Карнавальная ночь

Праздничные шуточки, карнавальные розыгрыши… Помилуйте, да мыслимо ли видеть преступление в каждой невинной подмене, коими изобилует Париж с новогодней ночи до первого дня Великого поста!..

Конечно, случаются и преступления, не спорим, но не чаще, чем в любое другое время года.

Теперь графине предстояло заняться Леоном де Мальвуа.

Нита уже вернулась в зал, и графиня не могла терять ни минуты. Главное было не встретиться с Нитой. От столкновения летних облаков случается гроза…

Но на нашем небосклоне места хватало и двум облакам. Графиня полагалась на свою зоркость, ловкость и везение.

Все карты для ее игры были приготовлены загодя: графа приковала к постели болезнь; доктора Ленуара и Розу де Мальвуа удалось отправить по ложному следу на поиски Леона, который был сейчас под рукой, что и требовалось, а Ролан в эту минуту толковал со своими верными друзьями из мастерской.

Но Ролан вот-вот снова будет здесь, ведь сердце его так и рвется к принцессе. Нужно действовать, причем без промедления.

Расставаясь с Аннибалом, графиня сказала:

– Ровно через полчаса вы точно тем же путем отведете эту женщину в мою гардеробную. Она переоденется в свое платье, получит деньги и уйдет. Тогда вы начнете действовать. Сперва отправитесь во флигель. Оружие будет при вас. Я не ошиблась – ведь вы сказали, что оно лежит на круглом столике?

– Да, – ответил Аннибал, – все готово.

– Идите, и чтобы все в точности…

Виконт тотчас удалился.

Леон горевал и терзался в одиночестве. Графиня отделилась от роящихся кавалеров, принимавших ее за принцессу Эпстейн, и направилась прямо к Леону.

– Следующий танец обещан капитану Буридану! – громко сказала лже-Нита, подходя к нему.

Леон вздрогнул и оглянулся. Он, как и все, поддался обману. Несмотря на все ухищрения Маргариты в начале празднества, он не верил своим ушам.

– Принцесса, – сказал он, – здесь есть другой капитан Буридан. Наверное, вы приняли меня за него.

– Я приняла вас за того… – сказала лже-Нита, коснувшись его рукава, – за того, кому доверял мой отец, герцог де Клар; я приняла вас за хранителя тайн моей семьи, давшего у смертного одра моего отца клятву защищать и оберегать меня!

Голос ее от волнения сорвался, но все же то был голос Ниты; во всяком случае, Леон поверил.

– Я весь к вашим услугам, сударыня, – сказал он, – душой и телом!

– Люди часто так говорят, – прошептала Маргарита, – пойдемте танцевать. Во время танца я вам все расскажу.

Леон последовал за ней, оркестр заиграл кадриль.

Только они заняли свое место, «принцесса» сказала:

– Боюсь, я не смогу танцевать. У меня подкашиваются ноги и так ноет сердце… Мне надо на воздух… Уведите меня отсюда.

Пораженный Леон едва успел подхватить ее.

– Бога ради, Нита… Принцесса! – воскликнул он. – Что с вами?

– Идемте же! – оборвала его Маргарита, таща к застекленной двери в сад.

И вовремя: ведь стоило взволнованному Мальвуа отвести взгляд от нее, он заметил бы, как Нита, настоящая Нита, входит в залу под руку со своим кавалером.

Но он ничего не заметил: Маргарита успела отдернуть щеколду и увлечь его наружу.

– Закройте дверь! – приказала она.

Леон подчинился. Графиня заговорила снова:

– Мне так тяжко, господин Мальвуа. У меня никого нет! Мне страшно, очень страшно!

Леон, видя, как она дрожит, слегка обнял ее. Она прижалась к нему, тяжело дыша.

– Вам холодно в этом воздушном наряде… – сказал нотариус. – Вы вся дрожите.

– Пустяки! – сказала она. – Напротив, я горю, да, горю. Боже мой, господин Мальвуа, что вы обо мне подумаете…

– Я могу думать о вас только сердцем, сударыня, – проговорил Леон. – Для меня вы чисты, как ангел!

– Благодарю, о, благодарю вас! Роза мне так много говорила о вас, как вы великодушны, добры! Нам нельзя оставаться здесь, – продолжала она, вся трепеща. – Вы правы, сырость так и пробирает. Пойдемте! Но куда?

И она изобразила такое неподдельное отчаяние, что сердце Леона невольно сжалось. Вдруг она сказала:

– Пусть говорят и думают все что угодно! Пойдемте ко мне! Хочу, чтобы вы пошли ко мне!

Леон колебался.

– Вы боитесь? – спросила она.

Леон взял ее под руку, и они пошли вдоль задней стены дворца. Из окон падал снопами свет, но за запотевшими стеклами различались лишь неясные тени.

Пара молча поднялась по отлогому склону к обсаженной высокими деревьями аллее, соединявшей малый дворец с покоями графа.

Сквозь толстые стены до них доносились звуки бала, музыка и гомон. Маргарита остановилась перед застекленной дверью второго этажа, над бильярдной.

Оттуда, из-за задернутых занавесей, еле сочился тусклый свет.

Маргарита пальцем указала комнату графа и трагически прошептала:

– Там умирает человек из-за того, что хотел защитить меня!

Она двинулась дальше.

Одних этих слов достаточно, чтоб убедиться, сколь беспредельна была ее наглость. К цели она шла напролом, пользуясь любым оружием и действуя с той неколебимой твердостью, которая, по общему убеждению, присуща лишь поборникам правого дела.

У Леона кровь застыла в жилах, но мозг пылал.

Они подошли к двери флигеля. Маргарита отворила ее. В доме никого не было, что она прекрасно знала, распорядившись под благовидным предлогом удалить всю прислугу Ниты.