Хрустальная удача

Ришери твердо решил для себя звать ее так. Так она была его женщиной, так ее не надо было делить с тем, с другим… О, как много он отдал бы за то, чтобы ее зеленые глаза хоть раз подарили ему такой взгляд, которым она смотрела в тот проклятый день на этого англичанина… Ришери носком сапога отшвырнул книгу, брошенную возле кресла. Томик Мольера отлетел в сторону. Ему никогда не забыть этого взгляда. В нем было все – любовь, страсть, мольба, вера, обещание счастья…

Капитан усмехнулся и прикусил губу. Зато он обладал ею. Ему принадлежало ее тело эти месяцы, ему она отдала последнюю ночь своей жизни. У него столько же прав на нее, как и у этого ублюдка. Даже больше. Он может дать этой женщине все – титул, богатство, место при дворе. Он даст…

Капитан стиснул ожерелье в пальцах. Он уже ничего ей не даст. Как и тот бродяга. Она мертва, и зеленые воды горного озера навсегда поглотили ее. Зеленые, как ее глаза…

Ришери застонал и поднялся с кресла. Проклятие, он же дворянин, он капитан. Он должен довести дело до конца. Он должен… И у него есть цель: он отомстит этой испанской сволочи, этому сумасшедшему фанатику, сломавшему ему, Ришери, жизнь. Он заставит безумного иезуита повыть от бессильной злобы и тоски, как выл ночи напролет он, потомственный дворянин, ведущий свой род с первых Крестовых походов…

Ришери распахнул дверцу и шагнул на залитую солнцем палубу. Солнце немедленно ударило жаром ему в затылок. Вот и прекрасно. Он выследит испанскую сволочь, а там посмотрим…

Глава 5

Но все проходит – горечь остается

Эспаньола – Тортуга

Когда Кроуфорд открыл глаза, вокруг была ночь. Все-таки он крепко приложился головой во время падения, и, как он выбрался, известно только дьяволу или Господу Богу.

Он помнил, как они прыгнули, держась за руки, в ушах его до сих пор звучал крик Лукреции. Он помнил, как, оглушенный, он из последних сил тащил ее наверх, помнил, как положил на камни, а потом поскользнулся и упал…

Когда он открыл глаза, вокруг царил мрак, слабо подсвеченный мерцающими водами озера и отражающимися в них крупными, как бриллианты, звездами.

Его бил озноб, мокрая одежда облепила тело, и, клацая зубами, он попытался забраться на камни подальше от воды. Судя по всему, его просто прибило течением к берегу и, на счастье, он не нахлебался воды. Он дотронулся до головы. Так и есть. Рваная рана, покрытая коркой из подсыхающей крови и слипшихся волос.

О том, чтобы куда-то двигаться и что-то делать в темноте, и речи быть не могло, поэтому он свернулся на жестких камнях в комок, чтобы хоть как-то сохранить тепло. На удивление, он мог дышать. Резкая боль в груди утихла, и кашель на время отступил. Кроуфорд закрыл глаза и, трясясь от холода, предался невеселым размышлениям.

Рассвет он встретил с радостью, поскольку появился шанс просохнуть под палящими лучами солнца. Серая дымка рассеялась, истошно заорали птицы, и лес наполнился дневными звуками.

Кроуфорд разделся и разложил одежду на камнях, напился прямо из озера, с ужасом думая о возможных последствиях. Надо бы и поесть, но для этого необходимы были силы. Кроуфорд решил отложить мысли о еде на потом и осмотрелся.

Он находился в небольшой природной бухточке с отмелью, куда его и прибило вчера. Сразу за камнями плотной стеной возвышался лес, откуда?то сбоку доносился приглушенный рев водопада, а прямо перед ним, на другом берегу, начинались отвесные скалы, откуда он, собственно, вчера и совершил отчаянный прыжок. Присмотревшись, он обнаружил прямо у себя за спиной тесный проход между камнями, напоминающий природой проложенную тропинку. Недолго думая он натянул влажную одежду и решил двинуться обратно наверх, ибо джунгли таили для безоружного белого человека неизмеримое количество опасностей.

Тропа вилась между камнями, круто забирая вверх, и, с трудом пройдя около ста ярдов, Кроуфорд прислонился к обломку скалы, чтобы отдышаться.

Прямо над ним, еще ярдах в пятидесяти, зияла пещера, куда можно было пролезть, согнувшись.

Кроуфорд подумал, что поскольку двигаться надо в любом случае, то движение вперед в его обстоятельствах ничуть не хуже, чем движение назад. Он протиснулся между обросшими мхом камнями и оказался в полумраке пещеры. Беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться: здесь были люди. Стены несли на себе следы грубой обработки, сверху, через искусственные шурфы, пробивался слабый дневной свет. На свой страх и риск он решил пробираться дальше.

Под ногами хрустели песок и ракушки, и с каждым шагом становилось заметно, что уровень земли постепенно повышается. Вскоре в полумраке показались грубо вытесанные ступени, круто забирающие вверх, как лестница церковной колокольни. Кроуфорд остановился и задрал голову. Ступеньки терялись в темноте. Вдруг, повинуясь неведомой силе, он обернулся. Справа на каменной стене были процарапаны какие-то буквы. Кроуфорд провел по ним ладонью, счищая забившую их пыль.

«У. Р.»

Кроуфорд расхохотался, но смех его перешел в хриплый кашель.

Он долго кашлял, сплевывая кровь на белый песок. Отдышался и, неуверенно осенив себя крестным знамением, поставил ногу на первую ступеньку.

Когда перед его глазами снова забрезжил свет, от бесконечного подьема по спирали кровь бешено стучала у него в висках, во рту пересохло, а сердце глухо бухало в груди. Он прислонился к сухой бугристой стене и прикрыл глаза.

Безумная идея осенила его во время подъема, и теперь он тщетно пытался сдержать нервную дрожь, сотрясавшую его тело. Он сцепил руки и прижал их к груди.

Какая жестокая шутка, жестокая шутка мертвого капитана. Если он угадал, то его дед был циничный человек.

О Эльдарадо – город золотой,

Сияние твое не омрачить судьбой.

К тебе с надеждой мы стремимся роковой,

Ее убить не в силах убеждений рой…

Кажется, так писал он на страницах дневника? Кроуфорд уже не помнил точно, но смысл, смысл въелся в его сознание, отравив каждый миг его жизни безумными грезами о волшебной стране счастья. Ведь не о золоте писал капитан Рэли, отнюдь не о золоте. И глупцы те, кто думал, что всесильный фаворит королевы, чья пуговица на камзоле стоила годового пропитания целой деревни, мечтал о богатстве! Так могли думать только нищие и алчные тупицы. Аристократ не может грезить о пропитании и доходах. Рыцарь не мечтает о золоте.

Слава, приключения и подвиг – вот хлеб рыцарей, ставший горьким для их потомков.

Фрэнсис открыл глаза и утер пот со лба. Еще несколько шагов – и он узнает, насколько хорошо он понял своего деда. Боже! Ведь все это время несметные сокровища были буквально у них под ногами…

Собравшись с духом, он преодолел последние две ступеньки и замер на пороге огромной природной пещеры, заключенной в толще скал. Судя по всему, ее обнаружили много столетий назад, очистили, пробили воздуховоды. Сквозь искусно сделанные отверстия в нее проникал скудный свет, в котором были неясно видны очертания сводов. Прямо у входа Кроуфорд обнаружил останки деревянного сундука. Он бросился к нему. Мелкий песок покрывал рассохшиеся доски. Он выдернул несколько из них, они легко поддались. Под ними обнаружилась великолепного литья серебряная фляга, несколько высохших смоляных факелов, кожаный растрескавшийся мешочек с огнивом и кресалом, нож с костяной рукояткой и какое-то тряпье, по-видимому много лет назад служившее кому-то сорочкой. Кроуфорд поблагодарил своего Ангела Хранителя за столь чудесные дары и прихватил с собой бесценные находки.

Выпрямившись, он снова огляделся. Теперь это был прежний Веселый Дик. В глазах его снова вспыхнули азартные огоньки, мышцы подобрались, а простой нож в руке превратился в грозное оружие. Аристократ, полный рефлексии, исчез, и на пороге пещеры стоял опасный хладнокровный пират.

Сердце его сладко замирало, будто он падал с огромной скалы в бездонную пропасть. Такое ему приходилось чувствовать во сне. И сейчас у Кроуфорда возникло ощущение, будто он видит сон наяву.

Он был в двух шагах от легендарных сокровищ, о которых мечтали тысячи людей, но даже не знали, как приблизиться к этим сокровищам. Он потратил столько лет и сил, прежде чем добиться своего, столько раз впадал в отчаяние и оказывался на грани жизни и смерти, что едва ли сам уже верил в их существование. Но теперь прежний огонь вновь вспыхнул в его душе. Кроуфорд был почти равнодушен к богатству, как всякий человек, с детства не испытывавший ни в чем недостатка, – его увлекали вещи экзотические и странные, порой выходящие за рамки привычных представлений, только они могли по-настоящему всколыхнуть его пресыщенную натуру – но к такому сокровищу даже он не мог оставаться безразличным. Ведь обладание сокровищами, принадлежавшими некогда всесильным индейским жрецам, а затем бесстрашным рыцарям Кортеса, сулило, по слухам, власть над миром. Ради такой власти можно было на многое пойти и от многого отказаться. Но только не от осторожности.

Веселый Дик еще раз окинул внимательным взором пространство пещеры и разглядел новый проход, ведущий, по всей видимости, в другое помещение.

Он не спешил. Он не хотел упокоиться навеки в этом каменном склепе, хотя, наверное, это было бы лестно – быть похороненным в столь богатой гробнице, да еще под присмотром древних кровожадных духов. Но Кроуфорду хотелось жить долго, чтобы успеть насладиться всеми земными плодами, которые может позволить себе баснословно богатый человек. Кроуфорд уже ощущал себя богачом, хотя еще даже не прикоснулся к золоту. Но он чувствовал его присутствие, его запах, который не мог перебить даже явственный запах смерти, витавший под низкими сводами пещеры.

Кроуфорд поднял найденный факел и, опустившись на колено, попытался высечь над ним огонь. После десяти минут неудачных попыток и проклятий при помощи найденной ветоши ему удалось затеплить небольшой огонек. На его счастье, воздух в пещере оказался сухой, и вскоре, шипя и потрескивая, факел занялся огнем. Подняв его над головой, он внимательно осмотрел место, где находился. Пещера проникала в глубину скалы примерно на десять ярдов, постоянно сужаясь, так что в самом конце ее человеку пришлось бы передвигаться на корточках. Каменный коридор казался пустым. Легкое разочарование шевельнулось в душе Кроуфорда. У него даже мелькнула мысль, что кто-то уже успел побывать здесь до него, оставив взамен сокровищ старый матросский сундук с рухлядью. Но он тут же отбросил эту ренегатскую мысль. Нет, сокровище на месте – просто его нужно найти.

С горящим факелом в руках Кроуфорд медленно двинулся вперед, останавливаясь на каждом шаге и прислушиваясь к каждому шороху. Он продвигался по сужающемуся проходу, сгибаясь, точно покорный слуга перед всесильным господином, пока наконец не оказался в таком положении, что едва мог повернуться.

– Как этот дьявол перетаскивал сюда сокровища? – озабоченно пробормотал он себе под нос, усаживаясь на каменный пол, чтобы немного передохнуть. – Кажется, дед был человеком более чем настойчивым и умел убеждать людей. Поднимать сюда тяжести и волочь их по этому коридору без преувеличения каторжный труд. Интересно, что за награду получили те, кто им занимался? Боюсь, что, кроме вечного успокоения, Уолтер Рэли не мог им ничего предложить…

По какому-то наитию Кроуфорд стащил с себя камзол и, зажав его под мышкой, пополз дальше. И тут он увидел, что в конце коридор раздваивается. Два черных провала уходили направо и налево. Пламя факела затрещало и заметалось, будто пойманная птица, и Кроуфорд попытался прикрыть его рукой. Откуда-то из темноты тянуло сквозняком – значит, рядом или имелась более просторная пещера, или существовал проход, ведущий наружу. Кроуфорду ничего не оставалось: если он хотел выяснить что-нибудь насчет сокровищ, ему нужно было рисковать.

– Направо или налево? – хмыкнул он, поводя над головой свечой. – Задача древняя как мир. Буриданов осел испустил дух перед двумя кучами сена. Чего-то подобного черти ждут, наверное, и от меня. Но я не буду долго гадать. Я всегда не прав, и идти направо слишком большая дерзость с моей стороны перед Провидением. Пойду левым галсом. Но вначале на разведку пойдет, например, вот этот камушек…

По наитию он швырнул камень в черноту – туда, где каменный коридор сворачивал налево. Послышался сухой стук упавшего камня, но потом вдруг раздались совсем другие звуки, от которых у Кроуфорда кровь застыла в жилах. С адским грохотом на землю упала тяжелая каменная плита. Факел в руках Кроуфорда зашипел и потух.

Несколько секунд он сидел скрючившись в тесном проходе, в полной темноте и, кажется, даже боялся дышать. Перед его мысленным взором мелькнула картина – что сталось бы с его бренной плотью, если бы он сунулся вперед очертя голову. Его бы просто расплющило как орех. Он бы и пикнуть не успел. Спасибо, что догадался бросить в дыру камушек. Похоже, его придавило доброй сотней фунтов породы.

Кроуфорд вытер пот со лба и попытался запалить факел. Дрожащий огонек робко осветил угрюмые каменные своды, казавшиеся входом в преисподнюю. У Кроуфорда не было сомнений, что в этой преисподней лежит то, за чем он охотился долгие годы, иначе зачем Уолтеру Рэли нужно было громоздить здесь такие коварные ловушки? Да и Уолтер Рэли ли их громоздил? У него на это не было времени. Скорее всего, он нашел все это и оставил как было, потому что не смог или не захотел унести с собой. Оставил вместе с прокаженными – лучших сторожей от белых негодяев и не придумаешь. Как бы там ни было, он должен увидеть своими глазами хотя бы одну золотую безделушку, хотя бы один драгоценный камень. А еще лучше заполучить его в свои руки. Высоким покровителям нужны доказательства. Без гарантий они и пальцем не пошевельнут. И ему без них не обойтись. В этих краях невозможно подобрать такую команду, которая бы работала не за страх, а за совесть и была бы способна преодолеть искушение. Здесь таких людей нет. Потому глуп Черный Билли, который намеревался завладеть сокровищами с бандой отъявленных головорезов. Эта публика непременно перегрызлась бы между собой и обязательно разнесла бы весть о сокровищах по всему острову. Нет, здесь нужны преданные и проверенные слуги. К сожалению, он давно утратил свои прежние связи и возможности. Его старый дом в далекой Англии, должно быть, пришел в запустение, а немногие слуги, которые до сих пор хранят верность родному очагу, уверены, что их хозяин давно сгинул в чужой земле. После смерти Лукреции только один человек на родине помнит про Фрэнсиса Кроуфорда, прекрасно знает его истинное имя – Роджер Рэли – и ждет его с нетерпением, но отнюдь не с пустыми руками. И это обстоятельство совсем не делает его в глазах Кроуфорда привлекательнее, скорее наоборот. Но только этот человек может помочь Кроуфорду, потому что его возможности почти безграничны. Но если он доберется до сокровищ конкистадоров, то эти возможности станут просто безграничными, и трудно предвидеть, чем такое могущество обернется для самого Кроуфорда. Ему нужно быть предельно осторожным и предусмотрительным, чтобы не разделить судьбу своего деда. Кстати, найдя чудесный клад, Уолтер Рэли не обрел желаемого могущества – об этом стоило задуматься. Почему он ничего не привез в Аглию? Или решил, что и так сполна заплатил таинственной силе за то, что потревожил ее? Любимый сын – немалая цена. Почему, почему, чтобы обрести сокровище, мы должны пожертвовать самым дорогим, что у нас есть? Он, внук своего деда, оставил здесь любимую женщину…

Или легенды о мистической силе, заключенной в таинственных предметах древних жрецов, не более чем пустые сплетни? Довольно обидно, если бы так оно и было на самом деле. Столько надежд возлагал Кроуфорд на тайные знания жрецов майя, и разочароваться в них теперь стало бы для него настоящим ударом. Сокровища потеряли бы для него ровно половину своего очарования.

Факел в руках Кроуфорда опять погас. Пока он размышлял, зажигать его снова или попросту тихо вернуться к выходу из пещеры, темнота вокруг него как будто просветлела.

До сих пор в этом склепе было темно и неуютно, и странный свет, будто сочившийся прямо из каменных стен, немало удивил Кроуфорда. Он с недоумением повел головой, и вдруг по спине его пробежал ощутимый холодок.