Отец по-прежнему держал ее за запястье – или не ее, а то хрупкое существо, глазами которого Лени смотрела на призрачный мир, – но она ничего не чувствовала. А потом взгляд сам по себе остановился на качающейся штуке в другой руке отца. Неожиданно испугавшись, Кларк резко открыла глаза, даже не успев рассмотреть, что же там было; но образ вновь последовал за ней в реальность.
Здесь, пред бесчисленными обездоленными ордами Полосы, отец протягивал Кларк подарок. Ее первый запястник.
«Пожалуйста, уходи…»
– Нет, – раздался голос совсем рядом. – Не уйду.
Амитав. Кларк, парализованная, тихо заскулила, как животное.
Отец рассказывал про возможности новой игрушки. Она не слышала, что он говорил, да это и не имело значения; видела, как отец голосом активирует маленькое устройство, перебирает функции доступа к Сети (она вспомнила, тогда они еще называли это «Сетью», единственной и неповторимой), указывая на маленькую антенну, соединяющую гаджет с фоновизорами.
Лени тряхнула головой. Видение даже не покачнулось. Отец аккуратно застегнул запястник у нее на запястье.
Она знала, на самом деле это не подарок, а первоначальный взнос. Символический обмен, бесполезный жест в компенсацию всего того, что он ей сделал за прошедшие годы и что хотел сделать прямо сейчас, того…
Отец наклонился вперед и поцеловал какое-то место прямо над глазами, которые Лени не могла закрыть. Погладил голову, которую Лени не могла почувствовать. А потом, улыбаясь…
Оставил ее одну.
Вышел в кухню, оставив играть.
Видение рассеялось. Внутрь хлынула Полоса, заполняя освободившееся пространство.
Амитав воззрился на нее:
– Ты ошибаешься. Я – не твой отец.
Кларк с трудом поднялась на ноги. Пропитанная водой почва превратилась в грязь, они находились недалеко от береговой линии. От станции, расположившейся дальше по пляжу, тянулся прерывистыми полосами галогенный свет. На склоне тут и там виднелись скопления неподвижных тел. Поблизости никого из беженцев не оказалось.
«Это был сон. Еще одна… галлюцинация. Ничего реального».
– Мне интересно, а что вы здесь делаете? – тихо произнес Амитав.
«Старик реален. Сосредоточься. Разберись с ним».
– Вы не единственный… человек, которого выбросило на берег после волны. Это понятно, – заметил беженец. – Их даже сейчас выбрасывает. Но вы-то далеко не мертвы, в отличие от остальных.
«Видел бы ты меня раньше».
– И странно, что вы пришли к нам вот так. Тут все начисто вымели много дней назад. Землетрясение на дне океана, так? Далеко в море. И тут выходите на берег вы, приспособленная для жизни на глубине, и едите так, словно очень-очень долго голодали. – Его улыбка стала хищной. – И не хотите, чтобы ваши люди узнали, где вы. И сейчас вы расскажете мне почему.
Кларк наклонилась вперед:
– Да ну. А если нет, ты что сделаешь?
– Пойду к ограждению и все им расскажу.
– Можешь идти.
Амитав уставился на нее, Лени чувствовала его гнев чуть ли не на тактильном уровне.
– Ну давай, – принялась подзуживать она. – Посмотрим, может, ты дверь отыщешь или никому не нужный запястник. Может, там оставили ящики для предложений, куда ты записочку положишь, а?
– Ты сильно ошибаешься, если думаешь, что я не смогу привлечь внимание твоих людей.
– Я думаю, ты этого не хочешь. У тебя и свои секреты есть.
– Я – беженец. Мы не можем позволить себе секретов.
– Ладно. Амитав, а чего ты тогда такой тощий?
Его глаза расширились.
– Глисты? Пищеварительное расстройство? – Она сделала шаг вперед. – Еда из циркулятора не подходит?
– Я тебя ненавижу, – прошипел он.
– Ты меня даже не знаешь.
– Я знаю тебя, – сплюнул индус. – Я знаю вашу породу. Я знаю…
– Ты ничего не знаешь. В принципе. А если бы знал – если бы у тебя был такой стояк на мою породу, как ты выразился, – то из кожи бы вон вылез, чтобы помочь мне.
Он воззрился на нее, и по его лицу пробежала тень неуверенности.
Лени понизила голос:
– Предположим, ты прав. Предположим, я действительно явилась прямо из глубины. Прямо от Осевого вулкана, если знаешь, где это.
Она замолчала.
– Продолжай, – ответил индус.
– Скажем – чисто гипотетически, – что землетрясение не было случайным. Кто-то заложил ядерную бомбу, и все эти ударные волны гирляндной цепью покатились к берегу.
– А почему кто-то решил так сделать?
– Уж они-то знают. А мы должны выяснить.
Амитав затих.
– Следишь за ходом мысли? Бомба взрывается на глубине. Большой глубине. Я приплываю оттуда же. И кем я оказываюсь в таком случае, Амитав? Плохишом? Это я потянула за рубильник? Но тогда я, наверное, продумала бы побег? Но нет, вместо этого я триста километров ползла по этой грязи, не имея ни хрена, даже сэндвича за пазухой. И для чего? Для того чтобы окунуться в ваш гадючник и сидеть здесь, жрать дерьмо из циркулятора и слушать твое унылое нытье? Это вообще у тебя в голове укладывается? Или, – тут ее голос понизился, и Лени взяла себя в руки, – я просто попала в переплет, как и все остальные, только сумела выбраться из него живой? И как думаешь, не может ли такой факт в биографии заронить некоторую враждебность даже в белой североамериканке, богатой сучке вроде меня?
«И кто-то, – пообещала она мысленно, – за все заплатит».
Амитав ничего не сказал. Только наблюдал за ней запавшими глазами, а выражение его лица вновь стало пустым и непроницаемым.
Кларк вздохнула: