Безопасность

Берг дружелюбно улыбнулся.

– Отлично. Я рад, что вы скрытны. Слишком многие работники лабораторий не понимают необходимости сохранения тайны, даже между разными ветвями одной организации. – С неожиданной, как хлыст, резкостью: – Вы никому не говорили об этой встрече?

Вопреки своему желанию Ланкастер ответил громче, чем следует:

– Конечно, нет. Точнее подруга пригласила меня сегодня на вечер, но я сказал, что у меня встреча с кем-то другим.

– Хорошо. – Берг с улыбкой расслабился. – Можем перейти к делу. Вам оказывают большую честь, доктор Ланкастер. Вам поручается одна из самых важных работ в Солнечной системе.

– Да? – Глаза Ланкастера за контактными линзами расширились. – Но никто не информировал меня…

– Никто из ваших знакомых об этом не знает. Но скажите, вы ведь работали над диэлектриками?

– Да. Собственно изоляционные материалы – это моя специальность. Я написал диссертацию по теории диэлектрической поляризации, а потом… но нет, дальше закрытая информация.

– Хм. – Берг сделал еще один глоток. – А сейчас вы просто винтик в компьютерном Проекте. Видите, я кое-что знаю о вас. Однако было решено – выше, понимаете, на самом высоком уровне – временно снять вас с этой работы и дать вам другое задание, связанное с вашей специальностью. Больше того, вы перестанете быть частью огромной организационной машины, но будете в основном предоставлены сами себе. Чем меньше об этом узнают, тем лучше.

Ланкастер не был уверен, что ему это нравится. После того как работа будет кончена, если он будет обладать всей информацией, он будет представлять угрозу для Безопасности и его могут посадить в лагерь или даже расстрелять. Такое случается. Но он ничего не может сделать.

– Не бойтесь. – Берг словно прочел его мысли. – Вознаграждение вы можете получить не сразу, но в должное время получите. – Он искренне наклонился. – Повторяю: это совершенно секретный проект. Он важное звено в чем-то гораздо большем, чем вы можете себе представить, и мало кто ниже президента знает о нем. Поэтому сам факт, что вы в нем участвовали – вы будете заняты на периферии – должен оставаться неизвестным даже руководителям вашего Проекта.

– Вы, может, справитесь с такой трудной задачей, – сказал Ланкастер. – Но я нет. Безопасность внимательно следит за всем, что я делаю.

– Так мы работаем. У вас через две недели отпуск – трехмесячный, верно? Как вы собирались его провести?

– Хотел побывать на Юго-западе. Походить в горах, посмотреть каньоны и индейские реликты и…

– Да, да. Очень хорошо. Вы получите, как обычно, билет, у вас будет забронирован номер в отеле «Тихо» в Фениксе. Вы отправитесь туда и в свой первый вечер рано ляжете спать. Не стоит добавлять, что ляжете один. Мы будем вас ждать в вашем номере. Будет очень старательно подготовлен ваш двойник – хирургическая маскировка, пластиковые отпечатки на пальцах, двойник будет знать все о ваших привычках, вкусах и манерах. Он останется и проведет ваш отпуска, а вас мы увезем. Аналогичный обмен будет проведен по вашему возвращению; вам расскажут все, что делал летом ваш двойник, и вы возобновите свою нормальную жизнь.

– Хммм… да… – Слишком все это неожиданно. Ланкастер начал возражать. – Но послушайте, я вернусь из отпуска на свежем воздухе, загоревший и хорошо отдохнувший. Кто-нибудь обязательно заподозрит…

– Там, куда вы отправитесь, будут ультрафиолетовые лампы, мой друг. И думаю, совершенно самостоятельная работа, которая вам очень интересна, для отдыха гораздо лучше летнего отпуска. Я знаю ментальность ученых. – Берг усмехнулся. – Да, знаю.

* * *

Обмен прошел так гладко, что был лишен всякого драматизма, хотя у Ланкастера было несколько неожиданных странных мгновений, когда он смотрел на своего двойника. Как будто на него в этом безличном номере смотрело его собственное лицо, а сам он сидел на фоне развевающихся занавесок и темной ночи. Потом Берг жестом велел ему идти за собой, и они спустились по веревочной лестнице, свисавшей из окна номера. Машина, ждавшая внизу в переулке, взревела и пошла, как только они оказались в ней.

В машине были шофер и еще один человек на переднем сидении, оба казались тенями на фоне уличных фонарей и ночи. Берг и Ланкастер сидели сзади, и тайный агент всю дорогу разговаривал. Но не сказал ничего содержащего информацию.

Когда они по шоссе далеко углубились в одиночество пустыни, машина свернула, пошла по разбитой сельской дороге, пересекла хребет, и они подъехали к гигантскому закрытому трансконтинентальному грузовику. Из кабины грузовика вышел человек, неторопливо махнул рукой, и машина объехала грузовик и остановилась за ним. Задняя дверь фургона открылась, образовав рампу; за ней большая двойная дверь открывалась в темную пещеру. Машина поднялась по рампе, человек за ними закрыл дверь. И грузовик пошел.

– Поистине тайна, – присвистнул Ланкастер. Он чувствовал себя слегка испуганным и беспомощным.

– Совершенно верно. Безопасность не любит, когда правая рука правительства знает, что делает левая. – Берг улыбнулся, на его темном лице сверкнули белые зубы. Потом он стал серьезен. – Это необходимо, Ланкастер. Вы не знаете, как сильны и хорошо организованы подрывные элементы.

– Они…

Физик закрыл рот. Это правда, он ничего не знает. Он следил за новостями, но поверхностно, не пытаясь анализировать их смысл. Да будь они прокляты, у него есть о чем думать. Очень хорошо, что выборы отложены и все продолжают беспрекословно повиноваться. Если даже он, представитель интеллигенции, недостаточно знает политические и военные факты, чтобы принимать разумные решения, плохо образованным массам тем более надлежит повиноваться.

– Можно передохнуть, – сказал шофер. – Дорога предстоит долгая.

Он выбрался со своего места и включил свет в фургоне.

* * *

Внутренности фургона оказались очень просторными, даже машина оставляла много места. Внутри были койки, стол и стулья, небольшой холодильник и кухонная печь. Шофер, худой мрачный человек, который как будто вечно жевал жвачку, начал готовить кофе. Второй человек сел и принялся монотонно высвистывать. Молодой и сильный, но вместо правой руки протез. Все они были одеты в непримечательные штатские костюмы.

– Предстоит около десяти часов пути, – сказал Берг. – Космический корабль дальше в Колорадо

Он поймал удивленный взгляд Ланкастера и улыбнулся.

– Да, друг мой. Ваша лаборатория в космосе. Удивлены?

– Ммм… да. Я никогда не улетал с Земли.

– Все в порядке. Корабль движется с ускорением, у вас не будет космической болезни.

Берг подтащил стул, сел и откинулся на спинку. Под ровный гул двигателя он заговорил:

– Интересно рассмотреть взаимоотношения правительства и военной технологии. Сильные авторитарные правительства всегда возникали в такие времена эволюции техники, когда появлялись успешные боевые машины, сложные, дорогие и доступные для изготовления только профессионалам. Как в Римской империи. Требовались годы, чтобы подготовить легионера, и много денег для вооружения армии и содержания ее в поле. Поэтому Рим стал автократическим. Однако это было не настолько дорого, чтобы какой-нибудь мятежный полководец не мог подготовить собственную армию, он мог платить ей добычей. В результате возникают гражданские войны. Потом, когда империя рухнула и войны вели отдельные варварские племена со своим оружием, правительство стало не таким сильным. Ему пришлось быть таким: правитель, который набирал слишком много силы, тут же сталкивался с восстанием. Потом, когда война снова стала искусством… ну, видите, как это развивается. Есть, конечно, другие факторы, типа религии – идеология в целом. Но в основном все развивается так, как я описал. Потому что всегда найдутся люди, готовые сражаться, если считают, что правительство наступает на их свободы, а правительство всегда старается эти свободы ограничить. Так что равновесие зависит от сравнительных сил. Американские колонисты в 1776 году рассчитывали на гражданские отряды, а оружие было таким дешевым, что его мог раздобыть почти каждый. Поэтому правительство долго оставалось слабым. Но сегодня кто, кроме правительства, может производить атомные бомбы и космические ракеты? И поэтому мы имеем абсолютные государства.