Тауцети

Аня наблюдала за этой жуткой сценой, и ее сердце сжималось от ужаса. Она видела, как ее сокамерники, еще недавно живые люди, превратились в безжизненные куски мяса. Охваченная отчаянием, она понимала, что ее собственная жизнь висит на волоске.

– Пожалуйста, не убивайте меня и моих родных! – умоляла она про себя, но ее слова потонули в жутком грохоте и скрежете, сопровождавшем движение столов.

Двери снова закрылись, и ужасающий звук прекратился. Аня осталась одна в своей камере, окруженная тишиной и запахом смерти. Она знала, что ее время тоже придет, и она должна была найти способ выбраться отсюда, пока не стало слишком поздно.

Корабль все дальше и дальше углублялся в неизведанные глубины космоса, оставляя позади Землю и ее обреченных жителей. Анна чувствовала это каждой клеткой своего тела, и по поведению безумцев, запертых в камерах рядом с ней, было видно, что они тоже это осознавали.

Сначала они были относительно спокойны, меланхолично слоняясь по своим камерам. Но по мере того, как корабль удалялся от Земли, их состояние начало меняться. Они начали метаться по своим камерам, как дикие звери в клетках, их глаза наливались кровью, а на лицах появлялись гримасы ярости.

Влияние программы, которую Анна и Сергей запустили на Земле, постепенно ослабевало. И чем дальше они находились от планеты, тем сильнее становилась ярость безумцев.

– Держись, Аня, – прошептал Сергей, который находился в соседней камере, – Мы должны выбраться отсюда.

Главарь инопланетных существ, который был значительно крупнее своих сородичей, указал на одну из камер. В ней находилась маленькая, сгорбленная старушка. Она, скорее всего, была глухой, так как не реагировала ни на сирену, ни на скрип колес столов, на которых увозили тела, ни на открывающиеся двери.

Одно из существ нажало кнопку на двери камеры старушки, и ее вывели наружу. Пожилая женщина была худой и немощной, и шла с трудом.

В ее полуслепых глазах читались страх и непонимание.

Анна наблюдала, как старушку куда-то ведут, и понимала, что не в силах ничего сделать, чтобы помешать этим инопланетным монстрам. Остальные люди тоже стояли и понимали это, они боялись оказаться на ее месте. Лишь безумцы оживленно скакали и бегали по своим камерам.

– Что они с ней сделают? – жестами спросила Аня.

– Не знаю, – ответил Сергей, – Но ничего хорошего.

Стена в ее камере, как и в других, поднялись, и Аня увидела стекло, через которое можно было все видеть. Старушку привели в большую комнату, в центре которой стоял странный аппарат. Аппарат был похож на гигантскую иглу, и старушка поняла, что ее собираются куда-то воткнуть.

Она попыталась сопротивляться, но ее силы были на исходе. Инопланетные существа схватили ее и привязали к аппарату.

Старушка закричала, но ее крики заглушил гул аппарата. Игла вонзилась в ее тело, и она почувствовала невыносимую боль.

Аня и остальные люди наблюдали за этой сценой с ужасом и отвращением. Они знали, что старушка обречена, и ничто не сможет ее спасти.

Инопланетные существа оставили старушку привязанной к аппарату, и вышли из комнаты.

В темных глубинах чужеродного корабля Аня стала свидетелем душераздирающего зрелища. Лицо пожилой женщины исказилось в мучительном оскале, ее рот распахнулся, издавая вопль отчаяния и невыносимой боли.

Скрежет металла эхом разнесся по коридорам, и перед Аней предстала жуткая картина: стены камер расходились, открывая проходы в камерах, но не во всех, а лишь там, где томились обезумевшие узники. Постепенно они выходили из своих клеток, медленно приближаясь к помещению, где возвышалась пожилая женщина, прикованная к чудовищному аппарату.

Страх сковал ее, парализовав все мышцы. Она понимала, что ее ждет неминуемая смерть, и молчала, надеясь хотя бы на краткую отсрочку. Безумцы рыскали по коридору, их головы нервно подергивались, ноздри втягивали воздух.

Внезапно их взгляд упал на старушку, беззащитно прикованную к аппарату. Они ринулись к ней с животной яростью. В отчаянном ужасе старуха закричала так пронзительно, словно ее голос эхом прокатился по всему кораблю. Она пыталась высвободиться, но чем сильнее она сопротивлялась, тем глубже погружалась в тело игла аппарата.

Зубы безумцев вонзились в плоть несчастной женщины. Они рвали ее на части, каждый хватал кусок доступной ему плоти. Они жевали, измазываясь в крови, беззвучно, но с невероятной яростью. Старуха сначала вопила от немыслимой боли, но постепенно ее голос затих.

Когда безумцы насытились ужасной трапезой и отступили от изувеченного тела, перед Аней предстала настолько чудовищная картина, что у нее снова подступил тошнотворный спазм: на аппарате, пронзенный иглой, висел кроваво-красный ободранный скелет, с которого отваливались и падали куски недоеденного мяса. Гигантская лужа крови растеклась по полу, а безумцы, став на колени, лакали ее: кто-то причмокивал языком, кто-то набирал полные пригоршни.

Аня не могла сдержать рвоту. От увиденное ее тело дрожало так сильно, что она едва могла стоять на ногах.

Безумные создания, насытившиеся кровью старушки, с вопиющими глазами нацелили свой взор на людей, в оцепенении стоящих за стеклом, полным ужаса и отчаяния. Кровожадность, как звериный инстинкт, бушевала в их жилах, и маленькая старушка оказалась всего лишь началом этого безумия. Но даже её кровь не смогла утолить их алчность, они хотели ещё, больше, бездонное безумие поглощало их сознание.

Рывками они бросились к стеклам, словно нечистая сила, инопланетные существа, в отчаянии, попытались закрыть окна, опуская специальные металлические створки, но всё было уже поздно. Толпа безумцев, вцепившихся в свои алчные желания, была неудержима. Даже инопланетяне, обладающие невероятными технологиями, перестали пытаться сопротивляться. Напротив, они, казалось, с интересом наблюдали, как безумные твари разрывают плоть и пожирают других людей, словно кровавое шоу для их развлечения.

В этом безумном мире звучали крики ужаса и страха, заполняя пространство жуткими эхами. Люди за стеклом пытались укрыться от бешеной натекающей толпы, но их попытки были тщетны. Все они осознавали беспомощность своего положения, понимая, что им нет спасения от этой бурлящей волны безумия.

Среди этого хаоса различались крики отдельных голосов, просящих помощи, и рычание безумных тварей, готовых на все ради своего алчного животного инстинкта. Один из инопланетян, смотрящий на этот ужасный спектакль, выразительно покачал головой, словно подтверждая свои собственные догадки о природе человеческого безумия.

Анна, взволнованная и в отчаянии, осмотрела свою камеру, идея быть съеденной просто не укладывалась в её понимание реальности. Она не собиралась становиться обедом для этих тварей, было ещё столько всего, что она хотела сделать в своей жизни.

В её клетке, словно в остальных, было мало, но именно в этой скудности заключалась их безысходность. Кровать, тумба и ведро – всё, что им было предоставлено. Вероятно, инопланетяне считали, что это достаточно для пленников, особенно с учётом особенностей их менталитета и потребностей.

Наблюдая за тем, как некоторые пленники прячутся под кроватью, а другие схватились за ведро, Анна с ужасом осознала, что не может позволить себе выбирать между двумя опасностями. Под кроватью легко схватить, а ведром невозможно защититься от всей толпы безумцев. Что же делать?

В её отчаянии глаза Анны поднялись к потолку, и в этот момент она заметила вентиляционный люк или, возможно, просто дыру в потолке. В её голове возникла идея – это мог быть её единственный шанс на спасение.

За стеклом безумцы продолжали свою атаку, неумолимо бьющиеся о преграду, в то время как люди внутри камер, испытывая смесь отчаяния и надежды, готовились к самой кровопролитной битве своей жизни. Гуманоиды, стоящие рядом, наблюдали с интересом, наслаждаясь зрелищем человеческой деградации.

Анна, молча, подошла к стеклу, которое выходило не на безумцев, а на камеры других людей. Жестами она показала на вентиляционный люк, надеясь, что её друзья смогут понять её намерения. Ева, Сережа и Александра взглянули туда, куда указывала Анна, и кивнули в ответ. Без лишних слов они поняли её план.

С перевернутым ведром, как временным подставным стулом, Анна схватилась за края вентиляционного люка и, с громкими хлопками сердца, потянула себя вверх, залезла внутрь. Её мысли были сумбурными, и её сердце билось так сильно, что казалось, оно может вырваться из груди. Но ей удалось залезть в люк, в последний момент, когда безумцы разрушили стекло и ворвались внутрь.

В темноте вентиляционного тоннеля, Анна услышала крики ужаса и отчаяния, звуки смерти и страдания, звуки рвущейся плоти, чавканье безумцев и радостные возгласы инопланетян.

Она думала о дочери, муже и сестре мужа, беспокоилась за них.

“Господи, только бы мои успели”, – молила Анна, лежа в кромешной темноте люка и зажимая руками уши, чтобы не слышать агонизирующих криков людей, но она знала, что должна продолжать двигаться вперёд. Её мысли были сосредоточены только на том, чтобы выжить самой и спасти своих близких, чтобы дожить до того момента, когда это кошмарное время закончится.

Глава 2. Крик из мрака.

В кромешной тьме, где звучали лишь вопли и крики умирающих людей, Анна ползла вперёд, руками ощущая каждый камень, словно бы это могло привести ее к какому-то выходу. Но вдруг ее пальцы встретились с чем-то твердым и непроницаемым – стеною, за которой таилось бездонное отчаяние.

– Неужели это конец, – пронеслась у нее в голове мысль, сопровождаемая тревогой.

Впереди – стена, позади – безумцы. Выхода нет. От отчаяния хотелось кричать и плакать.

Чтобы хоть как-то отвлечься от ужаса, Анна погрузилась в свои воспоминания.

Она вспомнила отца, его деревянный домик в деревне, куда они приехали вместе с Евой, когда все началось. Вспомнила красный старый советский Жигули, который сломался по дороге, и как они с дочкой пришли пешком. Вспомнила, как их встретил отец, его радость, увидев их, и как они с ним рыбачили, охотились, сажали огород.

Но потом в ее воспоминаниях промелькнула боль. Как ее отца убили, как его друг и его друзья стали предателями и убийцами. Как Анна вынуждена была сражаться за свою жизнь и за жизнь своей дочери, сделав то, что она никогда не думала, что придется сделать. Один из предателей поджег дом, в котором они нашли убежище, и им с Евой пришлось бежать, искать новое убежище в другом месте.

Вспоминая это, Анна чувствовала смешение гнева, боли и горечи. Она винила себя за то, что не смогла защитить своего отца, за то, что была вынуждена прибегнуть к насилию, за то, что теперь они с Евой оказались в этой безнадежной ситуации.

Но в сердце Анны еще оставалась искра надежды. Надежды на то, что где-то там, за этой стеной, есть выход. Надежды на то, что они с Евой смогут выжить, даже в этом аду.

Вдруг в темноте прозвучали выстрелы. Это были инопланетяне, стреляющие в безумцев, которых, очевидно, они считали угрозой. Анна напрягла слух, сжимаясь от каждого звука, пока воздух не насытился лишь тишиной. В этой мгновенной паузе она поняла: сейчас или никогда. Ей нужно выбираться из вентиляционного люка, иначе шансов на спасение может уже не быть.

Стараясь не издавать лишних звуков в темноте, Анна потащилась к дыре и осторожно взглянула вниз. Перед ней простиралась картина ада: на полу лежали кучи расстрелянных тел безумцев. Все их лица были искажены ужасом и страданием, а из огромных отверстий, нанесенных неизвестным ей оружием, торчали обугленные обломки костей и жутко обугленные куски мяса, оставляя впечатление адской резни.