Garum Regius

– Да.

– А если я женюсь на ней? Как думаешь? Она согласится?

– Конечно. Вот вернёмся – сразу к ней и подвали.

– Если Габр не обманул и выплатит сто сестерциев, куплю ей подарок.

– Это правильно. Подарки она любит.

– А что ей подарить? Что она любит? Золотые фибулы? Или серьги с камнями?

– Она любит всё, что блестит.

– Но ведь всё блестит, что дорого стоит.

– Подари ей что-нибудь.

– Хорошо. Куплю ей фибулу с камнем. С двумя. Как думаешь?

– Заткнись! Дай спать!

– Ладно. Подарю ей серьги.

02

Я проснулся со звуком рожка. Но дудел не наш рожок, а тех парней, что сидели на горе. Их дудь так фальшивил, что резал мой музыкальный слух.

– Вот удивительно! – сказал Гессор, – Рабы, а тоже в рожки дуют! Или они считают, что у них настоящая армия? И почему наш не играет подъём?

Мы выползли из палатки и пошли умываться.

Оказалось, что наш дудь проспал, и по этой причине не смог отыграть свою партию.

Перед завтраком его казнили – отрубили голову и повесили на копьё в самом центре лагеря.

Перед нами снова выступил Габр.

– Так будет с каждым, кто не станет выполнять свои обязанности! Это хорошо, что дудь проспал, а если завтра это сделают караульные? И либеры перережут нас, как кроликов! Я не позволю превращать армию в сборище кретинов, которые только и мечтают, чтобы вдоволь отоспаться, да пожрать за казённый счёт! Кстати, сегодня все лишаются завтрака из-за того упыря! Но кто ещё умеет дудеть?

Я понял, что это мой шанс. Я рассудил, что, возможно, дудь не обязан рубиться на мечах в случае атаки неприятеля, и я смогу выжить и вернуться домой.

Я вышел из строя.

– Музыкант? – спросил меня Габр.

– Да!

– Как тебя зовут?

– Марцеллус.

– Говори громче! Пусть все знают имя нового дудя!

– Марцеллус! – крикнул я.

И крикнул я с такой громкостью, что на горе меня тоже услышали.

– Что? – спросили с Везувия.

– Иди накуй! – крикнул Габр в ответ и с гордостью посмотрел на наши ряды.

– Отныне ты, Марцеллус, назначаешься дудём! Выдайте ему рожок! Пускай дудит!

Я переселился в палатку, в которой жили привилегированные воины. Со мной жил врач, писец, сигнифер, и ещё парочка парней.

Врач зашил мою ногу и наложил на неё повязку.

Прошло несколько дней. Я дудел по утрам и вечерам, получал фазанов на обед и не ходил в наряды.

Это случилось утром.

– Они уже здесь! Либеры спустились! – кричал кто-то, как резаный.

Я бросил свой котелок и схватил рожок.

Ко мне подлетел один из центурионов.

– Играй тревогу! Играй! Чего ждёшь?! – крикнул он и дал мне оплеуху.

Я принялся дудеть изо всех сил.

Начался бой. Но, скорее, эта была резня, потому что напавшие парни распарывали животы и отрубали головы, забивали солдат щитами, а те от неожиданности не могли дать достойного отпора неприятелю.

Вопли и печальные стоны вперемешку с отборной матерщиной на разных языках раздавались отовсюду.

На моих глазах вспороли брюхо Кастулу, который мечтал жениться на моей сестре и подарить ей серьги. Он встал на колени, схватился руками за окровавленный живот и пытался удержать свои кишки.

Я даже не успел опомниться, как уже сидел на убийце моего приятеля и бил его по голове своим рожком. Я рычал как нубийский лев, а из моего рта на лицо поверженного воина капала слюна.

Звук от ударов кочевал от ноты «ля» к «си», но не далее.

Я бил по неприятельской голове до тех пор, пока труба не потеряла свою изящную форму, а лицо убийцы Кастула не превратилось к кровавую кашу. Но встать на ноги я не смог – кто-то саданул меня по голове, и я потерял сознание.

Я очнулся и открыл глаза. Рядом со мной сидел Гур.

– Очнулся-таки? Я думал, что ты сдох, – сказал он. – Теперь нас зарежут, как свиней. И не дадут пить!

Я привстал и огляделся. Вокруг нас сидела ещё пара сотен пленных солдат.