Водоворот

БДСМ НЕКРО ЗОЛОТОЙ ДОЖДЬ

ПЕДОСНАФФ

ХХХ НЕ ВХОДИТЕ, ЕСЛИ ВАМ НЕ ИСПОЛНИЛОСЬ 11 ХХХ

Каскад

Ахилл Дежарден сидел в своей офисной ячейке, и перед его глазами проплывали зарождающиеся апокалипсисы.

Ледник Росса вновь грозил соскользнуть. Ничего нового. «Южный Атлас» подпирал его уже с десяток лет, закачивая бесконечные объемы газа в пузыри размером с небольшой город, чтобы вся эта ледяная махина не рухнула брюхом прямо в воду. Старые новости, предыдущий век до сих пор напоминает о себе. Дежардена не бросали на долгосрочные катастрофы: он специализировался на локальных очагах.

Полдюжины ветряных электростанций в северной Флориде только что ушли в офлайн, пав жертвой тех самых смерчей, которые пытались обуздать; в результате на севере по Атлантическому побережью, как падающие костяшки домино, протянулась цепь провалов напряжения. За такой ремонт они выложат кругленькую сумму – или подадутся в Квебек, что еще хуже («ГидроКвеб» недавно опять подняла тарифы). У Дежардена аж руки зачесались от предвкушения. Но нет, Роутер передал проблему парням в Буффало.

Непредвиденный выброс дерьма в Хьюстоне. По непонятной причине открылись экстренные шлюзы у отстойников с нечистотами, сбросив добро, напичканное кишечными палочками, в ливневые стоки, ведущие в залив. По идее, такое могло случиться только из-за ураганов, вечно бродящих поблизости, – когда атмосферу болтает со скоростью сорок метров в секунду, можно замять немало дел, все равно никто концов не найдет, – но сегодня в Техасе царила тишь да гладь. Дежарден был готов о заклад побиться, что слив каким-то образом связан с неполадками на ветряных электростанциях. Разумеется, никакой очевидной связи не наблюдалось. Ее никогда не было. Причины и следствия множились по всему миру сетью фрактальных трещин, бесконечно сложных, предсказать их поведение никто не мог. Потом, понятное дело, объяснений находилось предостаточно.

Но Роутер не дал ему и Хьюстон.

А поручил он Ахиллу волну неожиданных карантинов, эпицентр которых пришелся на ожоговое отделение в Центральной больнице Цинциннати. Вообще-то дело неслыханное: лечебницы были райскими курортами для стойких к лекарствам суперинфекциям, а ожоговые отделения вообще казались им номерами люкс. Чума в больнице? Это не кризис. Обычное положение дел.

Уж если в учреждении, где всегда царит настоящий кошмар, подняли тревогу, то там что-то по-настоящему страшное.

Дежарден не имел никакого отношения к медицине. В том не было нужды. Во всей вселенной существовали лишь две вещи, которые стоило знать: термодинамика и теория информации. Кровяные клетки в капиллярах, протестующие на столичной улице, путешественники, подцепившие какой-нибудь новый арбовирус в Амазонском заповеднике – то есть жизнь и ее побочные явления, – на самом деле мало чем отличались друг от друга, лишь масштабом да ярлыком. И как только ты это понимал, выбирать между эпидемиологией и контролем над воздушным трафиком необязательно. Ты мог делать и то и другое, переключаясь в любой момент. Ты мог делать все что угодно.

«Ну, за исключением очевидного…»

Ахилл, конечно, не возражал. Ходить в химических рабах у собственной совести не так уж плохо. В таком положении никогда не беспокоишься о последствиях.

* * *

Правила неизменны, но дьявол прячется в деталях. Не повредит захватить с собой какого-нибудь биоэксперта. Он звякнул Джовелланос:

– Элис, мне тут передали какой-то патоген в Цинциннати. Не хочешь прокатиться?

– Конечно. Если только ты не против, чтобы с тобой ездил человек со свободной волей, который может поставить под угрозу выполнение первостепенных задач.

Он решил не обращать на это внимания:

– Что-то нехорошее объявилось во время одной из проверок: автономка запечатала больницу и разослала тучу сигналов во все точки, которые могут попасть под удар. Их, в свою очередь, тоже прикрыли, насколько могу судить. Вторичные сигналы поступают даже сейчас. Я отслежу источник тревоги, а ты выясни все, что можешь, насчет инфекции.

– Хорошо.

Он принялся вводить команды. Дисплей в комнате померк до приятной, не отвлекавшей внимания низкоконтрастной серости; яркие первичные цвета потекли прямо на оптические имплантаты Ахилла. Водоворот. Он погружался в Водоворот. NMDA-рецепторы[5 - Именно эти структуры прежде всего ответственны за память и за процесс обучения в традиционном смысле, в связи с чем они обладают высокой степенью возбудимости и повышенной синаптической пластичностью.], аккуратно дозированные психотропы, затылочная доля коры, на восемнадцать процентов перепаянная ради оптимального распознавания образов, – там все это было практически бесполезно. Что толку от жалких двухсот процентов ускорения в борьбе с тварями, которые живут с такой скоростью, что каждые десять секунд появляется новый вид?

Возможно, небольшой. Но Дежарден любил риск.

Он запросил схему местной метабазы в реальном времени: 128-узловой радиус с центром в автономном сервере Центральной больницы Цинциннати. Дисплей отображал логические расстояния, а не реальные: если добавить в цепь хотя бы один сервер, от него могло оказаться дальше до системы в соседней комнате, чем до такой же в Будапеште.

На экране зажглась серия крохотных вспышек, закодированная по цвету в зависимости от возраста. Центральная больница куксилась посередине, до того красная, что уходила чуть ли не в инфраспектр, древний эпицентр возрастом около десяти минут. Чуть дальше располагались не столь давние оранжевые и желтые воспаления: фармы, другие больницы, крематории, куда в некий критический срок поступали объекты из источника заражения. А еще дальше поверхность расширяющейся сферы усеивали яркие белые звезды: вторичные и третичные очаги, фирмы, лаборатории, корпорации и люди, которые недавно вступали в контакт с фирмами, лабораториями, корпорациями и людьми, которые…

Автономка Центральной разослала оповещения о заражении всем друзьям в Водовороте. Те, в свою очередь, вывели по предупреждению и передали дальше, как будто делились сигнальные сирены. Ни один из агентов не был человеком. Пока что люди в процессе роли не играли. В том-то и заключалась вся суть. Сапиенсы никогда не смогут действовать настолько быстро, чтобы еще до обеда изолировать целые учреждения.

Человечество перестало жаловаться на столь экстремальные предосторожности сразу после пандемии энцефалита в 38-м.

Джовелланос появилась в окошке:

– Ложная тревога.

– Что?

В нижнем правом углу обзора поверх схемы возникла картинка:

ХХХ ХАРДКОР БЕСПЛАТНО ХХХ

БОНД22

ТЫС ЧИ ГОРЯЧИХ С МУЛ ШЕК

БДМС НЕКРО ЗОЛОТОЙ ДожДЬ

ПЕДОсНАФФ

ХХХ не вх34,03 ВАМ НЕ ИСПОЛНИЛОСЬ 11 ХХХ

– Вот это спровоцировало тревогу, – пояснила Джовелланос. – Скрин с больничного координатора.

– Подробнее.

– Координатор берет мазки с вентиляционных фильтров и проверяет их на всякие сюрпризы. Вот эта конкретная культура в пробирке за две секунды прыгнула с нуля до тридцатипроцентного покрытия. Что невозможно, конечно, даже в больничных условиях. Но система этого не знала. Какой-то баннер-вирус сбросил свой груз прямо в ее визуальную память, и координатор просто сделал свою работу, ища темные пятна на светлом фоне. Не винить же его за простую безграмотность.

– Это все? Ты уверена? – спросил Дежарден.

– Я проверила сопутствующие данные: никаких признаков токсинов, белков – ничего. Система перестраховалась – посчитала, что штука, растущая такими темпами, должна быть опасной, ну и мы получили результат.

– А в больнице знают?

– Да, естественно. Они сообразили почти сразу же. Уже послали приказ на отмену, когда я им звонила.

Дежарден вгляделся в схему. На периферии по-прежнему расцветали цветные точки.

– Но тревога не утихает, насколько я вижу. Еще раз проверить сможешь?

Они всегда могли закоротить карантин объявлением в средствах массовой информации – могли даже позвонить и обговорить вопрос, если понадобится, – но это заняло бы часы; все это время десятки, сотни учреждений стояли бы парализованные. Больница уже разослала контрагентов для отзыва тревожных сигналов. Тогда почему ядро на схеме Дежардена еще не позеленело от успешных отмен?

– Они все разослали, – подтвердила Джовелланос спустя минуту. – Просто очаги тревоги не отвечают. Ты не думаешь…

– Подожди секунду. – На схеме только что погасла звезда. А потом еще одна. И еще три. Двадцать. Сто.

Все белые. И все на периферии.