея и была разумной, Даймонд не хотел этого признавать.

– Верю, что вы желаете Наоми добра. Но вдруг у нее нет аутизма?

– Решение не за мной, Питер. Девочка в ведении местных властей.

– Они явно вздохнут с облегчением, если ее удастся сбыть с рук.

– Теперь вы говорите цинично.

– Ответьте мне на такой вопрос: что было конкретно предпринято, чтобы найти ее родителей?

Джулия вздохнула:

– Полиция делала запросы, но, насколько мне известно, никакой ценной информации не получила. Никто не заявлял о ее пропаже. Куда подевались ее родители? Очевидно, что до того момента, как Наоми нашли, за ней хорошо ухаживали. Чистая, хорошо одетая. Ее бросили, Питер, и, я не сомневаюсь, родители не намерены менять решения. Случается, молодые матери требуют назад новорожденных, которых оставили у чьих-то дверей. Но это не тот случай.

– Согласен.

– Я встречала родителей, у которых иссякли силы, и они почувствовали, что не в состоянии справиться с больными детьми, но никто не оставлял своих чад в «Харродсе».

– С тех пор ведь прошло уже шесть недель?

– Почти.

– В первую неделю ее фотографии публиковали в газетах.

– И показывали по телевизору. Но это ничего не дало.

– Показывали только неподвижный кадр, – задумчиво заметил он. – И только в программах местных новостей. Я хочу, чтобы информацию о ней сообщили в общенациональных передачах. Таких, как, например, «Краймуоч».

Джулия Масгрейв нахмурилась:

– Разве это дело криминальное?

– А как оно называется, если бросают ребенка в ее возрасте?

Она покачала головой:

– Не лучший способ достучаться до ее родителей. Где-то в мире живет ее отчаявшаяся мать.

– Хорошо. Давайте попробуем показать Наоми в каком-нибудь ток-шоу.

– Зачем?

– Говорить будете вы, а девочку увидят миллионы зрителей.

– Питер, я не уверена, что правильно помещать напуганного ребенка перед объективами камер.

Даймонд понимал ее чувство, хотя и не поддерживал.

– Я бы согласился с вами, если бы Наоми была полной идиоткой или шарахалась от людей, как Клайв. Но мы с вами знаем, как она поведет себя на телевидении. Будет спокойной и уравновешенной, как всегда. Будет держать себя в руках. Вы не можете этого отрицать. Если она сама, вживую, появится на экране, это произведет гораздо больший эффект, чем застывшая картинка. Хороший шанс на то, что ее узнают.

– Сомневаюсь.

– А мне не нравится перспектива отправки девочки в Америку в то время, как ее родители, возможно, все еще в Англии. Позвольте мне попробовать. Телевизионщики падки на такие сюжеты, а она очень трогательный ребенок.

– Вот именно! – воскликнула Джулия. – Поэтому не хочу, чтобы ее использовали. У нас нет морального права превращать девочку в объект, на который таращатся люди. Как только Наоми покажут по телевизору, тему подхватят газетчики. Объявится множество доброжелателей, которые захотят удочерить ее или станут присылать игрушки.

– У нее есть игрушки?

– Наоми они не интересуют, Питер. У нас целый зверинец мягких игрушек.

– Как насчет игрушек с колесиками? – Даймонд вдруг вспомнил замечание доктора Этлингера.

– Она не из вращателей, не сомневайтесь. И вообще, телевидение – средство развлечения. Наоми не развлекательное зрелище. Она – несчастный, легко ранимый ребенок с тяжелым заболеванием.

– Джулия, побойтесь бога, люди не будут смеяться над ней.

Она пристально посмотрела на него.

– Если бы это был Клайв или Раджиндер, чьих родителей мы не можем найти, потащили бы вы их на телевидение?

– Не на ток-шоу.

– Почему же?

– Они другие. Их поведение непредсказуемо. А Наоми поведет себя безупречно.

– Да что вы говорите? – В глазах директрисы мелькнула смешинка. – Вы уверены, что она не укусит оператора?

Представив подобную возможность, Даймонд невольно улыбнулся.

Внимание Джулии внезапно переключилось на миссис Строу, которая шла к ним со стороны дома. По ее манере держаться – по тому, как она развернула плечи и покачивала бедрами, – было очевидно, что она намеревается сообщить нечто ужасное и требует полного внимания со стороны слушателей.

– В чем дело, миссис Строу? – спросила Джулия.

– Пойдите, посмотрите в учительской, мисс Масгрейв. Кто-то по глупости оставил лежать фломастер. Японская девочка нашла его и разрисовала все обои, которые переклеили всего три месяца назад. Ничего подобного не видела!

Вандализм в учительской впервые с тех пор, как Даймонд ушел из полиции, дал ему возможность заняться расследованием. Автор художеств явно постарался – все стены были покрыты полной бессмыслицей. Не избежала этой участи и мебель. Нижняя часть комнаты превратилась в то, что одна из учительниц назвала абстракцией Джексона Поллока. Удачное сравнение.

Джулия провела опрос, и выяснилось, что никто не видел, чтобы Наоми рисовала фломастером. Девочку нашли с ним позднее в столовой. Она не хотела отдавать его.

– Пришлось по одному разжимать ей пальцы, – сообщила миссис Строу. – Видимо, она вознамерилась перепачкать всю школу.